— У вас есть какие-то предположения относительно того, что находится за стеной? — спросила Амина Юрси Марзука.
Он нетерпеливо пожал плечами:
— Еще нет. Но мы здесь для того, чтобы узнать это, если того пожелает Всевышний.
Мулла, как и Махмуд, горел желанием начать работу. Видно, Амина была права, когда говорила, что он никогда не согласился бы на то, чтобы заманить нас в ловушку.
Я достал из кармана листок, чтобы в свете прожекторов взглянуть на план галерей.
— О, мсье Лафет! — воскликнул Махмуд. — Мы только что получили еще один факс.
— Да-да, верно, — подтвердил мулла, покопавшись в ящике с инструментами. — Я подумал, что он, должно быть, от этого Гелиоса, потому что написан по-гречески.
— О чем там говорится? — спросил я.
Юрси Марзук смущенно пожал плечами, и я улыбнулся:
— Дайте я переведу.
Я пробежал глазами текст и, нахмурившись, передал листок Амине.
— Это походит на угрозу, — пробормотала она.
— Или на предостережение, — заметил я.
— Что там сказано? — спросил Махмуд.
— «Человек сомневающийся, как и великий человек, всегда спит с кинжалом под подушкой. Гелиос».
Юрси Марзук вздрогнул.
— Очень мило, — хмыкнул Ганс. — Что же нам делать?
— Этим мы займемся позже, — сказал я, сунул сложенный факс в карман и сосредоточился на плане. — Смотрите… Согласно плану, мы должны были попасть в своего рода карман. Но зачем было загораживать вход в него? Может, во время проведения работ там произошло обрушение?
Мулла показал мне на своего помощника, который, узнав о содержании факса, совсем сник.
— Махмуд был там, когда велись работы. А я уезжал, чтобы встретиться с нашими братьями из Иерусалима.
Я вспомнил его вопросы о могиле Иисуса Христа и улыбнулся.
— Да, там произошел один очень серьезный обвал, мсье Лафет, — подтвердил Махмуд. — Четыре человека были ранены. Вот там, — уточнил он, указывая на вторую галерею. — Она еще частично завалена обломками.
Мы с Аминой подошли и осмотрели стену галереи.
— Ни единой щели, — сказала Амина. — Кладка безукоризненная.
— И безупречная архитектура, — добавил я. — Как такая стена могла обрушиться? От удара?
— Нет, мсье Лафет. Архитекторы так не думают. Они специально пришли осмотреть обвал. И сказали, что по всем расчетам этого никогда не должно было произойти.
Мы с Аминой обменялись взглядами. Видно было, что она тоже не верит в случайное обрушение.
— Куда ведет эта галерея? — спросила она. Я взглянул на план.
— К электрогенератору. По-видимому, туда есть еще подход с севера.
— Да, — подтвердил мулла. — Из библиотеки. Оттуда мы в случае надобности спускаемся к генератору.
— Нам не остается ничего другого, кроме как взять на себя роль кротов, Махмуд, — сказал я и похлопал его по плечу, чтобы взбодрить. — Еще десяток кирпичей — и мы сможем пройти.
Казалось, это немного успокоило его, и он сразу же принялся за работу.
— Каждому свое, — добавил я весело, опускаясь на корточки.
Мулла и сам принялся за работу, в восторге от того, что принимает участие в своих «первых археологических опытах». Через полчаса нам удалось сделать в стене отверстие в добрый метр диаметром, которое позволяло проползти на другую сторону.
— Этого, пожалуй, будет достаточно, — сказал я, ложась на пол с электрическим фонариком в руке.
По ту сторону коридор протянулся метра на три и имел метра три шириной, а дальше он упирался в каменную стену.
— Ну как? — спросила Амина.
Обернувшись, я увидел четыре головы: мои спутники с любопытством вглядывались в темноту через дыру в кирпичной кладке.
— Можете идти, — махнув им рукой, сказал я. — Возьмите фонари.
Я внимательно осмотрел стены, постучал по камню рукояткой маленькой отвертки и прислушался.
— Постарайтесь пометить место, где камень звучит глухо, — сказала Амина, делая то же, что и я.
Следующие полчаса не принесли никаких результатов.
— Сейчас я попробую немного ниже… А-а!
Возглас Амины заставил всех вздрогнуть, а она прижалась ко мне, показывая на что-то на полу. Змея.
— О Всемогущий! — простонал мулла. — Отойдите!
— Как она попала сюда? — с отвращением плюнул Ганс. — Грязная тварь!
Он схватил мой рюкзак, который я оставил на земле, и, прежде чем я успел предупредить его, вытащил меч и прихлопнул беднягу, словно обыкновенного таракана. Потом с гримасой отвращения схватил ее и выбросил через пролом в кладке. Мы в ужасе смотрели, как он вытирает руки об одежду.
— Ганс, — вскричал я, — это же ядовитая змея! Он пожал плечами:
— Я знаю. Когда я был на практике в Турции, эти твари заползали нам в обувь! И еще там было полно пауков… — добавил он, скривившись, и положил на место меч. — И земляных червей — толстых, как чизбургеры.
Юрси Марзук покашлял, стараясь подавить волнение.
— И много у вас в подземельях жильцов подобного рода? — попытался я шуткой разрядить обстановку.
— Знаете, мсье Лафет, — вступил в разговор Махмуд, — ведь змеи могут проникнуть в любую щель.
— Я однажды видел, как одна проскользнула под дверь. Всевышний мне свидетель, — добавил мулла.
Я вздрогнул.
— Под дверь, вы говорите?
— Да, а там едва ли был сантиметр.
— Амина… там в углу будет сантиметр? — спросил я, указав пальцем в самый низ стены.
Она кивнула.
— Если бы она проползла через пролом, который мы сделали, мы бы ее заметили. Ширина коридора не больше двух метров, а нас четверо.
Поняв, кула я клоню, Амина направилась к тому месту, откуда появилась змея, и направила на него свет фонаря.
— Однако стена цела, я проверила.
Я провел пальцем по каменной стене, и примерно сантиметрах в сорока от земли почувствовал, как известковый раствор рассыпался словно песок.
— Эти камни были переставлены.
В свете фонаря мы заметили, что местами раствор отсутствует, а между камнями имеются зазоры от одного-двух миллиметров почти до сантиметра.
— Вот здесь и проскользнула наша приятельница, — сказала Амина, широко улыбнувшись. — Там, за этой стеной, что-то есть.
— Может, погреб кого-нибудь из соседей?
— Не исключено, — согласилась она. — Нужно подсунуть под стену что-нибудь плоское и длинное и попытаться вытащить один камень.
— Или… вытолкнуть его, — сказал я, положив ладони на один из камней.
— Морган, не делайте этого! Вы можете повредить то, что… Скажем так, нечто священное.
— Да… — пробормотал я сквозь зубы. — Эти камешки весят добрых тридцать кило каждый.
— Я имела в виду вас, — прошептала она мне в ухо, словно подтрунивая надо мной.
Я услышал, как Махмуд нарочито покашливает. Амина рассмеялась и положила ладони на мои руки, чтобы помочь мне. Конечно, я постарался продемонстрировать, насколько неотразимы мои бицепсы и мышцы груди… Стоит лишь красивой молодой женщине оказаться рядом, и я не могу удержаться, чтобы в очередной раз не изобразить из себя Адониса.[54]
Через несколько минут наших усилий блок дрогнул.
— Еще немного.
Камень подался, и мы нажали на него изо всех сил. Потом раздался грохот, камень отлетел примерно на сорок сантиметров, и мы оба, Амина и я, приникли лицами к проему, направив туда свет фонаря.
— О мой Бог! — вскричала Амина. — Это она!
— Черт возьми… — с трудом выдавил я из себя, потому что у меня перехватило горло.
— Что, что там такое? — спросил Ганс, пытаясь заглянуть туда между нашими головами.
— Мы нашли ее? — спросил мулла дрожащим голосом.
— О мой Бог! — повторяла Амина, и голос ее срывался от волнения. — Она в сохранности.
Я с сожалением отодвинулся и сделал знак нашим дрожащим от нетерпения спутникам подойти.
— Посмотрите, — сказал я, протягивая мулле фонарик. — И вы тоже, Махмуд, идите взгляните.
— Если бы дед увидел это… — тихо сказал Ганс.
Я оттащил его в сторону, чтобы освободить место Юрси Марзуку и его молодому единоверцу, который в изумлении застыл перед разломом, направив туда луч света.
— О Всемогущий… — молитвенно твердил мулла. — О Всемогущий… Это потрясающе. Потрясающе…
Амина, взволнованная до слез, прижалась ко мне, а я начал дико хохотать. Мы добились своего!
Мы миновали еще две кладки, прежде чем смогли проникнуть в гробницу. В другое время я никогда бы не допустил, чтобы в подобное место ступила нога неспециалиста, но времени у нас оставалось мало. Мы должны были покинуть гробницу перед утренней молитвой, с восходом солнца.
— Главное, ничего не трогайте, — строго сказала Амина, но это предупреждение было излишним.
Юрси Марзук и Махмуд словно окаменели.
Усыпальница площадью в двадцать квадратных метров и высотой метра в два являла собой причудливое сочетание греческого и египетского стилей. Три из четырех стен, облицованные плитками из алебастра шириной в кисть руки, были покрыты фресками, а четвертая, которая находилась прямо перед нами, — исписана греческим текстом. С первых же строк стало ясно, что это панегирик во славу Александра. На подставках, колоннах и мебели из алебастра или красного дерева, украшенных серебряными или золотыми пластинами, громоздились оружие, драгоценности и другие подношения. Это были сокровища, каких мне еще никогда не приходилось видеть. А в центре усыпальницы на огромном прозрачном блоке лазурита, похожем на солнце, возвышался золотой — а не стеклянный, как гласила легенда, — саркофаг.
