На миг бой словно остановился. Ларавель зависла у выхода, сжимая окровавленный клинок. Я у стенки застыл с главарем, держа его за шею и рукоять собственной сабли. А в центре разгромленной комнаты — двое оставшихся в живых пиратов. Они оглянулись, быстро осознавая свое положение.
Голые девицы давно перестали кричать. Валялись на полу, зажимая головы, и тихо скулили. Девочка лежала на кровати, вроде жива, но ни на что не реагировала.
— Убей этих двоих, — сказал я и всем стало ясно, кого я имею в виду.
— Нет, прошу, господин! — взмолился один из пиратов, осознав ситуацию, но Ларавель уже ловко накинулась на него, словно кошка на добычу. — А-а!
Другой, который ранее пытался достать меня, безумно взревел и прыгнул в мою сторону, желая насадить нас с Накулом на свой клинок, словно мясо на шомпол.
Пришлось пинком оттолкнуть тело главаря вперед, высвобождая саблю, после чего уйти в сторону и ударить с разворота. Пират рывком по инерции насквозь проткнул Накула, пригвоздив того к стене. Попытался вырвать меч, однако тот плотно засел в камне.
Раз удар, два удар… И только на третий взмах пират выпустил меч из рук и поднял их в блоке, пытаясь заблокировать саблю или даже поймать ее за лезвие. В теории возможно — в конце концов, не голыми руками ловит, а биополем собственного организма.
Ага, так я ему и позволил. Его участь уже предрешена. Наконец моя сабля проломила энброню и рассекла тело пирата по диагонали.
Больше не обращая на него внимание, я кинулся к Накулу… Еще живой, хотя и потерял сознание. Меч пирата прошел в нескольких сантиметров от его сердца. Отлично. Пока цело сердце и мозг — энхансер третьего ранга просто так не умрет…
Основная моя цель — не просто убийство Накула, а поглощение его жизненной силы. Пускай и на исходе…
Я приложил руки к его животу и груди, закрыл глаза. Да… Есть! Источник не полностью уничтожен.
Техника преобразования жизни!
В мои ладони потекла жизненная сила Накула…
* * *
Ларавель разобралась с последним противником и бросила любопытный взгляд на Двейна. Он приложил руки к пиратскому главарю, чье тело было пригвождено к стене.
Ей известно, что Накул нужен Двейну живым. Но зачем?..
Внезапно руки Двейна засветились, словно собирая частицы энергии из окружающей среды. Удивление промелькнуло на лице Ларавель. Не забывая контролировать обстановку, она подошла поближе, чтобы рассмотреть все в деталях.
Вскоре, начиная с рук, засветилось уже все тело Двейна. Его аура запульсировала, а тело главаря пиратов стало иссушаться… Из его кожи повалил пар. Двейн словно начал испарять кровь из тела пирата или…
Ларавель в шоке расширила глаза. Она наконец догадалась, что он делал. Но каким образом?..
Будь на месте Ларавель обычная девушка-энхансер, она бы сейчас в ужасе отшатнулась. Но мало того, что она совсем не обычная девушка, так еще она испытывала к Двейну непередаваемую симпатию, которая с каждым днем нахождения с ним только усиливалась. Ларавель сама доподлинно пока не понимала, называется ли это чувство влюбленностью или чем-то большим…
Девушка прогнала прочь посторонние мысли и снова вернулась к происходящему. Каким-то образом Двейн способен поглощать жизненную энергию другого человека… О таком Ларавель могла только слышать. Мягко говоря, такой способ развития своего источника никем и никогда не одобрялся. Прознай об этом могущественные рода и кланы — они наверняка начнут преследование Двейна в попытке выяснить секрет этой техники. Либо попытаются его уничтожить, чтобы способность не досталась никому… Ларавель как никто другой знала, что клановые тайны и преимущества перед другими зачастую защищаются даже больше, чем честь и репутация.
Лучше пусть появится пятно на репутации, нежели клан в будущем ослабнет в результате упущенной возможности возвыситься над себе подобными. Риск дело благородное… Так считали там, откуда она родом, так считало большинство японских родов и кланов. С одной стороны, консерватизм, с другой — авантюризм на грани безумия… Будь все иначе, и Япония не стала бы вассалом Британии, а потом и не вошла в империю, как ее доминион под внешним управлением.
Ларавель с подозрением оглядела помещение. Голые девицы поуспокоились и стали бросать любопытные и опасливые взгляды в сторону Двейна, который, светясь, стоял к ним спиной, заслоняя проводимые манипуляции. Вряд ли девицы могли разобрать, что происходит, тем не менее…
— Лицом в пол, не двигаться, ногами ко мне! — строго приказала Ларавель и девицы тут же испуганно подчинились.
Она на всякий случай запомнит их лица, обязательно с ними еще побеседует… Мало ли…
Ларавель обернулась и снова задумалась.
…Чтобы поглотить жизненную силу другого энхансера, для этого нужна комбинация сразу нескольких условий, о которых она могла только догадываться…
Наконец биополе Двейна заколебалось и резко вспыхнуло. Поменялось с зеленого на бледно голубой цвет. Двейн открыл глаза, слегка улыбнулся и до хруста сжал кулаки, уплотняя свою ауру и покрывая тело телесным доспехом.
У него получилось перейти на следующий ранг энхансера! — Ларавель молча, но искренне порадовалась за него.
Тут она вспомнила про маленькую девочку, сейчас лежащую позади на кровати и не реагирующую ни на что, и бросила равнодушный взгляд на иссушенный труп бывшего главаря пиратов, который напоминал теперь скорее дьявольскую скульптуру грешника, мечом прикованного к стене по замыслу кровожадного дизайнера.
Ларавель многое повидала в жизни, но… Как однажды сказал Двейн, собаке — собачья смерть.
* * *
Я посмотрел на Ларавель, которая не сразу поймала мой взгляд, витая в облаках. С легким облегчением не заметил в ее глазах осуждения, которое могло возникнуть.
В конце концов я понимал, что сделал не самое благородное отправление человека в иной мир, каким бы подонком тот ни был.
Зато теперь у меня начальный третий ранг энхансера…. При жизни Святослав о таком мог разве что мечтать! Глупый вопрос — стоило ли оно того.
Я спас тигрицу, но убил главаря пиратов. Преследуя одну и ту же цель — стать сильнее. Жизнь — это череда выборов… Неужели такова моя философия?
Разум на мгновение словно просветлел. Вышел из тумана обыденности. Мне будто открылось некое озарение, которое я не преминул прочувствовать здесь и сейчас.
…А что если выбора, по сути, всего два: ты либо спасаешь, либо убиваешь. В том числе себя. Своих близких. В каждый момент времени. Основная сложность — не сколько понять, кого нужно спасать, а когда… Когда ты действительно спасаешь, а когда на самом деле губишь, подталкиваешь к пропасти… Нищете. Болезни. Несчастью. Страданию. Вот что на самом деле такое «убийство» — и чаще всего совершенное с благородными мотивами.
Видимо задумчивость с лица Ларавель передалась и мне. Временно избавился от этого вируса и достал из кармана портативный передатчик, который умещался в ладони:
— Снимайте часовых. Начать операцию.
* * *
В отличие от нашей с Ларавель вылазки, где мы едва ли не на каждом шагу сталкивались с затыками, основная операция стартовала по плану. Как по нотам.
Первый этап заключался в тихой ликвидации часовых, проникновению на базу малыми группами и занятию ключевых точек. Всего восемь боевых групп по шесть человек. Во главе шести групп стояли «мои отморозки» — я обещал их не только (по желанию) отпустить, если все пройдет успешно, но и озолотить в придачу, а также поделиться награбленным с базы Накула. Тем самым мотивация у них должна быть космическая.
В каждой из групп также имелся опытный военный из числа деревенских ветеранов. Они управляли тактикой на местах, выполняя роль полевых командиров. В их задачу также входило останавливать горячие головы среди ополчения и в целом минимизировать потери среди групп.
Когда я и Ларавель вернулись к главному пиратском залу, музыка и танцы еще продолжались. Вскоре из коридоров прибежали напуганные пираты, которые находились в других местах. Они активно зажестикулировали и закричали, пытаясь достучаться до пьяных пиратских компаний. Лишь несколько пиратов сразу протрезвели и нетвердой рукой потянулись к лежащему неподалеку оружию. Остальные еще минуты две не могли понять, что от них хотят. Наконец музыку догадались выключить. Пираты засобирались нетвердыми группками вокруг прибежавших…
