магистрали, прислонившись спиной к фонарному столбу, Рая еще и еще раз перечитывала приказ, не желая поверить тому, что там записано. Редкие снежинки плавно спускались на бумагу и таяли, оставляя мокрые точки.
Никогда она не думала, что будет так трудно пережить незаслуженное и несправедливое увольнение.
Но, собственно, чего унывать? Ведь уволена она не за какой-то порочащий поступок, а за то, что решила работать так, как считала нужным и полезным для дела.
— Теперь надо действовать! — вслух сказала она, укладывая выписку в полевую сумку.
Прежде всего надо зайти к литейщикам. Они — друзья. Они знают ее с самого первого дня работы, вся ее трудовая жизнь прошла на глазах литейщиков.
Рая пересекла шихтовый двор и вошла в стержневый пролет. Увидев вдали свой контрольный стол с низко опущенной над ним электрической лампочкой и перебиравшую стержни новую браковщицу, Рая внутренне дрогнула и невольно замедлила шаги: показалось, идет по пролету в последний раз.
Тотчас же вспомнилось, как пять лет назад она впервые появилась в цехе. Совсем еще девочкой она встала за станок, взялась за стержневые ящики. Станок был высок, и она сколотила для себя подставку. Теперь, пожалуй, если она станет работать у станка, придется поступать наоборот — ставить повыше станок. Выросла!
Помнится, ее очень удивило приготовление стержневой смеси: в измельченный на бегунах песок заливали чистое растительное масло! Еще с дней войны она знала, как оно дорого для питания, а тут им заправляли простой песок. Было чему удивиться девчонке!
Из маслянистого влажного песка работницы готовили стержни. Они засыпали песок в специальные стержневые ящики, уминали руками, вкладывали нити проволоки, чтобы стержень был прочнее, трясли на вибраторе. Потом опрокидывали ящик на железный лист. Получалась причудливая и вычурная песчаная фигурка. Ее выставляли на одну из скользящих мимо пролета этажерок — люльку. Люльки несли песчаные фигурки в сушильную печь.
Со стороны казалось: не взрослые женщины и девушки стоят за станками, а подружки-девчонки собрались в рядок и лепят для забавы из песка разные пирожки и бублики.
Но это только казалось, что делается все просто и легко. На самом же деле было очень трудно приучиться обращаться с легкой сыпучей песчаной массой. От легкого толчка она разваливалась, стержень оказывался испорченным. Не мало она помучилась, пока научилась доносить стержни неповрежденными до люльки, — а всего-то было несколько шагов!
Другое дело, когда стержни — темнокоричневые, побуревшие — выходили из сушила. С ними тогда можно обращаться попроще. После сушки они становились твердыми, словно деревянными. Их промеряли, обстрагивали рашпилями, красили и уже совсем готовыми везли к формовщикам. Те специально подобранными пачками или отдельными штуками вкладывали их внутрь опок в формы.
Служили стержни для образования пустоты в отливке. Форму с поставленным внутрь стержнем заливали чугуном. Когда чугун остывал — форму разрушали, а стержень, превратившийся в горелый песок, вытряхивали из отливки.
Привычная трудовая обстановка цеха успокоила Раю. На душе стало легче, светлее — она в кругу старых подружек, бок о бок с которыми трудилась пять лет. «Милые вы мои!» — растроганно подумала она, всматриваясь в длинный ряд станков и хлопочущих около них работниц.
В старину стерженщиц звали шишельницами или попросту «шишками». Так их звала и Рая в шутливые минуты. Она имена на это право, потому что сама проработала «шишкой» больше трех лет, пока не выдвинули в технические контролеры.
— Здравствуйте! — громко сказала она, подходя к ряду станков.
Сима Чернова оглянулась и откликнулась первой:
— Здравствуй, Раечка! Куда ты запропала сегодня? Заждались совсем.
— Заждались? Стряслось что-нибудь?
— Смесь мне сегодня не нравится — суховата. Проверь, Рая, пока не настряпали брака…
Рая помрачнела. Легко Симе просить — «проверь»! Она еще ничего не знает. А если у нее нет больше права проверять? Она теперь не контролер, а так себе, посторонняя гражданка, которую любой цеховой работник может выставить за дверь…
Было странно видеть, что после всего, что случилось с Раей, в пролете все шло по-старому, как и вчера, как и месяц тому назад. Вот так и было раньше: стоило ей появиться в пролете, как работницы со всех сторон сообщали ей о неполадках — смесь суховата, каркасная проволока нарезана неровно, стержневой ящик износился. И Рая шла, проверяла в лаборатории смесь, добивалась, чтобы прислали слесаря ремонтировать ящик, наседала на каркасников, чтобы резали проволоку аккуратно, по шаблону.
За эти месяцы стерженщицы привыкли к тому, что контролер Рая Рысева, не в пример другим, меньше всех стоит за своим столиком. Обычно ее высокая ладная фигура появлялась то тут, то там. Стерженщицам пришелся по душе кольцевой метод, они оценили его и охотно помогали Рае предотвращать брак.
Теперь со всем этим будет покончено. Ну и что же? Пусть! Но отчего так обидно, так невыносимо жжет под сердцем?
— Смесь? — повторила Рая, запуская руку в стержневой ящик и по привычке ощупывая песок. — Эх, Симка! Не могу я проверить смесь — права нет!
В голосе Раи было столько тоски и боли, что Сима тотчас же бросила работать и всмотрелась в подругу.
— Что с тобой, Рая? Опять с крокодилом разругалась?
Сима подошла поближе и, однако, не упустила случая воспользоваться свободной минутой — достала из кармашка холщовую салфетку, квадратик зеркала, аккуратно вытерла лицо, руки и внимательно осмотрела себя. Над симиной привычкой все время следить за собой часто посмеивались в цехе. Например, если стерженщицам выдавали новые халаты, то Сима никогда не надевала халат до тех пор, пока он не был перешит по фигуре. Она приделывала к халату отложные воротнички и строго следила, чтобы они всегда были ослепительно чистыми.
— С работы меня сняли…
Сима сморщилась от напряжения, с трудом усваивая новость.
— Сняли? За что? Неужто — за кольцо? — всплеснула руками Сима.
— «За невыполнение приказов и распоряжений». Неоднократное! — вспомнила Рая формулировку приказа.
— Ну, знаешь! Мы эти штучки понимаем! — Сима начала решительно подбирать рукава халата, точно собираясь сейчас же идти расправляться с раиным врагом. — Это ему даром не пройдет! Мы пойдем к директору и все расскажем… Клава! Клава! — закричала она, увидев появившуюся вдалеке Волнову. — Ты знаешь, Клава, Раю с работы сняли за кольцовку! Подумать только!
— Это правда, Рая? — спросила Клава, участливо заглядывая Рае в глаза.
— Вот она, выписка, в сумке.
— Когда мне сказал Николай Матвеевич, что тебя сняли с работы, я даже не могла поверить.
— Николай Матвеевич? Откуда он знает?
— Он все время следил за твоими делами. Имей в виду, что в ОТК У тебя не меньше друзей, чем здесь, в литейной. И все возмущены поступком начальника ОТК.
«Вот как!» У Раи легче стало на сердце. Отрадно было слышать,
