— Мы могли бы уплыть в Кварт, — продолжила Пенни, — Улицы там вымощены нефритом, так всегда говорил мой брат. Одни только городские стены — одно из чудес света. Когда мы выступим в Кварте, на нас польется целый дождь из золота и серебра, вот увидишь.
– Некоторые из тех кораблей в заливе — квартийские, — напомнил ей Тирион. — Ломас Длинный Шаг видел стены Кварта. Мне вполне хватает его книг. Я зашел так далеко на восток, как и планировал зайти.
Конфетка легко коснулась влажной тряпкой лихорадочно пылающего лица Еззана.
— Еззан должен жить. Не то мы все умрем вместе с ним. Бледная кобыла не каждого всадника выдержит. Хозяин поправится.
Это была явная ложь. Было бы чудом, если бы Йезан прожил еще день. Лорд сало умирал от какой-то отвратительной болезни, которую он принес возвращаясь из Софориса, так казалось Тириону. Это только ускорит его конец. Милосердно, в самом деле. Но карлик не жаждал этой участи для себя. "Лекарь сказал, что ему нужна свежая вода. Мы поищем ее."
— Ты так добр, — у Конфетки был безжизненный голос. Не только страх перехватывал ей горло; среди всех сокровищ Еззана она одна по-настоящему любила их огромного хозяина.
– Пенни, пойдем со мной.
Тирион откинул полотнище палатки и вывел ее на жару миэринского утра. Воздух был удушливым и гнетущим, но все же дал долгожданное облегчение после миазмов пота, дерьма и болезни, наполнявших шатер Еззана.
— Вода поможет хозяину, — сказала Пенни, — Так сказал лекарь, должно быть, это правда. Сладкая свежая вода.
— Сладкая свежая вода не помогла Кормилице.
Бедный старый Кормилица. Солдаты Еззана швырнули его в повозку с трупами прошлым вечером на закате, как еще одну жертву бледной кобылы. Когда люди умирают каждый час, никто не обращает внимания на еще одного мертвеца, особенно на такого презренного как Кормилица. Другие рабы Еззана отказались даже подойти к надсмотрщику, когда начались судороги, поэтому согревать его и поить досталось Тириону. Разбавленное вино, лимонная вода, и немного чудесной горячей похлебки из собачьих хвостов, с небольшими ломтиками грибов. Выпей, Кормилица, нужно чем-то заменить эту дерьмовую водицу, брызгающую из твоей задницы.
Последнее, что произнес Кормилица было;"нет".
А последним, что он услышал:;"Ланнистер всегда платит свои долги."
Тирион скрыл правду об этом от Пенни, но ей нужно понимать как обстоят дела с их хозяином.
–;Если Еззан доживет до рассвета —;я буду очень удивлен.
Она схватила его за руку:
–;А что тогда будет с нами?
— У него есть наследники. Племянники.
Их было четверо, они прибыли из Юнкая с Еззаном, чтобы командовать его солдатами-рабами. Один был убит наемниками Дейенерис Таргариен во время вылазки. Остальные три поделят рабов желтого чудовища между собой, вряд ли будет иначе. То, что один из племянников разделяет любовь Еззара к калекам, уродам и монстрам казалось маловероятным.
– Один из них получит нас. Или мы закончим на аукционе.
— Нет, — ее глаза округлились. — Только не это. Пожалуйста.
— Такая перспектива и меня не привлекает.
В нескольких ярдах поодаль, сидя на корточках в пыли, бросая кости и передавая друг другу бурдюк с вином, расположились солдаты-рабы Еззана. Один из них был сержант, злой и жестокий тип, с головой гладкой как камень и огромными бычьими плечами. И ума, как у быка тоже, припомнил Тирион.
Он поковылял к ним.
— Шрам, — окликнул он, — благородному Еззану нужна свежая чистая вода. Возьми двух человек и принесите так много ведер, сколько сможете. И поторопитесь.
Солдаты оторвались от игры. Шрам поднялся на ноги, нахмурившись:
— Что ты сказал, карлик? Кем ты себя возомнил?
— Ты знаешь кто я. Йолло. Одно из сокровищ нашего господина. А сейчас сделай, что я тебе приказываю.
Солдаты рассмеялись:
— Давай, Шрам, — ржал один, — и поспеши. Обезьянка Еззана приказывает тебе.
— Ты не приказываешь солдатам, что им делать, — сказал Шрам.
— Солдаты? — Тирион изобразил удивление. — Рабов, вот кого я вижу. Ты носишь ошейник вокруг шеи, также как и я.
Яростный удар Шрама повалил его на пол и разбил ему губу:
— Ошейник Еззана. Не твой.
Тирион вытер рассеченную губу тыльной стороной руки. Когда он попробовал встать, одна нога ушла из под него и он снова упал на колени. Ему нужна была помощь Пенни, чтобы снова подняться.
–;Конфетка сказала, что хозяину нужно как можно больше воды, — произнес он, старательно хныкая.
— Конфетка пусть трахнет себя. Он создан для этого. Мы не подчиняемся этому уроду.
Конечно нет, подумал Тирион. Даже среди рабов были лорды и дворняги, как он быстро узнал. Гермафродит долго был господским любимцем, обласканным и пользующимся благосклонностью, поэтому другие рабы благородного Еззана ненавидели его за это.
Солдаты привыкли получать приказы от их хозяев или надсмотрщиков. Однако Кормилица умер, а Еззан слишком болен, чтобы назвать наследника. Что касается трех племянников, эти бравые свободные мужчины вспомнили о неотложных делах где-то в других местах при первом же звуке копыт бледной кобылы.
— В-вода, — сказал раболепно Тирион. — Лекарь сказал не речная, а чистая, свежая колодезная вода.
Шрам рявкнул:
— Ну так вы и идите за ней. И побыстрее.
— Мы? — Тирион обменялся отчаянным взглядом с Пенни. — Вода тяжелая. А мы не такие сильные как вы. Можно нам…можно мы возьмем повозку с мулами?
— Воспользуйтесь своими ногами.
— Но нам придется ходить много раз.
— Да хоть сто раз. Это не моя проблема.
— Просто нас двое… Мы не сможем принести столько воды, сколько нужно хозяину.
— Возьмите медведя, — предложил Шрам. — Таскать воду, это все, на что он годен.
Тирион повернулся прочь: — Как скажете, хозяин.
Шрам усмехнулся. Хозяин. Да, ему это нравится.
— Морго, принеси ключи. Вы наполняете ведра и немедленно возвращаетесь назад, карлик. Ты знаешь, что случается с рабами, пытающимися сбежать.
— Принеси ведра, — сказал Тирион Пенни. Он пошел с Морго выпустить сира Джораха Мормонта из его клетки.
Рыцарь не мог свыкнутся с рабством. Когда его вызвали играть медведя, крадущего прекрасную невесту, он хоть и соизволил играть в их пьесе, но был угрюм и необщителен, безжизненно переставляя ногами. Не смотря на то, что Мормонт не пытался сбежать и не проявлял агрессию, приказы своих хозяев он напрочь игнорировал или отвечал с грубыми проклятиями. Все это не нравилось Кормилице, за что он запер Джороха в железной клетке, в которой его били каждый вечер, как только солнце садилось в Заливе Работорговцев. Побои рыцарь терпел в тишине; слышны были только проклятия рабов, избивавших его и приглушенные звуки от ударов дубинками, по черному от синяков телу Сира Джороха.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
