Неужели Давид был прав и жизнь после «смерти» Алтая продолжилась?
Думать об этом не хочется.
— Можно я у тебя кое-что спрошу? — говорю вполголоса. — Только не ехидствуй, ладно? Мне нужен совет.
— Валяй, рыба.
— У меня к Ростиславу очень теплые чувства. Я с ним иногда прямо счастлива, когда забываю о… ты знаешь о ком. Мы с Ростиком стали друг для друга волшебными таблетками к исцелению. Он очень нежный. Совсем другой. И мне этого хотелось. Но… сейчас наши чувства углубились и мне кажется… его напрягает момент денег.
— О чем ты?
— Я сказала, что взамен за отель Литвинов даст мне пять апартаментов в новом огромном отеле. Ты знаешь, какой они будут по расчетам давать доход, деньги очень хорошие, и Ростик… как будто напрягся. Или даже… расстроился. Потому что ему самом столько заработать будет сложно. — Вдох-выдох: — За такие деньги ему нужно вкалывать как проклятому.
— А тебе предлагают двадцать апартаментов.
— Да, двадцать! Я умышленно ему соврала, представляешь? Они, конечно, начнут приносить доход лет через пять, не раньше, но…
— Но они будут приносить тебе этот доход. Отличный. Лично я максимально доволен, что мне не придется выплачивать алименты за Алтая.
— Исса, ты обещал быть серьезным.
— Я серьезен. И я правда рад, что ты будешь обеспечена до конца жизни.
— А он расстроился, представляешь? Он как будто представлял, что сделка будет… чуть менее удачной.
— Думаешь, он с тобой соревнуется? Знаешь, что-нибудь из серии, что настоящая семья должна строиться на равных.
— Когда мы с Литвиновым договорились о сделке, Ростик обрадовался. Честно. Это было заметно. А когда я рассказала условия, он… сник. А потом, из-за какой-то ерунды на экскурсии вообще от меня отсел.
— Плохо.
— Я не понимаю, в чем дело. Ведь мужчины везде и всюду ноют, что женщины пытаются их обобрать! Заявляют, что не собираются содержать чужих детей! Что девицы вокруг сплошь тарелочницы, да и вообще меркантильные идиотки! Я не тарелочница, не меркантильная. У меня есть деньги на детей, на себя, да и на него тоже. И все равно он расстроился, — тру лицо.
— Рада, многим жизни не хватит, чтобы такие деньги заработать, какие Алтай тебе оставил. Он говорил мне еще давно, что земля перспективная, я думал, он гонит, кому наше село надо. У него, видишь, было чутье.
— Да, у него чутье.
Исса улыбается:
— Он выкупил эту землю на аукционе за три копейки. Мы тогда сидели в цеху, который потом сдали Филату. Холодно было пиздец, февраль, ветер. Мы топили буржуйку и бухали, чтобы согреться. Я помогал ему участвовать, мы писали ставки в режиме онлайн. Я хорошо помню тот вечер, потом отмечали долго.
Я тоже улыбаюсь:
— Представляю себе.
Я и правда так явно представляю их двоих в грязном цеху перед ноутбуком с дешевым виски, заключающими потрясающе удачную сделку.
— Не каждый мужчина сможет ужиться с более успешной женщиной, — изрекает мудрость Савелий.
— Ты думаешь, Ростик не сможет?
— Я не знаю. Но таких денег ему не заработать никогда. Он другого склада человек.
— Но я ведь не о деньгах. Я о любви.
— Неужели тебе не хватило в этой жизни любви? — спрашивает Святоша. — Поразительно упертая женщина. Но ладно, пока дети спят. Ты насчет Литвинова ничего не хочешь мне рассказать?
Глава 26
За последние дни я опубликовала в соцсетях несколько фотографий мальчиков и почти уверена, что Давид их видел. Позвонил он лишь раз, как я вернулась домой.
Едва услышав в трубке его голос, я сразу сказала:
— Нам не стоит созваниваться.
Хотя мне ужасно хотелось поговорить. Кира бегала вокруг, я обнимала эту прекрасную собаку, пока она, как вторая мамка, кружила вокруг детей. И да, на одном из снимков дети были с акитой, мне кажется, ему хотелось увидеть, как они взаимодействуют.
— Все под контролем, — сказал Давид.
— В дороге Савелий спрашивал о тебе несколько раз, — предупредила я. — Он считает Давида фигурой темной, а значит, непредсказуемой, и накапливает информацию. Он, я думаю, далек от истины, но — на стороже. Мне кажется, если ты будешь звонить, мы спалимся.
— Дети пока не разговаривают, — ответил Давид. — Это дает неплохие шансы продержаться.
Я покачала головой.
— Не звони мне. Все, тебя нет.
— Покажи мальчиков по видеосвязи, пожалуйста, — он словно не слышит.
— Не стоит. Они пока не разговаривают, но могут ткнуть пальцем в твое фото… опасно.
— В доме есть мои фото? Серьезно? Ты же замужем.
— Пошел к черту, Давид Сергеевич, — разозлилась я.
Да, я выпросила у мамы Савелия фотографии Адама, и они в рамочках стоят. Он там молодой, практически неузнаваемый, я его таким не видела, но знаю, что в его груди тогда билось то же самое сердце. То, что я любила.
Дети не смогут его узнать, конечно, я несу бред, при этом отчаянно не хочу идти ему навстречу.
— Ладно, — соглашается нехотя. — Тогда послушай внимательно: в Барселоне близится крупный гостиничный форум, скажи, что хочешь поехать. Всегда мечтала увидеть Саграду Фамилию и музей Дали. Зарегистрируйся на форуме, закажи визы. Билеты я куплю сам. Полетите втроем, без няни и Ростислава.
— Одна с близнецами на форум? Это не будет выглядеть странным?
— Поездка на Онежское озеро показала, что путешествовать с детьми вполне реально. Соври, что встречаешься там с подругой. Наде в любом случае так быстро не дадут шенген. Если вообще дадут.
— Ладно. Хорошо. Страшно лететь туда, где будешь ты.
— Если я приеду к тебе, будет страшнее.
— Смешно.
Мы немного помолчали.
— Что ты сказала Святоше?
— Что Литвинов мерзкий тип, рожденный с серебряной ложкой во рту. Из тех, у кого в голове одни бабки-бабки-бабки.
— А он?
— Поморщился. Но выглядел неудовлетворенным ситуацией.
— Это его нормальное состояние.
— Мы… ладно, не важно.
— Говори. Рада?
— Мы вспоминали, как вы с ним покупали эту землю. Флешбеки из прошлой жизни. Тебе нет прощения, Северянин.
— Я его и не прошу. Билеты отправлю попозже.
***
Неделя пролетает в заботах: Кира, дети, счета, постояльцы… Иногда мне кажется, что если я остановлюсь, то провалюсь в бездну усталости.
Ростислав дуется целых три дня, после чего приезжает мириться, и прихватывает с собой маму и дочку, для которых, невероятным усилием, я нахожу свободный номер.
Муж снова весел и добродушен. Мы неплохо проводим время все вместе — его мама в основном осторожно улыбается, а десятилетняя дочка — демонстративно молчит, поэтому я не стараюсь с ней сблизится насильно. Бассейн, близость моря, безлимитное мороженое и акита — ей есть чем заняться и без новоиспеченной мачехи.
После ужина, свекровь с внучкой отправляются в свой номер, а мы с Ростиславом идем ко мне.
Тихая музыка, чтобы не разбудить сыновей, свечи, вино. Мы общаемся вполголоса, избегая острых тем. Почти как раньше. Словно не было этой поездки в Карелию.
Но окончательно забыться, разумеется, не получается. Ростислав еще не знает, что каким-то образом мы будет дружить семьями с Литвиновыми. И… помня неприятный инцидент с бильярдом, я решаюсь и рассказываю о предстоящей поездке в Испанию. Пусть он узнает как можно раньше и от меня. Я постараюсь минимизировать количество секретов настолько, насколько только возможно.
Также осторожно упоминаю, что Исса посоветовал выбить больше апартаментов за эту землю, может быть даже… хм, десять?
— Ты можешь позволить себе не только поездку, а даже переезд в Испанию, — говорит Ростик со странным смешком.
— Ты так говоришь, как будто не рад этому. У нас проблемы?
— Очень рад. — Он приподнимает бокал и качает головой. — За тебя, Рада. Теперь ты не просто владелица заводов и пароходов, а потенциальная звезда Forbes! Причем тебе нет еще и двадцати пяти. И это, на минуточку, без всякого образования.
