пожалуйста, несколько дней, чтобы сначала разобраться со всем этим. Потом мы сможем поговорить о …..
Из двери высунулась голова Свена. Он показал глазами себе за спину.
— Ваше величество, подданные волнуются.
Рейф задержал на мне взгляд, словно хотел остаться навсегда. Под глазами у него пролегали глубокие тени. Всего несколько часов сна, хотя отсыпаться надо было неделю, и лишь мимолетная траурная церемония. От меня он хотел всего нескольких дней, чтобы вжиться в новую роль, но и это казалось роскошью, которую моё родное королевство не могло себе позволить.
Я кивнула, и дверь за ним и Свеном закрылась прежде, чем я успела попрощаться.
Я застегнула последний крючок лифа и поправила пояс. Хорошо, что Вила и Аделина принесли мне одежду попрактичнее: кожаную юбку с разрезом, куртку-безрукавку и рубашку — хотя всё оказалось не менее шикарным, чем вчерашнее платье. Тиснёная коричневая кожа была такой мягкой, что казалось, вот-вот растает под пальцами.
Старые порванные шнурки с узлами на моих вычищенных ботинках заменили, а перевязь Вальтера уютно расположилась на груди, сверкая, как в тот день, когда её подарила Грета.
— Семейная реликвия? — поинтересовалась Вила.
Обе смотрели испытующе, словно читая боль в моих глазах. Насколько капитан Хейг был несносен, настолько они — добры. Постаравшись стереть печаль с лица, я кивнула с улыбкой.
— Я готова.
Они взялись показать мне весь аванпост, окружённый широким овалом стены. Наши с Рейфом шатры стояли рядом с офицерскими домиками. Мы прошли вдоль рядов солдатских казарм, мимо солдатской столовой и хижины лекаря. Чуть дальше среди построек пряталась кухня. На нижний уровень заставы вели широкие ворота, за которыми располагались амбары, загоны для скота, огороды и конюшни. В вольерах содержали прекрасных белоснежных вальспреев с острыми когтями. Над пронзительными алыми глазами птиц торчали вразлет черные пучки перьев. Размах крыльев пять футов, по словам Вилы.
— Они способны пролететь без остановки тысячи миль. Так мы обмениваемся сообщениями.
На мой вопрос, можно ли их отправлять куда угодно, Вайла ответила, что птицы приучены летать только в столицу и обратно. Вальспреи поворачивали головы, провожая нас взглядами, от которых делалось жутко.
За дальней стеной вилась река, огибая аванпост. Мы сделали круг и вернулись на верхний уровень возле прачечной, поражавшей размерами, что и неудивительно при здешней любви к одежде. Наконец мы снова оказались у штаба полковника Бодена. Я бросила взгляд на маленькие окошки: интересно, что за необходимые «меры» там сейчас обсуждаются?
— А наружу выйти можно? — показала я на ворота сторожевой башни.
Рейф говорил, что кочевники часто разбивают лагерь у стен заставы. Когда мы вчера подъезжали, повозок Дихары видно не было, но правду сказать, я вообще мало что видела, кроме хлынувшей навстречу толпы. Вдруг они и сейчас здесь, где-нибудь на временной стоянке?
— Почему бы и нет, — весело ответила Аделина.
Небольшая дверь в массивных воротах охранялась четырьмя стражниками, как и приказал Рейф. Каждый держал блестящую, хорошо начищенную алебарду. Для солдат вход был свободен, купцам дозволялось лишь передавать сообщения.
Стоило нам приблизиться, как алебарды стражников скрестились и щелкнули, словно хорошо отлаженный механизм.
— Джеймс, — укоризненно обратилась Аделина к одному из солдат, — Что ты делаешь? Пропусти. Мы собираемся…
— Вам с Ви дорога открыта, — ответил он. — А вот её высочество пускать без сопровождения не велено. Приказ короля!
Я нахмурилась. Рейф боялся, что снаружи могут быть рахтаны.
— А эти дамы не считаются моим сопровождением?
— Вооруженное сопровождение, — уточнил он.
Я выразительно посмотрела на кинжалы, висевшие на наших поясах — чем не вооружение?
Джеймс покачал головой. Очевидно, этого было мало.
Шагая среди повозок торговцев в сопровождении суровых воинов с непроницаемыми лицами и острыми алебардами в руках, я чувствовала себя неловко, но Джеймс и этих нашел с трудом — четверка у ворот не покидала своего поста, так что нам повезло.
Импровизированный городок из повозок чем-то напоминал базар-джехендру. Здесь было всего понемногу и на любой вкус: жареная еда, ткани, кожаные изделия, палатки для азартных игр и экзотические напитки. Предоставлялась даже услуга по написанию писем для солдат, желавших отправить домой весточку в изысканном стиле. Остальные торговцы лишь хотели продать провизию на заставе и отправиться дальше.
Невольно подумалось, что аванпост, судя по всему, нарушает договор о запрете постоянного жилья на Кам-Ланто. Почему же хозяйство Эбена сожгли дотла, а здесь, в такой же глуши, стоит поселение на сотни человек?
Я спросила Аделину, и за неё ответил один из стражников:
— Здесь нет постоянных жителей, гарнизон регулярно меняется.
Удобное объяснение для тех, кто хорошо вооружен и способен дать отпор. Риган как-то рассказывал о лагерях, где отдыхал их патруль, но в моем воображении они рисовались временным пристанищем с шаткими палатками на истоптанном поле, где теснятся солдаты, спасаясь от дождя и ветра. Может, и наши лагеря основательнее, чем я предполагала?
По пути я расспрашивала торговцев, где остановились кочевники, но не находила тех, кто был мне нужен. Наконец, обратившись к старику, украшавшему заклёпками кожаную уздечку, уточнила: «Я ищу племя Дихары».
Он оторвался от работы и показал резцом вдоль стены.
— Там, в самом конце.
Моё сердце радостно подпрыгнуло, но только на миг, уж больно мрачным стало его потемневшее морщинистое лицо. Я бросилась вперёд. Вила, Аделина и солдаты едва поспевали за мной.
Вскоре я поняла, почему старик так помрачнел. Лагерь прятался под сосновыми ветвями, но ни одну из них не украшал колокольчик. Ни разноцветных лент, ни трепещущих на ветру медных дисков — голые ветки. Дымящегося в центре чайника тоже не было. И ни одного шатра — только три обгоревшие кибитки-карвачи.
Рина сидела на бревне у костра с одной из молодых матерей. Неподалеку Тевио ковырялся в грязи острой палочкой. Позади кибитки, скорее чёрной, чем пурпурной, мужчина с младенцем, примотанным к поясу, ухаживал за лошадьми. Кочевники выглядели понуро.
Я повернулась к стражникам и попросила их не приближаться:
— Пожалуйста. Там что-то случилось.
Оглядевшись, они неохотно согласились постоять в стороне. Аделина с Вилой остановились перед ними в качестве своеобразного заслона.
С колотящимся сердцем я подошла к костру.
— Рина?
Просияв, она вскочила навстречу и прижала меня к своей полной груди так крепко, словно и не собиралась выпускать. Затем, чуть отстранившись, снова взглянула мне в лицо. Глаза ее блестели.
— Chemi monsé Lia! Oue vifar!
— Да, я жива. Но что здесь случилось? — я не сводила глаз с обугленного фургона.
К тому времени возле нас собралось ещё несколько человек, включая Тевио, который то и дело тянул меня за юбку. Рина подвела меня к огню, усадила на
