получается. Мы не в силах этого изменить. В данном случае небольшой мятеж — это оптимальный вариант.
— Значит, это не настоящий мятеж?
— Ой, да ладно, — восклицает она. — Ты все время проделываешь то же самое с людьми. Ты в этом преуспел. Как ты думаешь, почему ты встречаешься со мной? Потому что я — загадка. Потому что ты никак не можешь меня вычислить, как вычисляешь остальных. Я видела, как ты разговариваешь с людьми, и ты говоришь им что-то, но это не ты, а твои умозаключения. И не пытайся мне доказать, что для тебя это не игра.
— Это совсем не игра, — говорит Исидор. — Сегодня я чуть не погиб. Девушка убила своего отца самым ужасным способом. Такие вещи случаются, и кто-то должен решать эти загадки.
— А от этого кому-то лучше?
— Мне лучше, — негромко говорит Исидор. — И ты это знаешь.
— Да, я знаю. И я думаю, остальные тоже должны это узнать. У тебя это хорошо получается, и кто-то должен вести счет. Поэтому я и пригласила Адриана, чтобы вы могли поговорить без этой чепухи с гевулотами. Он сделает тебя известным.
— Пиксил, это была не лучшая идея. У меня из-за этого будет куча неприятностей. Неужели ты считаешь, что можешь решать, что для меня лучше? Я не принадлежу к обществу твоих зоку. Со мной так не получится.
— Не получится, — соглашается Пиксил. — С зоку у меня просто нет выбора. — Она дотрагивается до камня зоку, вставленного у основания шеи, над самыми ключицами. — С тобой я остаюсь только потому, что этого хочу.
Где-то в глубине души он понимает, что это ложь, но почему-то не придает этому значения и целует ее.
— Не забывай, — говорит она, — ты проиграл. Идем со мной, я хочу тебе кое-что показать.
Пиксил берет его за руку и ведет к невзрачной двери, которой мгновение назад здесь еще не было. Позади снова сверкают вспышки дуговых разрядов сцепления, а они вместе уходят через дверь.
Реальность на мгновение прерывается.
Они оказываются в огромном помещении, заполненном стоящими друг на друге черными кубами различной величины — от одного метра до размера целого дома. Стены, пол и потолок — где-то высоко-высоко — все белое и слегка светится. При таком освещении даже Пиксил кажется бледной.
— Где мы? — спрашивает Исидор.
Его голос будит странное эхо.
— Тебе ведь известно, что мы разбойники, верно? Мы занимаемся грабежом. Так вот, здесь мы храним свои сокровища.
Пиксил отпускает его руку, бежит вперед и дотрагивается до одного из кубов. Он мгновенно становится прозрачным. Внутри мерцает странное существо, похожее на покрытую перьями змею. Оно кружится в воздухе, не в силах вырваться из световой клетки. Парящая спайм-сфера сообщает Исидору, что это червь Лэнгтона, пойманный на неосвоенных виртуальных окраинах Царства и облеченный в физическую форму.
Пиксил смеется.
— Здесь можно найти все что угодно. — Она бежит дальше и прикасается к следующим контейнерам. — Идем, давай посмотрим.
Здесь стеклянные яйца, древние часы и конфеты со старой Земли. В одном из больших кубов Исидор обнаруживает старинный звездолет. Он похож на гигантский коренной зуб, керамическая поверхность испещрена коричневатыми пятнами. Пиксил открывает куб, набитый театральными костюмами, и со смехом напяливает на голову Исидора котелок.
— Если нас здесь застанут, кому-то, наверно, попадет, — говорит Исидор.
— Не беспокойся, раб, — озорно усмехаясь, отвечает Пиксил. Напевая себе под нос, она выкидывает из куба костюмы, устраивая на полу огромную груду. — Я же тебе говорила. Оптимизация ресурсов.
Она обнимает его за шею обеими руками и крепко целует. От ее прикосновений платье испаряется. Пиксил увлекает его на груду плащей и пышных юбок. Его гнев улетучивается, и вокруг не остается ничего, кроме нее.
Интерлюдия. Великодушие
Как и каждый марсианский Сол Солис[20], Сюэсюэ приходит в парк, чтобы улыбнуться красному роботу.
Он стоит одиноко, в стороне от боевых машин, сражающихся на черно-белых мраморных клетках. И еще он немного отличается от них своим видом: под слоем ржавчины угадываются стройные очертания красного спортивного автомобиля, а шлем венчает маленькая блестящая конская фигурка.
Сюэсюэ садится перед ним на складной стульчик, смотрит в темную прорезь шлема и улыбается, сохраняя полную неподвижность, пока хватает сил. Ее рекорд составляет два часа. Труднее всего удержать ощущение улыбки. Сегодня это легко: в детском саду выдался хороший день. Маленькие императоры и императрицы Ублиетта — купленные родителями за немалое количество Времени, и, соответственно, сильно избалованные — доставляют немало хлопот, но и у них бывают светлые моменты. Возможно, сегодня она побьет собственный рекорд.
— Извините? — слышится чей-то голос.
Сюэсюэ с некоторым усилием сдерживает свое недовольство и продолжает улыбаться, не оборачиваясь назад.
К ее плечу прикасается рука, и она вздрагивает. Проклятье. Надо было закрыть гевулот, но это испортило бы улыбку.
— Я стараюсь сосредоточиться, — с упреком произносит Сюэсюэ.
На нее с изумлением смотрит молодой человек. У него угольно-черные волосы, легкий загар, темные брови, нависшие над тяжелыми веками. Одет так, словно собрался на вечеринку — пиджак и брюки из гладкой ткани и вдобавок к ним очки с синими стеклами, защищающие от яркого света Фобоса.
— Приношу свои извинения, — довольно легкомысленно говорит он. — Какой процесс я прервал?
Сюэсюэ вздыхает.
— Вы не поймете.
— Попробуйте объяснить.
