Я слегка ослабил контроль над ясновиденьем и сразу же поморщился из-за ударившей в затылок призрачной кувалды. А потом потоки взбаламутившей магические поля энергии и вовсе подхватили сознание и попытались закружить его в безумном хороводе, словно раскрытый в ураган зонт.
Пришлось, образно говоря, сложить зонт и, свернув предвиденье в узкий щуп, пробежаться им по терявшимся в снежной мгле домам, мимо которых предстояло двигаться обозу. Но даже и так вскоре нестерпимо заломило зубы и виски, а перед глазами замелькали белые точки. И ладно бы стоило напрягаться, так нет – ясновиденье просто не справлялось с магическими помехами.
- А хэ зэ, - поморщился я и вытер выступившие на глазах слёзы. – Ничего не скажу.
- У Евгения на такие дела чутьё, - пояснил пиромант удивлённому вознице.
- Но не сегодня, - вздохнул я и краем глаза заметил, как из подвального окна соседнего дома на снег хлынул серый поток.
- Ох, мать! – вытаращил глаза сидевший напротив меня пиромант и вскинул дробовик.
Я только успел завалиться набок, а в следующий миг из ствола «моссберга» вырвался длинный сноп огня и по ушам ударил оглушительный хлопок - БАМ!
Напалм незамедлительно передёрнул цевьё и выстрелил второй раз, хоть особой необходимости в этом уже не было - полдюжины словивших зажигательный заряд тварей просто раскидало по сторонам, и набравшее силу алхимическое пламя моментально превратило их тушки в бесформенные куски обугленного мяса.
- Н-но! Пошли! – взмахнул вожжами даже не подумавший схватиться за обрез дядька, и перепуганные лошади понесли нас вперёд.
Охранник из кативших следом саней взмахом руки отправил в подвальное окно бутылку с зажигательной смесью, и разлетевшаяся о раму стекляшка расплескалась во все стороны дымно чадящим племенем. Немедленно послышался пронзительный визг, но мы уже мчались прочь, и постепенно все звуки утонули в заполонившем голову звоне.
- Вот это ты дал! – заорал пироманту крутившийся на козлах дядька. – Вот это да!
- В следующий раз, - произнёс я, не слыша собственного голоса, - предупреждай, чтобы успел голову в снег зарыть.
- И меня тоже, - судорожно сглотнула Марина. – Что это было вообще?
- Крысюки, - объяснил нервно оглянувшийся возница. – Слушай, Костя, а чем у тебя патроны набиты?
- Не знаю, - пожал плечами пиромант. – Уже снаряжёнными покупал.
- Только очень громкие они, - поморщился дядька, сунув руку под ушанку. – Так и оглохнуть недолго.
- Зато какой эффект!
- Хорошо хоть ветер встречный и снег, - вздохнул я, - а то бы весь город о нашем приближении знал.
- Это точно, - кивнул возница.
- Фигня война, - махнул рукой Напалм и, стянув с головы шапку, вытер ей вспотевшее лицо, на котором проступили зеленовато-белые пятна.
Да я и сам чувствовал себя не лучшим образом. И дело было вовсе не в привычной уже ломоте под левой лопаткой, нет – катившиеся навстречу валы магической бури врезались подобно призрачным таранам, пронизывали насквозь и, вызывая тошноту, уносились дальше.
А ещё встречный ветер и снег! Уже и соседних саней во всей этой пурге почти не различить!
Одно хорошо – нападения бандитов в такую непогоду можно не опасаться. Ни один отморозок сегодня из укрытия не выползет ни за какие коврижки. Правда, для всякой нечисти сейчас наоборот самое раздолье, а ещё неизвестно от кого отбиться проще!
Гул ветра, уколы снега, тряска саней.
В голове ухает тупая боль, перед глазами мелькают непонятные обрывки видений, не давая толком разглядеть проглядывавшие из пурги развалины со снежно-чёрными провалами окон.
Плохо, плохо, плохо.
Мне – плохо.
И больно.
Вот-вот сознание потеряю, в голове так и звенит. Скоро даже пошевелиться не в состоянии буду. И это тоже - плохо, очень плохо.
Пересиливая сковавшее тело онемение, я дотянулся до левого предплечья и стиснул нашаренную под одеждой бутылочку с Л-13. По жилам немедленно заструилась снимающая усталость ледяная свежесть, боль стихла, а уже через несколько мгновений убойная доза впрыснутого в кровь наркотика ударила в голову. Из меня разом будто воздух выкачали; подобно сдутому шарику я развалился на скамье, и сознание закачалось на гребне волны, готовое в любой момент сорваться в столь притягательное забытье.
Навеянные вырвавшимся на волю ясновиденьем образы в один миг смыл шквал наркотического бреда, и засевшие в голове крючья всеведенья перестали рвать череп на части. Несколько минут я с трудом сохранял ясность рассудка, но потом достаточно быстро полегчало, а когда догадался закатать на лоб маску и подставить под порывы ледяного ветра раскрасневшееся лицо, и вовсе стало невообразимо хорошо.
Ничего не болит, снова бодр и полон сил.
Замечательно всё просто!
Вот только бы на Л-13 так не подсесть. А то втянусь ещё…
Напалм тем временем перегнулся через борт и в буквальном смысле слова исторгал из себя на дорогу завтрак.
Всё, порог восприимчивости перейдён. Теперь уже не важно, уник ты или обычный человек, нестабильность магического поля слишком сильная. Уникам в такой ситуации даже хуже придётся, пожалуй. Ну, по крайней мере тем, у кого такой замечательной бутылочки с собой нет…
- Эвон как его поласкает, - обернулся вытряхнуть набившийся в бороду снег возница. – Неужели укачало?
- Магическая буря, - пояснил я. – Марин, ты как себя чувствуешь?
- Замёрзла, - пробормотала с носом закутавшаяся в меховой капюшон девушка. – Долго нам ещё?
- Город почти проехали, если с бурей разминёмся, дальше проще будет, - пытаясь, хоть что-то разглядеть в бесновавшейся вокруг вьюге, ответил дядька и достал из кармана упаковку таблеток. – Эй, Костя, может, тебе экомага съесть?
- В задницу экомаг, - прохрипел пиромант, в глазах которого мне почудились отблески нехорошего, злого огня. – Сейчас сдохну…
…«если кого-нибудь не сожгу».
Этого он, разумеется, вслух не произнёс, но я его прекрасно понял и так. Если ясновидящие в магическую бурю пластом лежат, то пиромантам ещё хуже приходится - их от избыточного притока энергии просто распирает. Не успеешь вовремя излишки стравить - может и самовозгорание приключиться. Напалму, похоже, до этого недалеко осталось.
- Как знаешь, - пожал плечами дядька и, мельком глянув в чёрное, затянутое низкими тучами небо, закинул в рот таблетку. – Мне хорошо помогает.
Тут дорога потянулась вдоль длинного трёхэтажного здания, очень удачно прикрывшего нас от ветра, и вьюга немного стихла. И даже колебания пошедших в разнос магических полей стали доставлять куда меньше неприятных ощущений, чем раньше.
Или всё дело в наркотике? Да нет, Напалму тоже полегчало.
Неужели успели с бурей разминуться? Похоже на то. Выходит, нас лишь самым краешком зацепило, и страшно даже подумать, что сейчас в эпицентре творится.
Если застрянем или потратим время на поиски объезда – хана. Никакой экомаг не поможет. Мы с Напалмом ещё немного потрепыхаемся, а колдун из охраны точно копыта окинет. Гимназисты к перепадам напряжения магических полей даже больше чем наша братия чувствительны. Загнётся, как пить дать загнётся.
- Фух! – тяжело вздохнул пиромант. – Отпустило, кажись.
- И вьюга стихла, - выглянула из капюшона Марина. – Прорвались?
- Хорошо бы. – Возница запрокинул голову ко всё столь же чёрному небу и обрадовано ткнул варежкой в светлую полоску над крышами. – Точно! Совсем немного осталось…
Неожиданно сквозь навеянную наркотиком безмятежность пробилось кольнувшее сердце дурное предчувствие, и я лихорадочно завертел головой по сторонам. Не сумел заметить ничего подозрительного и от безысходности потянулся к ясновиденью.
Уж лучше б этого не делал! Пусть магическая буря и поутихла, но растворённый в крови наркотик помешал правильно рассчитать силы, и в сознание вместо предвиденья ворвались совершенно бредовые и никак несвязанные друг с другом галлюцинации.
Я - совершенно голый и с ножом в руке - иду по залитому кровью кафелю. Подошвы липнут к полу, но мерзкое ощущение вдруг сменяется обжигающим холодом, идущим от шершавого бетонного пола. Душевая как-то совершенно незаметно сменяется складом, заваленным мешками с селитрой, но почти сразу полутёмное помещение разрезает узкая прореха, ведущая в другой мир. За ней - засыпанный снегом ночной лес. А ещё кусочек юга. Там тепло.
Вот только это лишь иллюзия. Тепло – иллюзия. На самом деле я стою под стеклянным куполом, и сверху на меня уставился чей-то абсолютно синий глаз. И прятаться от этого ледяного эрзаца всевидящего ока уже слишком поздно.
Доминик, зараза, не предупредил…
Усилием воли выкинув из головы весь этот бред, я часто-часто задышал, прогоняя дурноту, и досадливо скрипнул зубами.
Гадство, какое гадство!
Наркотик не позволял использовать предвиденье, а нехорошее предчувствие и не думало утихать. Нет - оно лишь усилилось и лезвием ледяного клинка вонзилось под левую лопатку.
