…Прошло еще несколько десятков лет. Жизнь в городе изменилась кардинально. Мир стал другим: инфляция, сотовые телефоны, нищие, Интернет, американские боевики, «Орбит» без сахара, Земфира, FM-радиостанции, ночные клубы, пицца, «Комсомольская правда» с голыми девицами на первой странице, «наши» сериалы с одними и теми же актерами в главных ролях, спутниковое телевидение, реклама через каждые пять минут, вездесущие лотки с бананами-апельсинами, сектанты, непонятные войны, курс доллара-евро, слова «офис», «брифинг», «консалтинг» и «маркетинг»!.. Лишь щеголи все те же! Правда, одеваться они стали в джинсы и турецкие кожаные куртки, украсили себя татуировками, кольцами и «фенечками». Они предпочитают «тусоваться», попивая «Балтику» прямо из бутылки или баночки. Они поставили моду на колени, заставив всех мировых кутюрье включать в свои коллекции непрезентабельные свитера, бесформенные джинсы, нелепую обувь и невообразимые до дикости прически.
Щеголи с удовольствием встречались друг с другом на Октябрьской, курили непринужденно, болтали о новом фильме Лукаса и пересказывали очередную серию про Масяню в Интернете; поносили «Майкрософт» и иногда отвлекались на звонки своих сотовых телефонов; хохмили и приценивались к музыкальным CD-дискам; не выказывали никакого желания уступать дорогу спешащим прохожим. Щеголи матерились бездумно и виртуозно, перекусывали жареной картошкой из «Макдоналдса», обсуждали достоинства того или иного ночного клуба, договаривались о новых встречах и вечеринках. «Жить СТИЛЬНО!» — стало их тайным девизом, «НАПРЯГИ ПО БОКУ» — жизненным кредо. Особый шик — катание на машине с грохочущей внутри салона музыкой. Особая гордость — работящие «шнурки», разрешающие все денежные затруднения.
Они говорили: «Прикинь, какая подача», если хотели привлечь внимание друзей. И так восхищались своей девушкой: «Ну, ты просто чики, в натуре!»
Без всяких комплексов щеголи в облегающих водолазках предлагали свои тренированные в платных спортивных клубах тела всем заинтересованным лицам противоположного пола и в упор не видели «совков», плетущихся по своим делам.
Они все еще не устали соревноваться друг с другом в остроумии, нарядах и в любовных приключениях с бойкими (и не очень бойкими) «телками» и «матильдами». И вряд ли когда-либо устанут. Даже через триста лет.
Митек всегда чувствовал себя в этом молодежном скопище на станции метро «Октябрьская» как рыба в воде. Встречал знакомых, хлопал их по рукам в приветствии, напропалую флиртовал с бывшими подружками, смеялся, необидно обзывал тех, кто этого заслуживал (а может, и не заслуживал), не рискуя «атрымаць» разбитый фейс. Они отлично понимали друг друга, эти вечные щеголи. Они были свободны, молоды и предельно откровенны.
Припарковав «форд» Тимофея возле «Макдоналдса» и расплатившись с контролером за стоянку, Димка прошел до ресторана и сразу встретил Дашку и Майю. Они стояли в очереди к таксофонам. Дашка была в своей любимой короткой сине-зеленой шубке, чуть доходившей ей до пояса, белоснежном свитерке с толстенным воротом, тугих расклешенных джинсиках (пока он лично не увидел процесс одевания, не мог понять, как она в них вообще влезает) и маленьких ботиночках на огромной платформе. На фоне невзрачного длинного пальто Майи и почти полного отсутствия макияжа (девушка Тимофея предпочитала строгость во всем) Дашка выглядела экзотической куколкой. Нарядненькой, чистенькой и вызывавшей нескромное желание дать рукам полную свободу.
— Димон-покемон, не мог позже, да? — возмутилась Дашка, но потянулась для поцелуя.
— Во-первых, я должен был заехать домой, чтобы переодеться соответственно случаю.
— Ой, ой, страсти какие!
— Во-вторых, на дорогах полно лихачей. Я не хотел бирку на палец. У меня, к твоему сведению, большое будущее (и остальные места, о которых не будем говорить вслух, тоже). Не хотелось бы так рано потерять и то, и другое.
— Фу, вечно ты скажешь что-нибудь гадкое, — хихикнула Дашка, беря его под руку.
— Привет, Мир-Труд-Май, — вежливо поздоровался он с Майей.
— Здравствуй, Дима, — сухо улыбнулась та.
Димка в который раз подумал, что чувствует себя неловко рядом с ней. Может быть, потому что Майя работала в серьезном издательстве и даже в невинных развлечениях, в которых соизволяла принимать участие, была чуточку серьезна. И она совершенно не походила на Дашку, в которой театральный институт воспитал бесшабашность и умение «оторваться». Впрочем, это умение, скорее всего, у Дашки было врожденным.
— Где Тимон? — спросил он.
— Он, как настоящий мужчина, пошел покупать двум голодным девушкам три корочки хлеба.
— Опять Тимона на «Макдоналдс» раскрутили! — засмеялся Дмитрий.
— Только не я! — запротестовала Майя. — Это все Даша. Такая бессовестная!
— Я не бессовестная. Я слабая, — вздохнула она, добавив после трагической паузы: — И бедная.
— Даша, Даша, — укоризненно покачала головой Майя.
— Я Даша не скажу сколько лет, — отмахнулась юная кокетка. — Бедность, к твоему сведению, не порок. Если вовремя в ней признаться. Да, Пумбичек? Я ведь бедная, правда, холосий мой?
— Очень бедная? — переспросил Дима. — Только вот какая незадача…
— Что такое? — нахмурилась она.
— Из-за плохого питания бедные редко бывают красивыми. У них гнилые зубы и…
— Счас в рожу вцеплюсь.
— Пятнадцать суток захотела?
— За тебя столько не дадут.
— Спорнем?
— Иди в баню!
— Только с тобой.
— Еще чего!
— Ты, я и банщик.
— Гад! — со смехом хлопнула его Дашка по груди, после чего потянулась целоваться. Последнее ей нравилось даже больше, чем все остальное.
— Господи, как маленькие, — вздохнула Майя, к недовольству которой они привыкли.
Майя появилась рядом с Тимофеем в один из вечеров несколько месяцев назад, и Дима с Дашей дружно решили, что представить более подходящую пару просто невозможно.
Оба имели вид серьезный и целеустремленный, если говорили о чем-то, то обязательно о книгах, которые ни Даша, ни Дима не читали. Короче, общались на высокой духовной ноте, соглашаясь друг с другом и уступая друг другу во всем. «Ну, просто как Ленин и Крупская», — пошутила однажды Даша, обсуждая с Димой их отношения. Они всегда здорово веселились, передразнивая своих друзей.
«Знаешь, у нас в издательстве готовят к выходу несколько томов Эмиля Золя. Так было приятно перечитать его «Западню», — сухо подобрав губки и нарочито растягивая слова, говорила Дашка в роли Майи. Дело происходило в постели, поэтому она стыдливо прикрывала грудь простынею.
