Дарья ждала почти месяц, затем решила, что просто обязана рассказать обо всем молодой матери.
– Видишь ли, – сказала она дочери Маслаковых в день очередного приема, – у тебя развивается нормальный, здоровый ребенок, без каких-либо отклонений, за исключением сроков. Прошло всего три месяца, а я могу услышать биение сердца ребенка в обыкновенный стетоскоп, а ты чувствуешь, как он начал двигаться. У него растут волосы и ногти, его длина около двадцати двух сантиметров, а вес приближается к пятистам граммам…
– Я не врач, Дарья Андреевна, – Ксения смущенно улыбнулась. – Скажите, в чем отклонение?
– Отклонений нет. Дело в том, что твой ребенок просто развивается быстрее обычного, – Дарья тщательно подбирала слова. – По статистике в конце третьего месяца беременности плод достигает десяти сантиметров и сорока пяти граммов веса. То состояние, в котором находится твой плод сейчас, обычно наблюдается только в конце пятого месяца.
– Я что, рожу в шесть месяцев?
– Возможно.
– Это… будет недоношенный ребенок?
– Нет, Ксения. Я не могу с уверенностью назвать дату твоих родов, но ребенок у тебя самый что ни на есть здоровый.
– Почему же тогда…
– Ты хочешь спросить, почему твой плод развивается быстрее обычного? Я не знаю. Никто не знает. Хочу лишь утешить, что это не первый случай. Подобное было зарегистрировано где-то на Европейском континенте, еще до разделения мира на финансовые секторы. Роды ничем не отличались от обычных… – Дарья врала. Никто точно не знал, что случилось с матерью и ребенком. Как она ни пыталась это выяснить, двери к этой тайне для нее оставались закрыты.
* * *
Ксения шла домой, чувствуя себя после разговора с лечащим врачом уставшей и совершенно разбитой. Почему это должно было случиться именно с ней? В чем она провинилась? Ксения снова вспомнила сроки, которые ей назвала Дарья, и ужаснулась. Что же теперь сказать Джиму? Поймет ли он, почему она не смогла родить ему нормального ребенка? А может, ребенок нормальный и Дарья права, сказав, что ничего в этом страшного нет? Но как убедить себя в этом? Как убедить Джима, родителей?
Глава третья
Доктор Ибрагим Харченко – он был единственным, кто мог помочь Дарье. Она знала это, но не хотела признаваться. Этот пятидесятилетний мужчина с седеющими волосами и голубыми как небо глазами был самым ненавистным лектором для нее за все время учебы в институте. Он был гением. Настоящим гением, губившим свой талант на нерадивых студентов, отказавшись от практики. Кто-то говорил, что причиной были наркотики, которыми доктор увлекался в молодости, кто-то говорил – алкоголь, а кто-то даже обвинял в убийстве ребенка, погибшего во время родов в результате халатности Харченко. Проведенное расследование установило наличие алкоголя в крови доктора. Если бы не множество влиятельных друзей, вступившихся за Харченко, то несколько лет за решеткой было бы ему обеспечено, но в итоге молодой доктор отделался двумя годами условно и пожизненным запретом на занятия врачебной практикой.
* * *
Впервые за последние два года Дарья выбралась за город и теперь чувствовала дискомфорт от этой поездки. В глазах рябило от окружавшей желтизны, а в голове, казалось, гудит пустота без информационных потоков, получаемых по нейронным сетям. Единственным спасением было голубое небо, отдаленно напоминавшее стены Города Мечты. В сознании крутилась всего одна мысль: развернуться и поехать обратно. Что мог посоветовать старый профессор, променявший карьеру на ночные утехи?! А что если мог? Что если он знал что-то такое, о чем не могла знать она? Взять хотя бы случай, схожий со случаем Ксении, в конце девяностых. Что если доктор Харченко знает что-то об этом?
* * *
Маленький студенческий городок пробуждал воспоминания. Здесь ничего не изменилось, осталось как и во времена учебы Дарьи, казавшиеся теперь такими далекими. «Шевроле» медленно катило по залитым солнечным светом улицам, но Дарье почему-то казалось, что здесь царит осень. Маленькие домики преподавателей, общежития студентов, образовательные учреждения – все это напоминало прошлый век, насыщенный серостью бетона, железа и дерева.
Остановив машину, Дарья поднялась по мраморной лестнице, ведущей в главное здание института. Когда-то давно она молоденькой девчонкой впервые вошла в эти стены, и сердце ее выпрыгивало из груди от волнения и гордости. Тогда это был один из самых престижных медицинских институтов страны, поступить в который мечтали все, кто собирался построить карьеру медика, а сейчас это место медленно умирало. Все стремились учиться как можно ближе к центру цивилизации. Мегаполисы вроде Города Мечты убивали такие города, как этот.
Дарья отыскала кабинет декана, постучала и, не дожидаясь ответа, вошла. По телу пробежал неприятный озноб. Здесь все оставалось как раньше, словно не прошло и месяца с того момента, как Дарья приходила сюда в последний раз.
– Здравствуйте, – сказала она и широко улыбнулась.
Декан Петр Васильевич Брюхов поднял на нее большие грустные глаза.
– Простите, – нахмурился он, – мы знакомы?
За долгие годы пребывания здесь через него прошли тысячи студентов, и многие из них имели обыкновение время от времени заезжать к нему.
Продолжая улыбаться, Дарья назвала свое имя.
– Силуянова… Силуянова… В каком году ты выпустилась?
– В две тысячи сорок втором. Медицинский факультет.
– Как давно это было, – покачал головой декан. – Прости, что не могу тебя вспомнить.
– Ничего страшного. Я все равно рада вновь увидеть вас. Знаете, это словно снова оказаться студентом.
– Да-а-а… Жаль, что студентов с каждым годом становится все меньше и меньше.
– Я уверена, скоро это пройдет. Новые города не способны принять всех желающих, так что кому-то придется приезжать к вам.
– Новые города… Это как лихорадка, которая передается от одного к другому. Газеты стало невозможно читать, чтобы не наткнуться на заметку о том, что где-то что-то строят. Эти Маслаковы заразили весь мир своим стеклом.
– Вы считаете, что это плохо?
– Что?
– Города из стекла.
– Нет, – декан тряхнул седой головой. – Это самый долгожданный прогресс, которого ждало человечество. Скоро весь мир превратится в стеклянный шар, а такие места, как это, исчезнут.
– Но ведь на смену им придут новые.
– Да, – Декан тяжело вздохнул. – И на смену нам тоже. Скажи, Дарья, была ли ты хоть в одном из стеклянных городов?
– Я живу в одном из них.
– Живешь? И в каком же?
– Город Мечты.
– Это то чудо, которое построили Маслаковы первым?
– Да.
– И как там? На что это похоже?
– Там все наполнено светом и жизнью, но, чтобы понять это, нужно самому приехать и увидеть. – Дарья спохватилась. – Это же совсем рядом с вами, Петр Васильевич. Почему бы вам не съездить?
– Нет, что ты… Я не могу.
– Но почему?
– Я должен работать.
– Но ведь это всего лишь пара дней.
– Да, но они могут изменить всю мою оставшуюся жизнь.
Они неловко замолчали, затем Дарья неуклюже решилась спросить о Харченко.
– Так ты приехала сюда ради него? – разочарованно протянул Брюхов.
– Сказать по правде, да. Мне очень нужна его консультация по одному вопросу.
– Он не дает консультаций.
– Я бы хотела попробовать.
– Настырная девчонка!
Сейчас Брюхов был похож на того старого доброго декана, который во время учебы Дарьи любил отчитывать нерадивых студентов. Вспомнив это, она улыбнулась, и эта улыбка развеселила декана.
– Он сейчас в своем загородном доме, – сказал он. – Пойдем, я покажу тебе на карте, где это.
* * *
Дарья поднялась по деревянным ступеням и остановилась возле прикрытой двери с натянутой на ней сеткой от мух. Пахло краской и пиломатериалами. В глубине дома играла музыка.
– Ибрагим Давидович! – позвала Дарья своего бывшего лектора.
Без ответа.
– Эй, есть здесь кто? – робко спросила она, проходя в дом.
В нос ударил резкий запах краски. Кто-то явно затеял здесь грандиозный ремонт – вся мебель накрыта тканью, на полу свалены пиломатериалы.
– Ибрагим Давидович! – снова позвала Дарья.
– Да иду я, иду! – заворчал лектор, выбираясь из подвала по сломанной лестнице.
Никогда прежде Дарья не видела его в рабочем комбинезоне.
– Простите, – начала она, – я позвала вас несколько раз с крыльца, но вы, очевидно, не слышали, дверь оказалась открыта, поэтому я вошла…
– Ничего страшного, – Харченко прошел мимо Дарьи, не взглянув на нее. – Я почти закончил с подвалом и все равно хотел выходить, – он огляделся. – Этот дом требует капитального ремонта. Я купил его в двадцать семь и только сейчас решил уделить ему время. Проходите на террасу, это с другой стороны дома, а я пока переоденусь и заварю кофе.
Дарья поймала себя на мысли, что все еще чувствует себя нерадивым студентом рядом с Харченко. Как и когда-то лектор буквально искрился уверенностью и властью, отбивая всякую охоту перечить ему. Где-то в глубине души Дарья уважала этого человека, хотела стать когда-нибудь похожей на него.
