– Вот ведь… – Джим тихо выругался, зная, что это не останется без внимания и система контроля начислит ему за сквернословие в общественных местах штрафные баллы, которые в конце месяца трансформируются в кругленькую для третьесортного пианиста сумму, списанную с личного счета. – Вот ведь… – повторил он, но на этот раз замолчал раньше, чем обронил пару лишних слов, – думать в этом городе пока не запрещалось. – Твою мать… – все-таки не сдержался Джим.
Стеклянный город, мечта многих, новый шаг в истории человечества, холодные стены и искусственная вода. Ксения, свадьба, дети. Работа, о которой многие только мечтают, стабильное будущее и… Подделка. Притворство. Вся жизнь как фонтан в центральном парке, где нет воды, а только нейронные образы. Ничего реального. Только мечты и фантазии.
Глава вторая
Ксения Маслакова вертелась перед зеркалом уже больше часа. Она прихорашивалась для Джима. В последние месяцы ей начинало казаться, что в мире никого больше нет. Только она, ребенок, которого она носит под сердцем, и Джим – этот синеглазый музыкант.
Ксения вспомнила их первую встречу. Найти его оказалось не так сложно, как поначалу думала Ксения, особенно если твои родители Елизавета Викторовна и Аркадий Юрьевич Маслаковы.
Джим выступал в одном из баров деловой части города. Избалованной девушке не нравился этот район, но ради Джима она готова была зайти хоть в преисподнюю. Она выбрала ближайший к сцене столик и долго наблюдала за своим синеглазым наваждением. Ксения не помнила, слушал тогда кто-нибудь музыку Джима или нет, но она, затаив дыхание, жадно впитывала каждый звук, рожденный его пальцами, порхавшими над черно-белыми клавишами.
Бар закрывался в три. Джим продолжал играть, когда посетители потянулись к выходу. Ксения стояла одна на опустевшей улице и с надеждой смотрела на закрытые двери бара. Время превратилось в густое желе. Ксения потеряла счет минутам, очнулась, хотела уйти, но в этот самый момент вышел Джим. Опустив голову, он прошел мимо незнакомки, не взглянув в ее сторону. Затаив дыхание, она смотрела ему вслед, не зная, что делать: позвать или просто смотреть, как он уходит. Неожиданно Джим обернулся, растерянно посмотрел на Ксению, словно она окликнула его.
– Привет – заговорила она первой.
– Мы знакомы? – смущенно спросил Джим.
– Думаю, да.
– И как давно?
– Да минут пять…
* * *
Джим пришел домой с опозданием в два часа. Усталый, подавленный, он буквально рухнул на диван и закрыл глаза, зная, что сейчас появится Ксения, будет маячить перед ним, демонстрируя свои наряды, свой макияж – всегда такая идеальная, ухоженная, правильная. Иногда Джиму казалось, что было бы лучше, если бы шесть раз в неделю его встречала Ксения-неряха и один-два раза Ксения-королева. Тогда, быть может, он и сумел бы по достоинству оценить ее старания.
– Как прошел разговор с мамой? – спросила она, вышагивая возле огромного окна так, словно это был подиум, а вокруг собрались тысячи восторженных зрителей.
– Разве твоя мать еще не связалась с тобой? Кажется, новые нейронные сети позволяют общаться по закрытому каналу на уровне мыслей даже во время разговора с другим человеком…
– Мама не связывалась со мной сегодня.
– Ну и черт с ней.
– Вы не поладили?
– Нет, все нормально.
– Что же тогда?
– Ничего.
Джим снова закрыл глаза. Ксения смотрела на него, требуя ответа, – он чувствовал этот взгляд, это напряжение.
– Что? – потерял он терпение. – Почему ты так на меня смотришь?
– Что сказала тебе мама?
– Ничего такого, что было бы неправильно.
– Но тебя все равно что-то беспокоит.
– Разве что немного…
– Джим… – Ксения прикусила губу, пытаясь понять, что происходит.
Еще утром он выглядел таким жизнерадостным, а сейчас словно похоронил лучшего друга. Она догадывалась, что идея с работой на фирме родителей придется Джиму не по душе, но это был самый лучший вариант в сознании Ксения. Рано или поздно фирме «Строительные технологии Маслакова» понадобится правопреемник, а так как детей кроме нее у родителей нет, то кандидатура Джима будет рассматриваться в первую очередь, и если он хорошо себя зарекомендует, то лет через двадцать встанет у руля экономического монстра. Ксения и прежде говорила с матерью о том, чтобы подыскать Джиму хорошую работу, но та и слушать не хотела, пока не узнала о беременности дочери.
– Тебе не понравилась предложенная работа? – неуверенно спросила Ксения, решив, что мать, вопреки обещаниям, предложила не то, о чем они договаривались.
– Не знаю.
– Что же тогда?
– Просто это… это так…
– Необычно?
– Нет, Ксюш. – Джим улыбнулся, и она буквально почувствовала, как от него повеяло холодом. – Просто это так убийственно, если, конечно, ты понимаешь, о чем я. Быть управляющим отдела сбыта не так уж и плохо. Для кого-то, понимаешь? Тот человек, на чье место меня хотят поставить, жил этой работой, мечтая о дне, когда на него обратят внимание и повысят. Теперь он еще десять лет будет ждать следующего повышения. Эта работа его мечта, а я в гробу видал ее!
– Джим!
– Что Джим? Ты и твоя мама все уже решили, да? А меня кто спросил?
– Ты боишься, что у тебя не получится?
– Ничего я не боюсь…
– Что тогда?! Тебя же никто не заставляет, Джим! – в глазах Ксении заблестели слезы. – Ты же знаешь, я поддержу тебя, что бы ты ни решил.
– К черту!
– Но почему? Почему ты не хочешь, чтобы у нас все было нормально?
– Я хочу.
– Нет, не хочешь!
Она заплакала, смущая Джима слезами, заставляя извиняться, чувствуя вину, и искать примирения.
* * *
Дарья Андреевна Силуянова была молодым, подающим надежды врачом. В свои двадцать семь она добилась того, чего не удавалось многим ее коллегам, дожив до заката своей карьеры. Дарья всегда верила только в себя и в свои силы. Все, чего она добилась в этой жизни, было создано собственными руками. И то, что семья Маслаковых доверила ей наблюдать за протекающей беременностью их дочери, тоже было ее собственной заслугой. Дарья долго училась, затем много практиковала, посвящая все свободное время изучению нового, жертвуя личной жизнью и лишь изредка в одну из бессонных ночей жалея об этом. Ксения Маслакова была для нее одним из многих пациентов, чью судьбу надлежало провести от первого до последнего месяца беременности. «Все будет как обычно», – думала Дарья, но она ошибалась.
Наблюдение за дочерью Маслаковых началось, когда диск эмбриона, изменив форму, стал более овальным и сжатым в середине, а по всей его длине стала заметна выпуклость с маленькими кубическими бугорками с каждой стороны. Через несколько недель Дарья насчитала их более сорока – сомиты. Скоро из них должны сформироваться ребра, позвонки, конечности и мускулы туловища. Параллельно хорде появилась выемка, постепенно превращающаяся в некое подобие желоба, из которого впоследствии сформируется вся нервная система, а внутри эмбриона показался примитивный кишечник.
Дарья наблюдала этот процесс созревания жизни в свой сто какой-то раз, надеясь, что все пройдет гладко и с этим пятимиллиметровым эмбрионом, похожим на вытянутую запятую, ничего не случится, а маленький бьющийся отросток в нем, который в будущем должен стать сердцем, не остановится еще как минимум лет шестьдесят.
Но на втором месяце что-то пошло не так. Дарья удивленно смотрела на полученные снимки эмбриона, и ее сознанием овладевала необъяснимая тревога. На снимках был уже считай что маленький человечек около двенадцати сантиметров длиной, с появившимися отростками в виде рук и ног и прорисовавшимися чертами лица. Не в силах понять причину своего беспокойства, Дарья неделю за неделей продолжала наблюдать, как у эмбриона появляются кисти и ступни, вырисовывается будущая печень, формируется сердце, головной мозг и, наконец, начинается окостенение скелета…
В начале восьмой недели Дарья сняла телефонную трубку и, набрав номер Ксении Маслаковой, поспешила ее обрадовать.
– Это девочка! – радостно воскликнула доктор, словно речь шла об ее собственном ребенке.
– Вот это да! Так быстро! Я и не думала, что сейчас это можно узнать в конце второго месяца.
Дарья похолодела. Мысли в голове на секунду разбежались в поисках рационального ответа, но так его и не нашли.
– Что-то не так, Дарья Андреевна? – встревоженно спросила Ксения.
– Нет, нет, все нормально. Я просто рада за тебя…
Дарья соврала. Все было отнюдь не нормально. Нормальный ребенок не мог развиваться такими темпами. У него уже появлялись голосовые связки. Плод слабо, но двигался, и с помощью ультразвука у него можно было услышать сердцебиение.
Дарья ждала почти месяц, затем решила, что просто обязана рассказать обо всем молодой матери.
– Видишь ли, – сказала она дочери Маслаковых в день очередного приема, – у тебя развивается нормальный, здоровый ребенок, без каких-либо отклонений, за исключением сроков. Прошло всего три месяца, а я могу услышать биение сердца ребенка в обыкновенный стетоскоп, а ты чувствуешь, как он начал двигаться. У него растут волосы и ногти, его длина около двадцати двух сантиметров, а вес приближается к пятистам граммам…
