От окна донеслось осторожное постукивание.
— Это Хедвиг! — воскликнул Гарри, торопясь впустить сову. — Она принесла ответ от Чарли!
Три головы склонились над посланием:
«Дорогой Рон!
Как поживаешь? Спасибо за письмо! Я буду очень рад взять норвежского горбатого дракона, однако, доставить его сюда будет нелегко. Мне кажется, самым разумным будет передать дракона с моими друзьями, которые собирались приехать навестить меня. Проблема лишь в том, что их могут задержать при ввозе запрещенного животного.
Не могли бы вы принести дракона на самую высокую башню в субботу в полночь? Они будут ждать вас там и заберут его ночью, чтобы никто не увидел.
Пришлите ответ как можно скорее.
С любовью, Чарли.»
Дети переглянулись.
— У нас есть плащ–невидимка, — сказал Гарри. — Это не должно быть очень сложно, мне кажется, плащ достаточно большой, чтобы под ним могли спрятаться двое из нас вместе с Норбертом.
Друзья с ним согласились, что послужило лишним доказательством того, насколько неудачной была для них последняя неделя. Они были готовы на все, лишь бы избавиться от Норберта, и от Малфоя.
На пути выполнения плана возникло неожиданное препятствие. К утру укушенная рука Рона распухла так, что сделалась раза в два больше своего нормального размера. Рон сомневался, стоит ли идти к мадам Помфри — вдруг она сразу узнает укус дракона?
Гарри в этом нисколько не сомневался — всё же школьный колдомедик была квалифицированным специалистом, но именно поэтому мальчик был уверен что никто ничего не узнает об истинной причине.
Однако, к полудню выбора у Рона уже не было. Место укуса приобрело зловещий зеленоватый цвет. Видимо, зубки Норберта были ядовиты.
В конце дня Гарри и Гермиона побежали в больничное крыло проведать Рона и нашли его в кровати в ужасном состоянии.
— Это не только из–за руки, — прошептал он, — хотя она так болит, что, кажется, скоро отвалится. Малфой сказал мадам Помфри, что хочет попросить у меня книгу, она его впустила, и он ужасно надо мной издевался. Все угрожал, что расскажет, кто меня на самом деле укусил — я сказал, собака, но мадам Помфри, похоже, не поверила. Не надо было мне с ним ругаться на квиддичном матче, теперь он мне мстит.
Гарри с Гермионой по мере сил постарались успокоить Рона.
— Зато в субботу в полночь все будет позади, — сказала Гермиона, но это совершенно не утешило Рона. Наоборот, он рывком сел в постели и весь покрылся холодным потом.
— В субботу в полночь! — застонал он хрипло. — Нет — только не это! Я только что вспомнил — письмо от Чарли лежало в той самой книге, которую взял Малфой! Теперь он будет знать, что мы собираемся вывезти Норберта.
Ни Гарри, ни Гермиона не успели ответить. Вошла мадам Помфри и велела оставить больного: Рон, по ее словам, нуждался в отдыхе.
— Слишком поздно что–нибудь менять, — сказал Гермионе Гарри, обдумав усложнившуюся ситуацию. — У нас нет времени посылать Чарли еще одну сову, и вообще, это, может быть, наш единственный шанс избавиться от Норберта. Придется рискнуть. И придется взять плащ, Малфой хотя бы про него не знает.
Когда они пришли к Хагриду с отчетом о последних новостях, Клык сидел возле хижины с перевязанным хвостом. Хагрид разговаривал с ними через окно.
— Не могу вас впустить, — пропыхтел он. — У Норберта переходный возраст — но я с ним слажу.
Услышав про письмо от Чарли, Хагрид чуть не заплакал, хотя, возможно, и не только от грусти — Норберт в это время тяпнул его за ногу.
— Уууух! Ничего, ничего, всего навсего башмак прокусил — играется! Несмышленыш еще, понимаете.
Несмышленыш колотил хвостом по стене хижины, и от этого в окнах дрожали стекла. Гарри и Гермиона возвращались в замок с единственной мыслью — дождаться бы субботы.
Пожалуй, если бы они не так сильно переживали из–за того, что им предстоит сделать, они бы пожалели Хагрида в момент расставания с Норбертом. Ночь была темной и облачной, и дети слегка опоздали, потому что им пришлось пережидать, пока Пивз уберется из вестибюля, где он сам с собой играл в теннис у стенки.
Хагрид подготовил Норберта к отправке, и тот был заботливо упакован в большую корзину.
— Я там положил и крыс, и бренди, ему хватит на дорожку, — в голосе Хагрида явственно звучали с трудом подавляемые рыдания. — И мишка его любимый тоже там.
В корзинке затрещало: кажется, мишке оторвали голову.
— До свиданья, Норберт! — всхлипывал Хагрид, пока Гарри с помощью Гермионы укрывал корзину плащом–невидимкой, — мамочка тебя никогда не забудет!
Как им удалось донести корзину до замка, они и сами не могли понять. Минуты, тикая, неуклонно приближали их к полуночи, и они упорно тащили Норберта вверх по мраморной лестнице в вестибюль и дальше, по темным коридорам. Вверх по еще одной лестнице, еще — даже короткий путь, недавно открытый Гарри, не слишком облегчил задачу. Слабо помогали чары левитации накладываемые мальчиком — у него часто сбивалась концентрация заставляя ребят ощущать всю тяжесть их груза.
— Почти пришли! — прерывисто возвестил Гарри, когда они подошли к переходу в самую высокую башню замка.
Что–то мелькнуло впереди, едва не заставив их выронить корзину. Забыв о том, что они невидимы, дети метнулись глубже в тень, стараясь рассмотреть темные силуэты двух людей, схватившихся друг за друга неподалеку.
Профессор МаккГонагол, в халате из шотландки и с сеточкой на волосах, за ухо держала Малфоя.
— Нарушение! — кричала она. — Минус двадцать баллов со Слизерина! Бродить здесь среди ночи, да как ты посмел…
— Вы не понимаете, профессор. Сюда должен прийти Гарри Поттер с драконом!
— Какая несусветная чушь! Как ты смеешь так врать! Пошли, я должна сообщить о тебе профессору Снейпу, Малфой!
После этого происшествия, крутая винтовая лестница на вершину башни показалась самой легкой дорогой на свете. Но, до тех пор пока они не вышли наружу, на холодный ночной воздух, дети не решались снять плащ–невидимку, а когда наконец сняли, то были счастливы, что могут снова дышать свободно. Гермиона станцевала джигу.
— Малфоя наказали! Я сейчас запою!
— Только не это, — поспешно сказал Гарри.
Веселясь по поводу Малфоя, они ждали, а Норберт бесился в корзине. Примерно через десять минут из темноты лихо и бесшумно вырулили четыре метлы.
Друзья Чарли оказались развеселой компанией. Они показали Гарри и Гермионе упряжь, которую наспех смастерили, чтобы вместе нести Норберта. Совместными усилиями они запаковали дракона, а потом Гарри и Гермиона за руку попрощались с ними и сказали большое, большое спасибо.
Наконец–то, Норберт улетал… улетал… улетел.
Гарри с Гермионой тихонько спустились по винтовой лестнице, чувствуя легкость и в руках, и в голове, теперь, когда на них не висел Норберт. Никаких больше драконов, Малфой наказан — чем можно омрачить такое счастье?
Ответ на последний вопрос поджидал их у подножия лестницы. Лишь только они вышли в коридор, из темноты внезапно вырисовалась физиономия Филча.
— Так–так–так, — негромко произнес он, — вот мы и попались.
Они забыли на башне плащ–невидимку.
Глава 22. Убийца единорогов
Ничего хуже нельзя было придумать.
Филч отвел нарушителей в кабинет профессора МаккГонагол на первом этаже, где они сели и стали ждать своей участи, не произнося ни слова. Гермиона дрожала мелкой дрожью. Какие–то извинения, алиби, оправдательные истории нагромождались друг на друга в голове у Гарри, и каждая следующая версия была хуже предыдущей. На этот раз он не видел способа выпутаться из неприятностей. Они загнаны в угол. Как же он мог оказаться настолько неосторожен и забыть плащ–невидимку? Нет такой причины, которая в глазах профессора МаккГонагол могла бы оправдать их пребывание вне спальни и подозрительное блуждание по школе среди ночи, не говоря уже об астрономической башне — туда вообще запрещалось ходить иначе как на занятия. Прибавьте сюда Норберта и плащ–невидимку — и можно собирать вещички. Но это вряд ли случиться–директору было слишком выгодно нахождение Гарри в Хогвартсе и его расположение…а это значит можно чуть расслабиться.
Когда Гарри думал, что ничего хуже и придумать нельзя, он ошибался. Появилась профессор МаккГонагол и привела с собой Невилла.
— Гарри! — вырвалось у Невилла, лишь только он увидел своих одноклассников. — Я хотел тебя найти и предупредить, я слышал, как Малфой грозится поймать тебя, он сказал, что у тебя дра…
Гарри отчаянно затряс головой, пытаясь предостеречь Невилла от необдуманных слов, но профессор МаккГонагол это заметила. Она нависла над всеми тремя детьми, и, если сравнить ее с Норбертом, то в этот момент она была больше способна выдыхать пламя.
