и их постоянно кромсали городские службы, чтобы избежать несчастных случаев при сильном ветре. В парке деревья казались больше и выше, но ни одно из них не смогло бы сравниться с тем, что родила земля здесь. Большинство из этих исполинов могли поспорить с многоэтажными домами нового жилого комплекса, единственного в их городе, где здания превышали высоту в двадцать этажей. Саша не верила глазам.
«Где я?» – с щемящей душу тревогой спросила она у своих мыслей. Но ответа, разумеется, не получила.
Саша объездила всю область с родителями, пока те искали подходящего для нее врача, и видела множество лесов. Опять же, с третьего класса Сашу, ее брата и Тошку отправляли в детские лагеря. Дети все лето проводили на лоне природы. Но нигде не было такого дерева, на которое не смог бы забраться Тошка. У мальчугана даже была такая традиция. Сразу по приезде в лагерь, не успев распаковать рюкзаки и сумки, Тошка шел выбирать самую высокую сосну и немедленно забирался на ее макушку, откуда кричал, надрывая глотку: «Я король высоты! Попробуйте забраться выше!» Он кричал и кидался в друзей шишками, чувствуя свою недосягаемость.
Молодые вожатые, ответственные за маленького «альпиниста», моментально получали нервный срыв. Несколько дней после этой выходки мальчик проводил, лишенный всех развлечений и игр с другими детьми, а родителям выносили строгий выговор по телефону.
Побить рекорд «короля высоты», разумеется, никто не решался. Но на этом смелость парня, как правило, заканчивалась. На лагерных дискотеках Тошка никогда не осмеливался пригласить на танец даже самых невзрачных девчонок и с досадой наблюдал за тем, как его менее ловкие друзья держали за талии юных красавиц.
«Вот бы Тошка офигел, увидев такую высоту. Он бы и до середины не рискнул залезть», – подумала Саша, и от воспоминаний о друге и тех теплых временах у нее заныло в груди.
Дух захватывало от этой мощи, но девочка не останавливалась. Страх и еще какое-то липкое, холодное ощущение того, что за ней следят, подгоняли в спину и заставляли идти дальше. Хотя на улице было не жарко, а сам лес насквозь был пропитан влагой, Саша умирала от жажды. Во рту было так сухо, что даже плеваться было нечем, а плюнуть хотелось часто, ведь на лицо постоянно липло что-то неприятное: то паутина, то еще какая-то дрянь.
Несмотря на ощущение преследования, за весь путь никто так и не попробовал ее сожрать или разорвать на куски, и в какой-то момент девочка даже расслабилась. Она сделала небольшой привал, расположившись под одним из черных молчаливых гигантов. Рассвет совершенно не спешил прогонять ночь, беспощадная темнота, казалось, проникает в самое девичье сердце, вытесняя из него остатки света.
Саша беспрестанно думала о родителях. Они наверняка все извелись, пока искали дочь. А еще она вспоминала о своей подруге Луне, ведь Саша была уверена, что ее тоже забрали следом за ней. И о брате. Саша любила Марка, несмотря на его скверный характер; и мысль о том, что они могут больше никогда не встретиться, заставляла слезы течь без остановки.
Саша переводила дыхание, прислонившись голой спиной к ребристому телу дерева, и слушала ночь, стараясь дышать как можно тише. Кора должна была быть неудобной, больно врезаться в позвоночник и царапать кожу, но все было иначе. Дерево оказалось невероятно комфортным, приятным на ощупь, оно согревало и дарило покой, словно объятия матери. Саша расслабилась, глаза сами собой закрылись. Спиной она чувствовала слабую пульсацию внутри растения, словно сердцебиение. И это дарило ей неожиданный и совершенно непривычный покой, словно она нашла островок безопасности.
Она уже было решила провести здесь остаток ночи, когда рядом что-то хрустнуло. Послышались шорохи. Саша вскочила с земли за секунду и начала кружиться на месте, пытаясь разглядеть во тьме источник шума.
– Агата, это ты? – дрожащим голосом спросила девочка у темноты.
Никто не ответил. Шорохи продолжались, кто-то находился совсем рядом с Сашей, но она не могла разобрать где – звуки доносились отовсюду.
– Агата, если это ты, пожалуйста, ответь мне, я очень-очень сильно боюсь, – вырвался слабый голосок вместе с паром из ее рта. – С-с-скажи, что это ты. П-п-пожалуйста. Ум-мо-ляю.
Сбоку послышался хруст, совсем близко. Девочка повернула голову, нос ее практически уперся во внезапно появившийся куст, росший из чьей-то шеи. Существо, строением тела напоминающее взрослого человека, стояло наклонившись к ней. Среди листвы и веток головы-куста Саша смогла разглядеть два глаза.
– А-а-а! – взвизгнула девочка.
Где-то неподалеку с ветки сорвалась птица, ветер угрожающе колыхнул листву. Саша сделала шаг назад и, зацепившись ногой за торчащий из земли корень, упала. Приглядевшись, она поняла, что это был не просто корень. Это была большая кость. Вернее, костей было несколько, имелся даже череп. Скелет был наполовину погружен в почву и кое-где оплетен корнями. Девочке не хватало воздуха, от ужаса горло сдавило, и даже крик больше не мог вырваться наружу. Она посмотрела туда, где несколько секунд назад стоял монстр, но его там уже не было.
Не дожидаясь, пока существо снова появится, Саша вскочила на ноги и бросилась бежать. Глаза уже привыкли к мраку, и она могла различить препятствия. Перепрыгивая через упавшие ветки, огибая кустарники и проскакивая между жмущимися друг к другу деревьями, она быстро покидала место неприятной встречи. Ветки, словно тонкие руки, царапали шею, лицо, цеплялись за плечи, за недавно отросшие волосы, пытались схватить Сашу в свои жесткие, колючие объятия. Дышать становилось все тяжелее, в груди и правом боку кололо. Саша понимала, что силы вот-вот закончатся, но продолжала бежать. Со всех сторон доносился хруст, шелестела листва. Боковым зрением Саша видела, как из зарослей там и тут выходят новые лесные мутанты, сплошь состоящие из веток, травы и глины; их становилось все больше и больше, она чувствовала, как ее провожают взглядами и как будто направляют, не позволяя свернуть.
Зацепившись ногой за очередную торчащую из земли корягу, Саша влетела в дерево. В его ствол врос еще один скелет и теперь был с деревом одним целым. Ветки проросли сквозь широко раскрытую челюсть и пустые глазницы, разворотили грудную клетку и тазовую кость. Острые ребра торчали кинжалами. Об одно из них Саша порезала плечо. Не обращая внимания на жгучую боль, она быстро встала на ноги и побежала дальше.
В какой-то момент лес начал редеть, деревья стали уменьшаться в размере; они больше не царапали небеса, их стволы мог бы обхватить один человек, они казались знакомыми. Саша чувствовала, что приближается к выходу.
Местами трава была придавлена к земле, здесь кто-то ходил, совсем недавно. Саша смогла распознать тропинку и двигалась по ней. С каждым шагом тропа становилась все у́же. Деревья жались друг к другу, и порой ей приходилось протискиваться между
