К стихам
Стихи мои, птенцы, наследники,Душеприказчики, истцы,Молчальники и собеседники,Смиренники и гордецы!
Я сам без роду и без племениИ чудом вырос из-под рук,Едва меня лопата времениШвырнула на гончарный круг.
Мне вытянули горло длинное,И выкруглили душу мне,И обозначили былинныеЦветы и листья на спине,
И я раздвинул жар березовый,Как заповедал Даниил,Благословил закат свой розовый,И как пророк заговорил.
Скупой, охряной, неприкаяннойЯ долго был землей, а выУпали мне на грудь нечаянноИз клювов птиц, из глаз травы.
1960
Цейский ледник
Друг, за чашу благодарствуй,Небо я держу в руке,Горный воздух государстваПью на Цейском леднике.
Здесь хранит сама природаЯвный след былых времен —Девятнадцатого годаОчистительный озон.
А внизу из труб СадонаСизый тянется дымок,Чтоб меня во время оноЭтот холод не увлек.
Там над крышами, как сетка,Дождик дышит и дрожит,И по нитке вагонеткаЧерной бусиной бежит.
Я присутствую при встречеДвух времен и двух высот,И колючий снег на плечиСтарый Цее мне кладет.
1936–1940
Мельница в Даргавском ущелье
Все жужжит беспокойное веретено —То ли осы снуют, то ли гнется камыш, —Осетинская мельница мелет зерно,Ты в Даргавском ущелье стоишь.
Там в плетеной корзине скрипят жернова,Колесо без оглядки бежит, как пришлось,И, в толченый хрусталь окунув рукава,Белый лебедь бросается вкось.
Мне бы мельника встретить: он жил над рекой,Ни о чем не тужил и ходил по дворам,Он ходил — торговал нехорошей мукой,Горьковатой, с песком пополам.
1935
Дагестан
Я лежал на вершине горы,Я был окружен землей.Заколдованный край внизуВсе цвета потерял, кроме двух:Светло-синий,Светло-коричневый там,Где по синему камню писало перо Азраила.Вкруг меня лежал Дагестан.
Разве гадал я тогда,Что в последний разЧитаю арабские буквы на камняхгорделивой земли?Как я посмел променять на чет инечет любовиРазрежённый воздух горы?
Чтобы здесьВ ложке плавить на желтом огнеДагестанское серебро?Петь:«Там я жил над ручьем,Мыл в ледяной водеПростую одежду мою»?
1946
Комитас
Ничего душа не хочетИ, не открывая глаз,В небо смотрит и бормочет,Как безумный Комитас.
Медленно идут светилаПо спирали в вышине,Будто их заговорилаСила, спящая во мне.
Вся в крови моя рубаха,Потому что и меняОбдувает ветром страхаСтародавняя резня.
И опять Айя-СофииКамень ходит предо мной,И земля ступни босыеОбжигает мне золой.
Лазарь вышел из гробницы,А ему и дела нет,Что летит в его глазницыБелый яблоневый цвет.
До утра в гортани воздухШелушится, как слюда,И стоит в багровых звездахКривда Страшного суда.
1959
Песня
Давно мои ранние годы прошлиПо самому краю,По самому краю родимой земли,По скошенной мяте, по синему раю,И я этот рай навсегда потеряю.
Колышется ива на том берегу,Как белые руки.Пройти до конца по мосту не могу,Но лучшего имени влажные звукиНа память я взял при последней разлуке.
Стоит у излукиИ моет в воде свои белые руки,А я перед ней в неоплатном долгу.Сказал бы я, кто на поемном лугу,На том берегуЗа ивой стоит, как русалка над речкой,И с пальца на палец бросает колечко.
1960
Дождь в Тбилиси
Мне твой город нерусскийВсе еще незнаком, —Клен под мелким дождем,Переулок твой узкий,
Под холодным дождемСлишком яркие фары,Бесприютные парыВ переулке твоем,
По крутым тротуарамБесконечный подъем,Затерялся твой домВ этом городе старом.
Бесконечный подъем,Бесконечные спуски,Разговор не по-русскиУ меня за плечом.
Сеет дождь из тумана,Капли падают с крыш.Ты, наверное, спишь,В белом спишь, Кетевана?
В переулке твоемВ этот час непогожийЯ — случайный прохожийПод холодным дождем,
В этот час непогожий,В час, покорный судьбе,На тоску по тебеЧем-то страшно похожий.
1945
* * *
Ты, что бабочкой черной и белой,Не по-нашему дико и смело,И в мое залетела жилье,Не колдуй надо мною, не делайГорше горького сердце мое.
Чернота, окрыленная светом,Та же черная верность обетамИ платок, ниспадающий с плеч.А еще в трепетании этомТот же яд и нерусская речь.
1946
* * *
С утра я тебя дожидался вчера,Они догадались, что ты не придешь,Ты помнишь, какая погода была?Как в праздник! И я выходил без пальто.
Сегодня пришла и устроили намКакой-то особенно пасмурный день,И дождь, и особенно поздний час,И капли бегут по холодным ветвям.
Ни словом унять, ни платком утереть…
25 июня 1935
Хорош ли праздник мой, малиновый иль серый,Но все мне кажется, что розы на окне,И не признательность, а чувство полной мерыБывает в этот день всегда присуще мне.А если я не прав, тогда скажи — на что жеМне тишина травы и дружба рощ моих,И стрелы птичьих крыл, и плеск ручьев, похожийНа объяснение в любви глухонемых?
1938
* * *
Я так давно родился,Что слышу иногда,Как надо мной проходитСтуденая вода.А я лежу на дне речном,И если песню петьС травы начнем, песку зачерпнемИ губ не разомкнем.
Я так давно родился,Что говорить не могу,И город мне приснилсяНа каменном берегу.А я лежу на дне речномИ вижу из водыДалекий свет, высокий дом,Зеленый луч звезды.
Я так давно родился,Что если ты придешьИ руку положишь мне на глаза,То это будет ложь,А я тебя удержать не могу,И если ты уйдешьИ я за тобой не пойду, как слепой,То это будет ложь.
* * *
Отнятая у меня, ночамиПлакавшая обо мне, в нестрогомЧерном платье, с детскими плечами,Лучший дар, не возвращенный Богом,
Заклинаю прошлым, настоящим,Крепче спи, не всхлипывай спросонок,Не следи за мной зрачком косящим,Ангел, олененок, соколенок.
Из камней Шумера, из пустыниАравийской, из какого кругаПамяти — в сиянии гордыниГорло мне захлестываешь туго?
Я не знаю, где твоя держава,И не знаю, как сложить заклятье,Чтобы снова потерять мне правоНа твое дыханье, руки, платье.
1968
Игнатьевский лес
