– У нас тоже бывает жарко, – хохочет он.
Это Брэд, Брэд Кингсли.
Я иду дальше. Свободное место, как всегда, самое последнее.
Над этим парнем в стремном галстуке и интеллигентных очках, должно быть, все издеваются. Потому что вид у него уж больно забитый. Волосы аккуратно причесаны, руки на парте. Он худощавый и высокий. Я знаю таких, их сразу видно. Такие в каждом классе есть – мальчик для битья. Он смотрит на меня и, похоже, думает, неплохо было бы со мной подружиться. Но это вряд ли, чувак. Когда я прохожу мимо него, он натянуто улыбается. Ну и смешная у него рожа в этот момент! Я прямо не могу сдержать усмешки.
Это Лукас, Лукас Бэнкс.
Я сажусь прямо за одной девчонкой. Она очень сексуальная. Думаю, она в классе самая крутая. Думаю, Брэд с ней трахается. Но, конечно, скорее всего, не он один. Юбка у нее такая короткая, что когда она сидит, видно, где заканчиваются чулки. Еще чуть-чуть – и можно будет разглядеть трусики. А у нее красивые ноги, думаю я, и поднимаю глаза выше. Грудь тоже ничего, и обтягивающий топ с глубоким вырезом это подчеркивает. У нее длинные светлые волосы, губы ярко накрашены. Она смотрит на меня, одобрительно кивает, а потом посылает мне воздушный поцелуй. Возможно, она положила на меня глаз. Но, возможно, все просто потому, что я новенький.
– А ты ничего, – замечает она как бы между прочим.
– Ты тоже, – отвечаю я в той же манере.
Это Эшли, Эшли Мэйси.
Я сижу за последней партой. Слева от меня – чернокожий парень среднего роста, довольно здоровый, накаченный, коротко стриженный. Он в майке без рукавов. На шее болтается какая-то эмблема. Он держится очень уверенно и, кажется, никого не боится. Думаю, ему вообще на все наплевать. Он показывает мне оттопыренный большой палец.
– Классная футболка, чувак, – говорит он, расплываясь в улыбке.
Я кривлю рот и киваю.
Это Таррел, Таррел Рино.
Что-то он уж слишком широко мне улыбается, думаю. Я не то чтобы расист, нет. Мне, по большому счету, все равно. Вот мой отец, он негров просто за людей не держит. Однажды папа увидел, что я шатаюсь по пляжу с черными, так мне потом влетело по первое число. Сначала была долгая и нудная, хотя весьма эмоциональная лекция о том, что дружба с цветными до добра не доведет. Потом, помню, папа долго на меня орал. Даже ударил, когда я попытался что-то возразить, но не сильно. Ну, и стандартная процедура воспитания. Как всегда. В общем, с тех пор я стараюсь не связываться с неграми.
Впереди справа сидит девчонка с пирсингом в брови. У нее длинные волосы, крашенные в черный. На ней рваные джинсы, футболка и еще какая-то кофта. В общем, одета она так, что не поймешь: то ли рок-звезда, то ли просто бомж. На пальцах – куча колец, на запястьях – браслеты. Она поворачивается в мою сторону. Ух, у нее еще и нижняя губа проколота, и нос!
– Чего уставился? – огрызается она.
– Да так, – я пожимаю плечами.
Это Кенди, Кенди Рузвельт.
Все время, пока я рассматриваю своих новых одноклассников, мисс Токсон что-то говорит.
– Джеффри! – вдруг до меня доносится ее голос. – Джеффри, ты меня слышишь?
– Э-э-э… Да.
Я как будто провалился в сон. На самом деле, я просто был так увлечен, разглядывая окружающих, что совершенно забыл про учителя. Как будто она вообще важна! Приходит, ведет урок и уходит, а с этими ребятами мне существовать еще года два. Ну да, если папе опять не приспичит податься на другой конец страны за новой бабой.
– Так как тебе нравится Сиэтл? – продолжает мисс Токсон.
– Ну, прикольно, – отвечаю.
– Прикольно?
– В смысле, очень мило. Да, мило.
– Думаю, ты можешь ответить более распространенно. Наверное, наш город сильно отличается от Майями?
Черт, да конечно, отличается! Это просто небо и земля. Тут все какие-то примороженные.
– Ну да, – говорю.
– Встань и расскажи, пожалуйста, как ты жил в Майами. Думаю, всем будет интересно.
Я поднимаюсь со стула. Что рассказывать-то? Как я жил… Да ничего особенного: пил, курил и развлекался. И еще меня постоянно выгоняли из школ. За последние три года я сменил три школы. В год по штуке. Но мне сейчас надо что-то рассказать, что-то более информативное и менее личное, потому что иначе меня могут сразу зачмырить.
– Ну, в Майами весело, – говорю. – Там всегда как на вечеринке. Пляж, солнце, песок, много огней. Много развлечений. Никто ни о чем не беспокоится…
– Ты занимался серфингом? – спрашивает Эшли Мэйси.
– Да, немного.
– Круто! – тянет она.
– Ладно, садись, Джеффри, – говорит мисс Токсон.
Наконец-то она отстала от меня. Я как-то совсем не горю желанием тут всем рассказывать про свою жизнь. Да и вообще, к чему эти понты? Типа познакомиться поближе? Глупости, я не хочу ни с кем знакомиться. А потом, в конце урока, учитель объявляет, что после школы весь класс идет в боулинг. Ну, все ясное дело от восторга свистят и начинают орать как резанные. А я думаю, все-таки придется знакомиться с этой компанией. Все-таки придется в нее вливаться, становиться частью этого коллектива. Вот уж радость-то!
4. Первый день
Мы в боулинге. Конечно, пришел не весь класс. Так всегда бывает, но большая часть здесь. Также тут мисс Токсон и мистер Тёрнер, учитель физкультуры. Ну, чтобы как-то уследить за всеми нами. Мы сразу расходимся по дорожкам. Я играю с Брэдом, Эшли и еще тремя парнями, Майком, Дереком и Скоттом. Кажется, они все из одной компании. То есть, из компании Брэда и Эшли.
Кингсли кидает первым. Потом Эшли и парни. Я последний. Понятное дело, я же не кричал как сумасшедший, занимая очередь, и не несся к табло, спотыкаясь обо всех остальных.
– Ну что, Джеффри, – говорит Брэд, когда подходит моя очередь. – Покажешь, как играют в Майами?
Я молча беру шар. Зря этот придурок смеется. Я целый год работал в боулинге и уж играю-то получше их всех. Я бросаю и выбиваю страйк. Сначала все молчат, но после третьего страйка им приходится все же признать, что я умею играть. Да еще мисс Токсон подходит, смотрит на табло и так восхищенно говорит:
– Посмотрите, а Джеффри-то у нас прямо чемпион! – и потом, повернувшись ко мне. – Здорово! Ты молодец!
Я пожимаю плечами.
Дерек и Майк очень скоро начинают подбадривать меня перед ударом, и Брэда это, конечно, бесит. Еще его ужасно бесит, что у меня уже двести очков, а он застрял где-то на ста семидесяти.
– А ты круто играешь! – говорит мне на ухо Эшли.
– А ты сомневалась? – отвечаю я.
И это, кажется, просто взрывает Брэда. А как же, он вдруг перестает быть звездой и центром всеобщего внимания.
Я выигрываю две партии с большим отрывом, оставляя Брэда довольствоваться вторым местом. И вот, во время третьей игры, когда уже понятно, что я снова выиграл, этот козел улучает момент и толкает меня. Не сильно, но я спотыкаюсь и лечу прямо на дорожку.
– Джеффри! Что же ты такой неуклюжий! – кричит он, когда я уже пытаюсь подняться.
Черт, у меня все руки и одежда теперь вымазаны воском! Вот ублюдок! Я осторожно схожу со скользкой дорожки, вытираю ладони о джинсы и сразу набрасываюсь на Кингсли.
Я с разбега прижимаю его к стене, бью по лицу, потом мы валимся на пол. Я продолжаю бить его. Во мне такая злость кипит, что я готов этому Брэду просто башку проломить. Так бы, наверное, все и вышло, если бы меня ни оттащил мистер Тёрнер.
– Хватит, Шеридан! – ругается он. – Успокойся! Прекрати!
Он отводит меня в сторону, а мисс Токсон поднимает Кингсли и салфеткой вытирает кровь с его лица.
– Что это за выходки, Шеридан? – почти кричит мистер Тёрнер.
– Он толкнул меня!
– И за это ты его избил?
– Сам виноват. Он первый начал!
Тёрнер держит меня за рукав. Я одергиваю его.
– Ты придурок, Шеридан! – орет Кингсли, вытирая разбитый нос.
– Сам ты придурок! – отвечаю я.
Он срывается с места и направляется в мою сторону. Черт, он что мало получил! К счастью, Тёрнер останавливает Брэда. Слава богу, а то бы я точно вырубил этого козла. Не прошло и дня, а я уже нажил себе врага в классе. Впрочем, неудивительно. У меня почти всегда так. Просто я ненавижу уродов вроде Кингсли, а их в каждой школе – пруд пруди.
– Завтра перед уроками оба к директору, – строго заключает мистер Тёрнер. – А сейчас быстро собирайтесь и по домам.
Когда все уже переобулись, ко мне подходит Эшли. Она кладет руку мне на плечо и так вкрадчиво спрашивает:
– Джеффри, я сейчас еду на вечеринку к моей подруге. Поехали со мной?
Она так соблазнительно смотрит на меня, что отказываться было бы глупо. К тому же, Брэд с такой обидой и ненавистью возмущается.
– Мы же хотели поехать вместе! – заявляет он.
– Ну ты же проиграл, – смеется Эшли. – К тому же, у тебя все лицо разбито. Как же ты появишься там? Так ты едешь, Джефф?
– Конечно.
– Супер.
Мы ловим такси и сваливаем из этого скучного тупого боулинга, где нам нельзя ничего, кроме колы и апельсинового сока.
