— Фрэнки, мы приехали, просыпайся, — тихий голос Люциана над ухом и настойчивое сжимание ладони привели его в чувство, и он открыл глаза. Зевнув и приняв достойную позу, огляделся. Карета стояла перед поместьем Мадьяро, совсем рядом с парадным крыльцом. Под крышей, которая состояла из надстроенного балкона и декоративных лестниц, изогнуто спускающихся вниз по обеим его сторонам, висел фонарь с толстой свечой внутри. Он горел всю ночь — в этом доме всегда ждали возвращения своих обитателей.
Шарлотта улыбалась, глядя на него, и это было видно даже при таком скудном освещении.
— Благодарю вас за то, что подарили мне настолько великолепный вечер, мадам, — Фрэнк взял в ладонь её пальцы и, наклонившись, легко коснулся губами. — Это было волшебно, и австрийский оперный театр достоин всяческих похвал.
— Я очень рада, что ты решился ехать с нами, Фрэнк.
— Доброй ночи, — он чуть кивнул баронессе и открыл дверцу экипажа.
— Шарлотта, позвольте, я выйду ненадолго. Я не заставлю вас ждать, — Люциан что-то нащупал под своим сидением и, стараясь не показывать, что заметил её удивление, выскользнул в ночь следом.
Фрэнк уже подошёл к двери, когда друг окликнул его.
— Люциан? — удивился Фрэнк и невольно посмотрел на карету с распахнутой дверцей, стоящую в десятке шагов.
— Зайдём внутрь, Фрэнки? У меня есть кое-что для тебя.
Пожав плечами, Фрэнк открыл тяжёлую дверь. Главный вход был ещё не заперт, а это означало, что Поль ещё не спал, наверняка читая очередную книгу на кухне. На ночь поместье запиралось, и приходилось пользоваться либо чёрным входом с хитрой системой открывания, известной только обитателям дома, либо идти откапывать запасной массивный ключ, спрятанный в вазоне с цветами неподалёку.
Они прошли в едва освещённый парой канделябров холл, но Люциан, не думавший идти дальше, потянул Фрэнка за край полы фрака.
— Я недавно объезжал бордели на предмет поиска новых лиц для балов удовольствий Шарлотты, — начал говорить он обернувшемуся другу. — Долгая история, периодически нам приходится прощаться с кем-то и приглашать новых юношей и девушек. Это очень хорошая подработка, и обычно все с радостью соглашаются участвовать в костюмированных балах с продолжением.
— Ты мне об этом хотел рассказать сейчас, Люциан? — удивлённо улыбнулся заинтересованный Фрэнк.
Друг смутился и, подумав, достал из-под полы накинутого на плечи плаща длинный мешочек чёрного бархата и протянул его Фрэнку. На ощупь внутри была твёрдая коробочка, а сам подарок оказался довольно увесистым, хоть на вид размером был едва больше ладони и намного её уже.
— Что это?
— Подарок, — открыто улыбнулся Люциан, чуть тряхнув светлыми кудрями. Глаза его смотрели так прямо и немного грустно, но подобный взгляд был совершенно обычен для друга. — Я увидел это у одной из девушек, с которой мы теперь работаем. Не смог удержаться, почему-то сразу вспомнил о тебе.
— Это её вещь? — ужаснулся Фрэнк, которому совершенно не нравилась даже мысль пользоваться чем-то чужим.
— Нет, что ты, — возмутился Люциан, тут же ухмыляясь одними губами, не вовлекая в улыбку выражения глаз. — Она просто рассказала немного и объяснила, у кого можно достать подобное. Почему-то раньше мне даже в голову не приходило, что что-то такое можно запросто купить в Париже, просто зайдя в нужную лавку, — Люциан усмехнулся. — Только открывай, когда останешься один у себя, хорошо? Я пойду, — он коснулся пальцев Фрэнка и, тихо развернувшись, направился к двери.
— Доброй ночи, друг мой, — сказал ему в спину Фрэнк.
Тот обернулся у самого выхода и тепло, душевно улыбнулся:
— Доброй, Фрэнки. Спасибо тебе за компанию. Это было чудесно.
Когда дверь за Люцианом закрылась и была заперта на ключ, Фрэнк, горя любопытством, побежал вверх по лестнице. Ему не терпелось узнать, что же подарил ему Люциан, это было так интересно и интригующе! Пробравшись в свою комнату, чуть мрачную и помпезную сейчас в ночном тусклом освещении, Фрэнк подошёл к единственному подсвечнику и развязал тесьму, стягивающую горловину мешочка. Вытащив коробочку, которая также оказалась чёрной, с шершавой картонной поверхностью, он открыл крышку.
Множество самых разных ярких эмоций пронеслись у него на лице. Непонимание, удивление, шок — сменялись на нём резко и быстро. Без слов закрыв коробочку, он, раскинув руки, рухнул спиной на мягкую перину кровати, хотя и терпеть не мог делать этого, находясь в одежде «на выход». Отдышавшись и не выпуская подарок из ладони, он позволил себе негромко рассмеяться. Господь благословил его лучшим и совершенно невыносимым другом.
****
Джерард вышел к завтраку, опоздав совсем немного. Видимо, он вернулся ночью не намного позже Фрэнка, потому что выглядел необычайно живым и, кажется, выспавшимся. Одетый чуть небрежно, но при этом во всё чистое и благоухающее свежестью, он сам был как будто бы только что из пенной ванны. Фрэнк не удивился бы этому, за наставником водилась странная любовь к долгим водным процедурам с утра. Хотя Фрэнк не разделял этой привязанности — ему куда приятнее было расслабляться перед сном, чем разнеживать тело с самого утра.
— Доброго утра, мой мальчик, — сказал тот, войдя в малую столовую. Фрэнк уже пил кофе и перекусывал сыром и свежевыпеченным, таким хрустящим и пахучим батоном с маслом.
— Доброе утро, Джерард. Выглядите необычайно свежо, — с лёгкой тенью ревности в голосе заметил он.
Наставник только улыбнулся в ответ, присаживаясь на стул с противоположной стороны круглого стола.
— Где Маргарет и Поль?
— Что-то срочно понадобилось сделать в саду, они позавтракали раньше и вышли на улицу. Маргарет просила передать, что есть ещё буженина. Подать?
Ненадолго Джерард задумался, но потом, осмотрев стол, на котором красовалась фарфоровая тарелка с нарезанными сырами, тарелочки с маслом и мёдом да плетёная корзина с круассанами и батоном, всё же кивнул.
— Видимо, я проголодался, так что позавтракаем плотно. Нас ждут великие дела, Фрэнки, — и он обезоруживающе-широко улыбнулся.
Фрэнк чуть не подавился батоном, но встал и подошёл к небольшому люку в полу, чтобы спуститься в погреб за обещанной бужениной. Она лежала совсем рядом, обмотанная бумагой и чистым льняным полотенцем.
— Как вы добрались вчера? — продолжил беседу наставник, пока Фрэнк длинным ножом нарезал ломти красивого нежирного мяса. — Всё было в порядке, никаких происшествий?
— Да, мы вовремя пустили экипаж в объезд. Я видел людей с факелами, они что-то кричали, и это выглядело пугающе, — Фрэнк отложил нож и понёс блюдо с мясом к столу. — Между прочим, я до сих пор сержусь на вас за то, что вы ничего не говорили мне о ситуации в Париже. То, что я почти не выезжаю из пригорода, не означает, что я не имею права знать. Это же обычная политическая грамотность, неприятно чувствовать себя дураком…
Тон его был чуть обиженным, и он сел, смотря на Джерарда с лёгким укором, от чего тот тоже посерьёзнел и только махнул рукой в ответ, как бы прекращая эту тему.
— Если ты думаешь, что хоть что-то узнал, мой мальчик, то очень ошибаешься. Это лишь самая вершина горы. Проблема много, много глубже. Она кроется в самой основе нынешней монархии во Франции. Сломленная испытаниями королева, честолюбивый самодур-король, странное, нелогичное распределение казны. Беспорядки и недовольство людей — это именно то, чего стоило ожидать. Только вот к чему подобное халатное отношение приведёт в итоге — даже я боюсь загадывать. Надеюсь, как-то уладится, и мы должны этому поспособствовать.
— Я не ослышался? Вы сказали — мы? Значит ли это, что вы собираетесь задействовать меня в делах? — живо заинтересовался Фрэнк, не ожидавший такого быстрого развития событий. Ведь по сути, Джерард ещё не учил его ничему особенному…
— Ты всё верно понимаешь, Фрэнки. Более того, совершенно недавно мне попала в руки очень важная информация, — и тут Фрэнк, холодея от неожиданности, почувствовал, что по его ноге, медленно поднимаясь от лодыжки к колену, скользит… лишённая туфли ступня Джерарда?! — Именно эта информация заставила меня пересмотреть свои планы на твоё медленное обучение. Придётся всё схватывать на лету, но ты же способный мальчик?
