Жуёт с неожиданной сосредоточенностью. Потом кривит рот и с серьезным видом произносит: — Интересная текстура.
Я заливаюсь смехом.
— Ты весь в этой интересной текстуре.
— Можешь помочь? У меня руки… немного заняты.
— Как жаль, что их всего двое… — тяну я свою фирменную шутку и достаю салфетки.
Первым делом вручаю детям по новому печенью, потом вытираю Давиду подбородок. Не буду врать, рука немного дрожит, я не планировала его касаться, после наших горячих обнимашек.
Именно в этот момент, когда мы непроизвольно создаем картину идеальной семьи у входа в гостиницу, к нам целенаправленно подходят мужчина и женщина. Очевидно, что они пара, потому что держатся за руки. Лет пятьдесят на вид, красивые, стильно одетые европейцы.
Мужчина сразу протягивает руку Давиду и называет его имя. А потом выдает долгое приветствие на итальянском, плавно переходя в конце на английский.
Давид в ответ кивает и оттопыривает ладонь, мужчина по ней ударяет, рассмеявшись.
Они перебрасываются парой фраз на английском, причем Давид дважды повторяет имя Эрик, которое кажется смутно знакомым. Где я могла его слышать в кубанской станице? Ощущаю легкое, но стремительно нарастающее беспокойство.
Женщина представляется Ноэми, улыбается и пожимает мне сразу две ладони. А потом тепло обнимает. От нее исходит мощный поток доброты, и я обнимаю в ответ. Эрик тоже пожимает мне руки.
Я отчетливо слышу слово «споса».
Я не понимаю, Давид же чуть мешкает, словно размышляя, а потом кивает, дескать, верно.
— Что он имеет в виду? — спрашиваю у Давида с улыбкой. — Что это значит?
— Придется подыграть, — говорит Давид.
— В чем?
— Ah, finalmente! Давид! (Наконец-то!) — Эрик, видя мое смятение, добавляет на английском: — Мы так долго ждали встречи.
— Oh, scusate, io odio parlare in inglese! (О, простите, я ненавижу говорить на английском!) — Ноэми тоже переходит на английский: — Английский не мой любимый язык, но я не могу сдержаться — у Давида просто невероятно красивая невеста!
— И, судя по выражению твоего лица, друг мой, ты безнадежно пропал.
Давид, продолжая улыбаться, говорит на русском:
— Рада, познакомься. Эрик Фонтане — архитектор, благодаря которому наш проект отеля будет не просто успешным, а культовым. А это его жена, Ноэми.
— Невеста? — переспрашиваю с улыбкой: — Ты вообще в своем уме? Я замужем.
— Не сорви нам проект. Эрик человек верующий и честный. И расценки у него поэтому божеские. Думаешь так просто развернуть стройку в нашей станице?
Я улыбаюсь максимально мягко:
— Я тебя ненавижу.
И мысленно добавляю: за это испытание.
— Давай попозже.
Перехожу на английской:
— Приятно познакомиться! К сожалению, мой итальянский на нуле. И английский весьма средний.
— Ничего страшного, — улыбается Ноэми. — Милая, ты выглядишь потрясающе! Это понятно? — Она достает телефон, включает переводчик и говорит на итальянском, потом показывает мне экран, а там написано: — Я сразу сказала Эрику: у Давида не может быть просто так подруги — только женщины, ради которых можно потерять голову! А чьи же это славные детки?
— Мои.
— Обожаю детей! У меня самой четверо сыновей. Прекрасная, чудесная пара! Нам нужно лучше узнать друг друга. Где вы остановились?
— Где остановилась наша прекрасная пара? — обращаюсь я к Давиду.
Он кивает на отель и слегка прищуривается.
— Вы же поужинаете с нами вечером? — уточняет Эрик. — Не терпится узнать невесту Давида получше.
Я отрицательно качаю головой.
— Разумеется, — произносит Давид. — Мы именно так и планировали.
Глава 28
Северянин
Когда они заходят в фойе гостиницы, в глазах Рады сверкают молнии ярости.
— Ни за что на свете, — шипит она. — Ты не заставишь меня это сделать. Боже, как здесь красиво!.. Но это ничего не меняет, я не собираюсь притворяться твоей невестой! Давид…
Она резко поворачивается и замолкает. Глаза будто заволакивает пеленой, а губы трогает улыбка. Столь сильная положительная реакция у Радки не на Давида, разумеется, он прекрасно понимает, что она улыбается детям. Но все равно жадно ее рассматривает. Скучал, мать его. Еще как.
Дети удобно устроились в его руках, их маленькие ладони на его плечах. Давид несколько раз в минуту проверяет, крепко ли держит сыновей, слегка напрягая пальцы. Боится сжать слишком сильно или, наоборот, ослабить хватку. Многовато ответственности для человека, который владеет и руководит крупным бизнесом.
Рада переводит глаза на него. В них мелькает холод и привычная ненависть, она всегда так на него смотрела — с первой встречи, когда была еще совсем девочкой. «Пугаю детей», — мелькнуло тогда в голове и унеслось прочь.
Пугает и еще как.
Он об этом размышлял и много, но больше по ночам в одиночестве. Днем старался не зацикливаться.
А еще в ее чуть наивном взгляде всегда читалось отвращение с привкусом неловкости. Рада выдерживала максимум пару секунд, а потом неизменно отводила глаза.
Все отводили.
Красивым людям успех дается проще. В любой, мать ее, сфере. Чушь о принятии себя и красоту души придумал никто иной, как сам дьявол, и распространил среди дрянных психологов. Те записали ее разными словами и упаковали в книжки в ярких обложках, разложили на полках в магазинах. Не у всех есть возможность улучшиться. Но если можешь, сделай это, увидишь, насколько жить станет легче. Попробуй ради выгоды.
Давид не мог ничего поделать со своей физиономией, он решил менять то, что было возможно: одежду, прическу, парфюм, манеры, речь. Машину, жилище. Построил утопающий в цветах отель. Это было непросто.
И да, читать — легче, чем меняться. Давид знает об этом хорошо: он много читал, как вернулся из армии. Бывали месяцы, когда он одновременно читал по десять книг, делал это каждую свободную минуту — потребность в знаниях росла в геометрической прогрессии.
Заполнял опустевшую после тысячи ударов черепную коробку. Если по-научному — создавал новые нейронные связи. Потратив детство и юность на совершенствование тела, в девятнадцать лет он подвел черту, за которой и оказался.
Нищий, уродливый, одинокий.
Привлекательным людям кажется, что улыбки прохожих, благосклонность коллег, случайные комплименты — вещь естественная и привычная. Что так у всех, они принимают бонусы как должное.
По статистике красавцам и красавицам, при прочих равных, легче двигаться по карьерной лестнице, у них больше шансов устроиться на работу и создать семью.
Не имея возможности нравиться, находишься в тени. Тебя стараются не замечать, потому что сложно скрывать настоящие мысли. Ну а большая часть общества получила достаточно хорошее воспитание, чтобы не тыкать пальцем. Вежливый человек промолчит. Девушки, с которыми Давид спал, либо делали вид, что не замечают, либо врали, что ему идет.
Рада ему не лгала.
Ей сразу было неприятно.
С первой встречи до последней.
Сейчас, когда она на него смотрит, в ее взгляде нет ни отвращения, ни неловкости. Лишь чистая, концентрированная злость. Она… должно быть, думает, что он издевается, не к месту улыбаясь.
Он не издевается.
Он никогда над ней не издевался, по крайней мере специально. Иногда рядом с ней ему даже казалось, что он счастлив. Хотя чистым его счастье не было никогда: грязь не отмывается полностью. Поэтому еще, наверное, ему особенно страшно накосячить с детьми.
— Документы отдай на ресепшен, — говорит Давид. — Они ждут. И пойдем, покажу номер. — Обращается к детям: — Мне понадобится помощь с тем, чтобы вызвать лифт. Как насчет понажимать на кнопки? У вас есть пальцы?
Дети с готовностью демонстрируют ему ладони и он смеется, настолько это забавно.
В лифт заходят вчетвером: Рада, и он, увешанный собственными детьми.
