мне знать, почему его убили, если он нес только добро.
– Значит, на то были причина. Может, кто-то хотел получить больше власти, чем у него? – перебила она неумолкающего Уилла.
– Надеюсь, меня не убьют до того, как он вернется. Тогда бы я и спросил его, – задумчиво отозвался он. Сатирра впервые видела его таким серьезным.
Уилл подал на стол горячий суп из кролика с овощами. После обеда она почувствовала себя лучше. Вода из графина опять имела странный, но приятный травяной привкус.
Сатирра с нетерпением ждала Гаррета и прислушивалась к любому шороху. Не зная, как еще скоротать время до его возвращения, она попросила Уилла показать плодородные луга, о которых ей рассказывали прошлым вечером. Спустя час они вышли на опушку, и перед ними раскинулось потрясающе живописное место. Солнце освещало ярко-зеленые деревья, окружавшие равнину. Земля была разделена на несколько частей, где росли растения разных видов. Конечно, в поселении амазонок тоже выращивали овощи и фрукты, но здесь было гораздо больше разнообразия.
Она осматривалась, прикрыв рукой лицо от яркого солнечного света.
– На моей земле проживает тысяча женщин, а урожая мы выращиваем намного меньше. Анункасан сказал, что вас всего несколько десятков. Зачем вам столько продовольствия?
– Мой ответ тебе не понравится, – протянул Уилл. – Мы отдаем часть варварам, чтобы они не нападали на нас и не узнали наш секрет. Это лучшее, что мы можем сделать. Нас слишком мало, мы не сможем сдерживать их атаки, понимаешь?
– Значит, вы помогаете не только мирным поселениям, но и тем, кто постоянно нападает на них. Зачем?
– Без Владыки мы не можем себя защитить. Да, конечно, я сильнее воина или варвара, но, если мы убьем одного, они вернутся за нами сотнями. Так что, пока мы беззащитны, будем отдавать им свой урожай, а они не сунутся в это место. – Закончив, он потеребил цепочку на шее, к которой было привязано черное перо.
В какой-то момент Сатирра подумала, что амазонки, возможно, могли бы истребить этих варваров и помочь мирным жителям или таким, как Гаррет с Уиллом. Но она знала, что Арда ни за что не пойдет на это – безопасность ксанфата превыше всего. Теперь Сатирра понимала, почему им запрещалось общаться с людьми за рекой: узнав правду о рождении детей, многие бы покинули ксанфат, и амазонок просто бы не стало. А женщин, которые попали в него взрослыми, просто запугивали казнью, чтобы те не рассказали главный секрет.
От мыслей о ксанфате ее отвлекло потрясающее зрелище. Сатирра никогда прежде не видела такой огромной коровы, да еще и с такими рогами на голове. Она тащила за собой тяжелый плуг, вспахивающий землю.
Конечно, Сатирра не смогла не расспросить Уилла об этом.
– Это ванпул Сэма – бык, а не корова. В смысле, это почти одно и тоже, только бык мужского рода и немного крупнее. Во многих хозяйствах без быков или крепкой лошади не обойтись, человеку вспахать землю гораздо сложнее. Только за нашим быком следить не надо, он сам знает, что делать, – хихикая, поведал Уилл.
А узнав, что у коровы и быка бывает любовь, после которой появляются телята, Сатирра почему-то покраснела.
Потом Уилл показал ей, как выращивают картошку, которую она никогда раньше не видела, пока не попала сюда. Грядки с морковкой прочесывал заяц, который оказался одним из ванпулов женщины по имени Алисия. Удивительно, что животные следили за урожаем точно как люди. Но ведь они и были людьми – просто поверить в это трудно, пока не увидишь своими глазами. Конечно, в человеческом обличье тоже было чем заняться. Кто-то срывал плоды с деревьев, другие подвязывал ветки кустов к деревянным шпалам, чтобы те не клонились к земле.
Пока они медленно возвращались через лес обратно к типи, Уилл продолжал рассказывать об их размеренной жизни.
– Сложнее всего в жару. Когда совсем нет дождей, нам приходится поливать землю из ручья неподалеку отсюда. Хорошо, что у нас есть Сэм – он больше всех может утащить. Ну и Гаррет, конечно же. Его конь хоть и не так велик, как бык, но в силе не уступает. – Уилл сорвал с куста несколько ягод малины и показал ей. – Медведи любят такие, – сказал он, не подумав о том, что может задеть ее.
– Я думала, они едят только мясо. – Сатирра укоризненно посмотрела на него, отчего он запнулся.
– Да они все едят, те еще звери. Я их не очень жалую, если честно, – попытался выкрутиться он.
– Среди вас нет медведей?
Уилл замялся, но обманывать он не умел.
– Есть. Но ему более сотни лет, и он умеет справляться со своим зверем. Сейчас его здесь нет, и думаю, не скоро вернется. Тебе нечего бояться.
– Я и не боюсь, – с насмешкой сказала она и направилась вперед, пока Уилл очищал куст малины. Она не держала на него обиды, понимала, что он не хотел ее расстраивать.
Сатирра, с ее наивной душой, верила всему, что ей говорят, поэтому Уилл часто смеялся, но она не всегда понимала его шутки в силу своего дикого воспитания. Он пытался научить ее саму шутить, но для нее это было слишком. Она все равно переводила тему, расспрашивая о ванпулах, магии и людях. В какой-то момент она даже попросила Уилла превратиться в собаку. Пес и вправду был огромен, а добродушная серая морда находилась на уровне ее груди. Шерсть была жесткая, длинная и топорщилась во все стороны. Сатирра погладила игривую собаку. Уилл долго удивлялся, что она не испугалась такой здоровой животины.
Вечером они сидели вдвоем перед небольшим костром, и Уилл рассказывал ей о том, что когда-то с ним приключилось. Она смеялась все чаще. Перед его нелепыми историями невозможно было устоять.
– Слышишь? Кажется, Гаррет возвращается. – Уилл встал с пенька, чтобы встретить друга.
Наконец к ним приблизился запыхавшийся конь. Его шерсть была сухой, как будто он не проделал долгого пути. На нем висели не очень тяжелые на вид мешки. Уилл отвязал все, кроме одного, и спустил на землю. Конь зашел за невысокий куст, и через несколько секунд, обратившись, перед ними уже стоял человек. Листья и ветки прикрывали мужское достоинство, но обнаженный торс был хорошо виден. Сатирра снова жадно разглядывала мужчину, даже не подозревая, как нахально себя ведет. На его мускулистых руках выпирали темно-синие вены. Когда он надел длинную рубашку, она спохватилась и уставилась в его красивое лицо.
– Я тебе кое-что привез, Сатирра, – обратился к ней Гаррет, отчего она просияла. Почему
