ладонь, обращенную к купцу, прося его замолчать.
— Довольно. Мы уже все поняли. И никто тебя не собирается обирать, — сухо произнесла она. — Просто не давай своей алчности сыграть с тобой дурную шутку. Моя сестра хочет купить этого гзартму, но не будет платить выше той цены, что тот стоит.
— Конечно-конечно! И в мыслях не было, госпожа Тилшарг, — соврал он с улыбкой, которая никого в заблуждение не ввела. Однако своего он добился — покупательницы поняли, что давить на торговца дальше незачем.
— Вот и договорились! — кивнула Тилшарг.
— Хотите посмотреть, кто у меня еще есть? — предложил Оскат и подмигнул. — Я этой осенью в Лиловом павильоне, а значит, товар хорош! Идемте, я проведу маленькую экскурсию, так сказать. Вы останетесь довольны! Мои гзартмы — ажгзрэда! — блеснул Оскат очередным выученным словом и пошел вдоль комнаток с юношами.
Как только он повернулся к подругам спиной, те переглянулись и покачали головами. У Оската был просто талант неверно употреблять слова на гшхаре. Кто ж говорит «ажгзрэда» о гзартме? Так можно сказать о собаке, овце или ездовом козле, но никак, никак не о гзартме!
— Вот Паоло Флавио, — принялся рассказывать купец, явно собираясь выложить все о каждом из привезенных им гзартм. — Это знатный лурийский род, доложу я вам! Хорош, верно? Немного нелюдимый пока, но, уверен, все наладится!
— Нелюдимый? — хохотнула Миджирг, вновь обращаясь к Тилшарг на гшхаре. — Так они говорят о дурном характере? Если да, то пусть придержит этого гзартму для мэра Боргджарг. Я слышала, она питает страсть к строптивым.
— Наверное, это дает ей повод их наказывать? — улыбнулась Тилшарг в ответ. Дарды не были любительницами сплетен, но в высшем сословии все знали друг друга не одну сотню лет, и каждая была на виду. — Я слышала, что процесс экзекуции ей нравится даже слишком сильно! — Она шлепнула Тилшарг по плечу, и они обе рассмеялись.
Из всего сказанного Оскат понял лишь имя мэра Запопья и захихикал, закивал, потирая руки. О ее пристрастиях торговцам также было прекрасно известно. Эти две огры точно угадали, кому он планировал продать юношу, доставившего ему столько хлопот.
— Мэр Боргджарг, о, да! — многозначительно произнес он и тут же повернулся к следующей кабинке. — Здесь у меня Михаэль Саахес из Нидина. Он умеет петь, танцевать, знаком с основами философских учений Тандуглиуса и Веспера, говорит на трех языках и… — Оскат обернулся и поднял голову, всматриваясь в лица покупательниц. Тилшарг, кажется, откровенно скучала, а Миджирг и вовсе не слушала, — …и, похоже, совершенно вас не интересует.
Тилшарг выругалась про себя. Надо же, позволила человеку понять ее настроение!
— Да нет, все хорошо, — прорычала она. — Просто гзартма не в моем вкусе.
— Ну и отлично! — хлопнул в ладоши Оскат. — Тогда у нас остался на этой стороне павильона последний. Уверен, он вам тоже не приглянется, и вы останетесь при своих деньжатах.
Обе дарды мгновенно прижали уши к головам, а их верхние губы поползли вверх, обнажая клыки. По меркам Забрага Оскат оскорбил Тилшарг, предположив, что деньги на гзартму играют важную роль в ее состоянии. Однако торговец был человеком, а люди часто говорили глупости, сами того не понимая. Обе дарды заставили себя успокоиться, и Оскат даже не заметил перемены в их поведении, почувствовав лишь легкое дуновение опасности за спиной, словно там вдруг возник дикий кровожадный зверь. Возник и так же быстро исчез. Торговец зябко передернул плечами и нарочито весело продолжил:
— Ну, а это Нейтан Свитграсс, из Табирнии, как и большая часть ваших гзартм, госпожа Тилшарг.
И хотел было пойти дальше, но Тилшарг остановила его, выпалив:
— А ну, стой!
Никогда ничего подобного не испытывала она прежде, но, когда увидела юношу в нежно-зеленом, словно первая трава, одеянии, ей вдруг стало ясно, что почувствовала вчера Миджирг. Взгляд Тилшарг на миг затуманился. Она прикрыла глаза, а когда открыла их, увидела сияние, исходящее от Нейтана. Так говорили все дарды, находившие того, кто был предназначен им самой великой богиней Удрой: «Сначала ты видишь его лицо, и оно кажется тебе родным, но потом ты видишь его сущность и только тогда понимаешь: вот оно — самое прекрасное, что ты встречала в жизни». Тилшарг слышала это десятки раз, но воспринимала скорее как легенду, нежели реальность, и только сейчас осознала, как ошибалась.
_______________________________________
[1] Шаджадерра — начальница стражи
Глава 6. Задаток
— Он умеет и писать, и читать! — стоял на своем Оскат. — Умеет рисовать и играть на клавикордах! Он даже петь умеет!
Торговец не желал продавать Нейтана Тилшарг. Кого угодно, но только не его! За этого юношу он собирался получить солидный куш на аукционе. Однако теперь этим мечтам пришел конец. Вот уже который год Тилшарг становилась победительницей боев на Ярмарочном турнире. О ее силе ходили легенды, а о задиристости складывали застольные байки. Если она внесет за Нейтана залог, никто больше не осмелится перебить ее цену.
— И что? — Теперь уже Миджирг взяла дело в свои руки, тогда как Тилшарг, как ни пыталась выглядеть серьезной и внимательной, то и дело отвлекалась, умильно и мечтательно посматривая на Нейтана.
— А то! Он стоит намного дороже простого гзартмы! Он из дворянского рода и…
— Это нам тут совершенно не важно, — нахмурилась Миджирг. — За происхождение мы не платим!
— Хорошо, виноват! — переменил тактику Оскат. — Он не так-то хорошо все это делает, признаться, потому что учился на боевого мага в Академии Ондола! Нужен вам в доме такой гзартма?
Нейтан вскинул голову и возмущенно уставился на Оската. Тилшарг сделала рукой знак: успокойся, мол, все будет хорошо.
— Давайте отойдем подальше, — оробев под негодующими взглядами покупательниц, сдавленно предложил торговец. Те кивнули и прошли в сторону, туда, где находилась пустая комнатка.
— Так вот, он боевой маг-недоучка и избалованный аристократ! В доме от него толку никакого не будет! Я предупреждаю! — снова принялся гнуть свою линию торговец. — Я его привез сюда только потому, что его бабка валялась у меня в ногах, умоляя забрать мальчишку. Слыхали, небось, уже, что случилось в Табирнии?
— Слыхали, слыхали. Только все это значит, что стоить он должен гроши, — Миджирг ухмыльнулась, демонстрируя острые клыки.
Тилшарг, не выдержав, гулко рассмеялась, хлопнув подругу по плечу.
— Я… — Оскат переводил взгляд с одной на другую: их смех совершенно не вдохновлял. Их веселье — его убытки.
Словно почувствовав настроение торговца, покупательницы посерьезнели и даже нахмурились. Оскат то и дело демонстрировал типичный пример человеческой алчности, которую дарды терпеть не могли. Одной из причин, по которой Табирния была единственной
