При этих последних словах Хагрид выпятил грудь. Рон с восхищением и благодарностью посмотрел на Гермиону. Гарри же происходящее сильно развлекало, в его глазах танцевали дьяволята.
— Ну… Это, наверно, не страшно, ежели я вам скажу… Дайте–ка вспомнить… Он взял у меня Пушка… Потом кое–кто из учителей наложил заклятья… Профессор Стебль, профессор Флитвик, профессор МаккГонагол, — Хагрид как будто прибивал профессоров к ладони, загибая пальцы, — профессор Квирелл, ну, и сам Дамблдор тоже кой–чего сделал, яс'дело. Погодите–ка, кого–то запамятовал… Ах да, профессор Снейп.
— Снейп?
— Ага. Слушайте, так вы никак не угомонитесь? Поймите вы, Снейп помогал защитить камень, чего ж ему этот камень воровать!
Гарри знал, что и Рон, и Гермиона считают что раз Снейп сам принимал участие в обеспечении защиты камня, то ему ничего не стоит выяснить, какими заклинаниями защитили камень остальные учителя.
— А ты единственный, кто знает, как пройти мимо Пушка, Хагрид? — тревожно спросил Гарри. — И ты никому не скажешь, да? Даже кому–нибудь из учителей?
— Ни–ни, ни одной живой душе! Знаем только я и Дамблдор.
— Что ж, это уже что–то, — тихо сказал Гарри своим друзьям. — Хагрид, а можно открыть окно? А то я уже закипаю.
— Нельзя, Гарри, извини, — отказал Хагрид. Он бросил взгляд в очаг. Гарри тоже посмотрел туда.
— Хагрид! Что это?
Но он уже и так догадался, что это такое. В самом центре очага, под чайником, лежало громадное черное яйцо.
— Ах, это! — протянул Хагрид, беспокойно теребя бороду, — Это… э–э–э…
— Откуда ты это взял, Хагрид? — Рон присел на корточки у огня, чтобы получше рассмотреть яйцо. — Это же стоит целое состояние!
— Выиграл, — сказал Хагрид. — Давеча в деревне. Пошел пропустить пару рюмочек, ну, и перебросились в картишки с одним мужичком. Да он, кажись, был только рад сбыть это с рук.
— Но что же ты с ним будешь делать, когда он вылупится? — с ужасом спросила Гермиона.
— Ну, я тут это… в книжках порылся, — Хагрид вытянул из–под подушки здоровенный том, — в библиотеке взял. «О выгодах содержания драконов в домашнем хозяйстве» — устарела, факт, но все тут есть, и что яйцо надо держать в огне — потому мамки дышат на них, ясно? — и что, когда вылупится, раз в полчаса давать ведро коньяку с цыплячьей кровью. И вот еще — как определять породу по яйцу — у меня норвежский горбатый. Редкость, вот так вот.
Он был страшно доволен собой, но Гермиона не разделяла его радости.
— Хагрид, ты ведь живешь в деревянном доме, — напомнила она.
Но Хагрид не слушал. Он счастливо напевал вполголоса, вороша угли.
Таким образом, ребятам прибавилось беспокойства: как бы кто не узнал, что Хагрид держит у себя в хижине запрещенного дракона.
— Интересно, какая она, спокойная жизнь? — вздохнул Рон, после того, как уже много дней, вечер за вечером, они героическими усилиями доделывали домашние задания. Гермиона теперь составляла учебные планы и для Гарри с Роном, чем доводила мальчиков до бешенства. Гарри считал что сам может о себе позаботиться в плане учёбы, а Рон просто ленился.
Затем, однажды, за завтраком, Хедвиг принесла Гарри записку от Хагрида. Записка состояла всего лишь из двух слов: «Он вылупляется».
Рон предложил прогулять гербологию и поскорей отправиться в хижину. Но Гермиона и слышать об этом не захотела.
— Гермиона, как ты думаешь, когда нам в следующий раз доведется наблюдать, как вылупляется дракон?
— Нам надо идти на уроки, иначе у нас будут неприятности, причем это пустяки по сравнению с тем, что ждет Хагрида, когда выяснится, чем он занимается…
— Тихо! — шепотом прикрикнул Гарри.
Неподалеку, всего в нескольких метрах, стоял Малфой, и он замер, прислушиваясь. Что он успел расслышать? Выражение его лица совершенно не понравилось Гарри.
Рон с Гермионой пререкались всю дорогу до кабинета гербологии, и, в конце концов, Гермиона согласилась сбегать к Хагриду во время большой перемены. Когда раздался удар колокола, возвещавший окончание урока, они быстро побросали мерные совочки и побежали на опушку леса. Хагрид приветствовал гостей с красным от радостного возбуждения лицом:
— Почти вылупился.
Он провел их внутрь.
Яйцо лежало на столе. По скорлупе шли глубокие трещины. Внутри что–то шевелилось, и оттуда доносились забавные щелкающие звуки.
Все вчетвером они придвинули стулья поближе к столу и, затаив дыхание, стали наблюдать.
Несмотря на пристальное ожидание, они, тем не менее, вздрогнули, когда вдруг раздался громкий хруст, после чего скорлупа развалилась на части. На стол выпал младенец–дракон. Лишь с огромной натяжкой можно было назвать его симпатичным. Гарри подумалось, что более всего он похож на черный, сложенный, мятый зонтик. Проволочные крылья казались огромными по сравнению с костлявым компактным тельцем, у него было длинное рыльце с широкими ноздрями, зачаточные рожки и выпученные оранжевые глазки.
Дракончик чихнул. Из ноздрей вылетели искорки.
Гарри же думал о том, что Алекс вновь оказался прав — подобное создание в роли домашней зверушки даже представить страшно, что уж говорить об фамилиаре.
— Ну не прелесть? — тем временем мурлыкнул Хагрид. Он протянул руку и хотел потрепать младенца по голове. Тот огрызнулся и чуть не отхватил Хагриду палец, показав при этом остренькие зубки.
— Ишь ты, малыш! Гляньте–ка — признал мамку!
— Хагрид, — спросила Гермиона, — а с какой скоростью растут норвежские горбатые драконы?
Хагрид собирался было ответить, но вдруг лицо его страшно побледнело — он вскочил и бросился к окну.
— Что случилось?
— Кто–то подглядывал, там, за занавесками — какой–то пацан — вон, почесал обратно в школу!
Гарри стремглав кинулся к двери и выглянул на улицу. Даже на расстоянии он узнал эту фигуру.
Малфой видел дракона.
Что–то такое появилось в улыбке Малфоя, из–за чего в течение всей следующей недели Гарри, Рон и Гермиона не находили себе места от беспокойства. Большую часть свободного времени они проводили в затемненной хижине Хагрида и пытались воззвать к его здравому смыслу.
— Его надо выпустить, — убеждал Гарри, — выпустить на волю.
— Не могу, — упирался Хагрид, — он еще кроха, он помрет.
Ребята посмотрели на дракона. Всего за неделю кроха вырос в три раза. Из ноздрей у него клубился дым. Хагрид был так с ним занят, что забросил все прочие обязанности. По полу в беспорядке валялись пустые бутылки из–под бренди вперемешку с куриными перьями.
— Звать его буду Норберт, — умиленно поведал Хагрид, не отрывая от дракона влажных глаз. — Он меня уже узнает, глядите: Норберт! Где мамочка?
— Шарики за ролики заехали, — констатировал Рон на ухо Гарри.
— Хагрид, — громко позвал Гарри. — Через две недели твой Норберт перестанет помещаться в доме. А Малфой в любой момент наябедничает Дамблдору.
Гарри пытался аккуратно подвести своих собеседников к мысли о передаче дракона в румынский заповедник.
Хагрид прикусил губу.
— Я… я знаю, мне нельзя оставить его здесь, но пока… не могу я без него.
Гарри решил что настал так нужный ему момент.
Он повернулся к Рону:
— Чарли, — сказал он.
— У тебя тоже заехали, — объявил Рон. — Я — Рон, помнишь меня?
— Да нет — Чарли — твой брат, Чарли. Который в Румынии. Который изучает драконов. Можно послать Норберта к нему. Чарли его выкормит, а потом выпустит на волю.
— Великолепная мысль! — обрадовался Рон. — Как тебе, Хагрид?
В конце концов, Хагрид согласился, что, по крайней мере, можно послать Чарли сову, посоветоваться.
Следующая неделя тянулась невозможно долго. В среду вечером Гермиона и Гарри в одиночестве сидели в гостиной: остальные давно уже разошлись спать. Часы на стене только что пробили полночь, когда с шумом распахнулось отверстие за портретом. Оттуда, как чертик из табакерки появился Рон, стаскивая на ходу плащ–невидимку. Он вернулся от Хагрида, которому помогал кормить Норберта. Норберт теперь питался дохлыми крысами, причем поедал их целыми корзинами.
— Он меня укусил! — пожаловался Рон, показывая руку, обернутую пропитанным кровью носовым платком. — Я теперь неизвестно сколько перо не смогу держать! Ничего ужаснее этого дракона я в жизни не видел, а послушать, как кудахчет над ним Хагрид — это и зайка, и киска, и рыбка! Когда я уходил, он пел этому чучелу колыбельную!
От окна донеслось осторожное постукивание.
— Это Хедвиг! — воскликнул Гарри, торопясь впустить сову. — Она принесла ответ от Чарли!
Три головы склонились над посланием:
«Дорогой Рон!
Как поживаешь? Спасибо за письмо! Я буду очень рад взять норвежского горбатого дракона, однако, доставить его сюда будет нелегко. Мне кажется, самым разумным будет передать дракона с моими друзьями, которые собирались приехать навестить меня. Проблема лишь в том, что их могут задержать при ввозе запрещенного животного.
