1902
В ответ
П. П. Перцову
Довольно, пахарь терпеливый,
Я плуг тяжелый свой водил.
А. Хомяков
Еще я долго поброжуПо бороздам земного луга,Еще не скоро отрешуВола усталого – от плуга.
Вперед, мечта, мой верный вол!Неволей, если не охотой!Я близ тебя, мой кнут тяжел,Я сам тружусь, и ты работай!
Нельзя нам мига отдохнуть,Взрывай земли сухие глыбы!Недолог день, но длинен путь,Веди, веди свои изгибы!
Уж полдень. Жар палит сильней.Не скоро тень над нами ляжет.Пустынен кругозор полей.«Бог помочь!» – нам никто не скажет.
А помнишь, как пускались мыВесенним, свежим утром в полеИ думали до сладкой тьмыС другими рядом петь на воле?
Забудь об утренней росе,Не думай о ночном покое!Иди по знойной полосе,Мой верный вол, – нас только двое!
Нам кем-то высшим подвиг дан,И спросит властно он отчета.Трудись, пока не лег туман,Смотри: лишь начата работа!
А в час, когда нам темнотаЗакроет все пределы круга,Не я, а тот, другой, – мечта, —Сам отрешит тебя от плуга!
24 августа 1902
Песни
Фабричная
Как пойду я по бульвару,Погляжу на эту пару.Подарил он ей цветок —Темно-синий василек.
Я ль не звал ее в беседку?Предлагал я ей браслетку.Она сердца не взялаИ с другим гулять пошла.
Как они друг другу любы!Он ее целует в губы,И не стыдно им людей,И меня не видно ей.
Он улестит, он упросит,Стыд девичий она бросит!Их до дома провожу,Перед дверью посижу.
Будет лампы свет в окошке...Различу ее сережки...Вдруг погаснет тихий свет, —Я вздохну ему в ответ.
Буду ждать я утра в сквере,Она выйдет из той двери.На груди ее цветок —Темно-синий василек.
23 декабря 1900
Фабричная
Есть улица в нашей столице.Есть домик, и в домике томТы пятую ночь в огневицеЛежишь на одре роковом.
И каждую ночь регулярноЯ здесь под окошком стою,И сердце мое благодарно,Что видит лампадку твою.
Ах, если б ты чуяла, знала,Чье сердце стучит у окна!Ах, если б в бреду угадала,Чья тень поминутно видна!
Не снятся ль тебе наши встречиНа улице, в жуткий мороз,Иль наши любовные речи,И ласки, и ласки до слез?
Твой муж, задремавши па стуле,Проспит, что ты шепчешь в бреду;А я до зари караулюИ только при солнце уйду.
Мне вечером дворники скажут,Что ты поутру отошла,И молча в окошко укажутТебя посредине стола.
Войти я к тебе не посмею,Но, земный поклон положив,Пойду из столицы в РасеюРыдать на раздолии нив.
Я в камнях промучился долго,И в них загубил я свой век.Прими меня, матушка-Волга,Царица великая рек.
28 июня 1901
Детская
Палочка-выручалочка,Вечерняя игра!Небо тени свесило,Расшумимся весело,Бегать нам пора!
Раз, два, три, четыре, пять,Бегом тени не догнать.Слово скажешь, в траву ляжешь.Черной цепи не развяжешь.Снизу яма, сверху высь,Между них вертись, вертись.
Что под нами, под цветами,За железными столбами?Кто на троне? кто в короне?Ветер высью листья гонитИ уронит с высоты...Я ли первый или ты?
Палочка-выручалочка,То-то ты хитра!Небо тени свесило,Постучи-ка веселоПосреди двора.
Август 1901
Сборщиков
Пожертвуйте, благодетели,На новый колокол —Глас господень.Звон колокольныйС напевом ангельскимДивно сходен.
Святые отшельникиВ виденьях слышалиЛик небесный;Святые отшельникиВерно запомнилиНездешние песни.
Наш звон православныйНапевом ангельскимПоет и трубит.Пожертвуйте, православные,На новый колокол,Что милость будет.
Вас бог не забудет.
24 августа 1898
Девичья
То-то жизнь наша прискорбна:Мы весь день разлучены!Но зато всю ночь подробноПро тебя я вижу сны.
Как ты, бедный друг, страдаешьПод гуденье, за станком,Как, закрыв лицо, рыдаешь,Что с весельем незнаком.
Что мне сделать, неудачной?Чем мне милому помочь?..Полно мне считаться прачкой!Я уйду на долгу ночь.
Полюблюсь на тротуареЯ богатому купцу,Укачу я с ним на паре,До утра с ним прокучу.
Будут серьги, будет брошка,Будут деньги в портмоне.Я себе возьму немножко, —За другим приди ко мне.
Подарю тебе часы яНа цепочке золотой...Может, деньги и чужие,Да подарок будет мой!
Если с кем я целовалась,Он уехал в Верею.Я тебе верна осталась,Ты, которого люблю.
1901
Веселая
Дай мне, Ваня, четвертак,Пожертвуй полтинник!Что ты нынче весел так,Словно именинник?
Раскошелься до гроша,Не теряй минуты.Или я не хороша?Мои плечи круты!
Надо жить, чтоб пьяной бытьДо обеда, в лежку,Чтоб поутру не тужитьПро нашу дорожку.
Чтобы щеки от тех слез,Белые, не пухли,Я румянюсь ярче роз,Подвиваю букли.
Если ж станет невтерпежС мутного похмелья,Ты опять, опять придешь,Принесешь веселья.
Буду ждать я час-другой,Где-то мой сударик?Помни, помни, друг милой,Красненький фонарик!
6 сентября 1901
Баллады
Раб
Я – раб, и был рабом покорнымПрекраснейшей из всех цариц.Пред взором, пламенным и черным,Я молча повергался ниц.
Я лобызал следы сандалийНа влажном утреннем песке.Меня мечтанья опьяняли,Когда царица шла к реке.
И раз – мой взор, сухой и страстный,.Я удержать в пыли не мог,И он скользнул к лицу прекраснойИ очи бегло ей обжег...
И вздрогнула она от гнева,Казнь – оскорбителям святынь!И вдаль пошла – среди напеваЗа ней толпившихся рабынь.
И в ту же ночь я был прикованУ ложа царского, как пес.И весь дрожал я, очарованПредчувствием безвестных грез.
Она вошла стопой неспешной,Как только жрицы входят в храм,Такой прекрасной и безгрешной,Что было тягостно очам.
И падали ее одеждыДо ткани, бывшей на груди...И в ужасе сомкнул я вежды...Но голос мне шепнул: гляди!
И юноша скользнул к постели.Она, покорная, ждала...Лампад светильни прошипели,Настала тишина и мгла.
И было все на бред похоже!Я был свидетель чар ночных,Всего, что тайно кроет ложе,Их содроганий, стонов их.
Я утром увидал их – рядом!Еще дрожащих в смене грез!И вплоть до дня впивался взглядом, —Прикован к ложу их, как пес.
Вот сослан я в каменоломню,Дроблю гранит, стирая кровь.Но эту ночь я помню! помню!О, если б пережить все – вновь!
Ноябрь 1900
Пеплум
Знаю сумрачный находСтрасти, медленно пьянящей:Словно шум далеких вод,Водопад, в скалах кипящий.
Я иду, иду однаВдоль стены, укрыта тенью;Знаю: ночь посвященаНаслажденью и паденью.
Статный юноша пройдет,Щит о меч случайно брякнет, —Громче шум бегущих вод,Водопад мой не иссякнет!
Наконец, без сил, без слов,,Дрожь в руках и взоры смутны,Я заслышу жданный зов —Быть подругою минутной.
Я пойду за ним, за нимВ переулок опустелый,Черный плащ его, как дым,Пеплум мой, как саван белый.
Я войду к нему, к нему...О, скорей гасите свечи!Я хочу вступить во мглу.Свет померк, померкли речи.
Кто-то... где-то... чьих-то рукСлышу, знаю впечатленья.Я хочу жестоких мук,Ласк и мук без промедленья.
Набегает сумрак вновь,Сумрак с отсветом багряным,Это ль пламя? это ль кровь?Кровь, текущая по ранам?
Ночь – как тысяча веков,Ночь – как жизнь в полях за Летой.Гасну в запахе цветов,Сплю в воде, лучом согретой...
...В прорезь узкого окнаГлянет утро взором белым.Прочь! оставь! – иду однаПереулком опустелым.
Сладко нежит тишина,С тишиной роднится тело,Стен воскресших белизнаОттеняет пеплум белый.
15 октября 1900
Помпеянка
«Мне первым мужем был купец богатый,Вторым поэт, а третьим жалкий мим,Четвертым консул, ныне евнух пятый,Но кесарь сам меня сосватал с ним.
Меня любил империи владыка,Но мне был люб один нубийский раб,Не жду над гробом: «casta et pudica»[9]Для многих пояс мой был слишком слаб.
Но ты, мой друг, мизиец мой стыдливый!Навек, навек тебе я предана.Не верь, дитя, что женщины все лживы:Меж ними верная нашлась одна!»
Так говорила, не дыша, бледнея,Матрона Лидия, как в смутном сне,Забыв, что вся взволнована Помпея,Что над Везувием лазурь в огне.
Когда ж без сил любовники застылиИ покорил их необорный сон,На город пали груды серой пыли,И город был под пеплом погребен.
Века прошли; и, как из алчной пасти,Мы вырвали былое из земли.И двое тел, как знак бессмертной страсти,Нетленными в объятиях нашли.
Поставьте выше памятник священный,Живое изваянье вечных тел,Чтоб память не угасла во вселеннойО страсти, перешедшей за предел!
17 сентября 1901
