– А как клан Бессмертия отнесётся к тому, что они нам рассказали про это заклинание?
– Назар клятвенно заверяет, что с Кащеем они не сотрудничали и не собираются делать ничего подобного.
– Да? Очень хорошая новость, не хотела бы я иметь таких умных врагов, как клан Абсолютного знания. А что за предложение?
– Очень необычное, он просит у нас Библиотеку и перстень Желаний, а взамен обещает отдать нам всё, что у них есть, в том числе и Библиотеку, и перстень Желаний, и людские ресурсы, и деньги, и ключ от квартиры, где они лежат.
– Он что, совсем сбрендил, как такое возможно?
– Совместное пользование всеми их богатствами.
От этой новости Василиса на несколько секунд задумалась и даже наморщила прекрасный лобик.
– Вот это повороты! И ты думаешь, что я вот так сразу готова дать какой‑то ответ? Да даже представить себе такое совместное владение артефактами сложно, потом, это настолько идёт вразрез со всеми традициями, что и сказать нельзя!
– Значит, мы с тобой живём в эпоху смены традиций, мало того, сами и стоим на острие этих перемен, надеюсь, что волшебный мир после таких изменений станет лучше и добрее. А с ответом он нас не торопит, понимает, что нам сейчас не до этого.
– Ох, твоими бы устами да мёд пить, нам бы победить, а с остриём и со сменой традиций мы уж как‑нибудь потом разберёмся. Кстати, по поводу заклинания «из парикмахерской», и Николай, и Лунатики уже дали мне утвердительный ответ: есть такое заклинание, и книги описывают именно такое действие.
Меня начал разбирать безудержный смех:
– Как ты их назвала? Лунатики? Что за дурацкое прозвище?
– Не дурацкое, а весёлое.
– И ты впарила Ивану Игнатьевичу клан с такой кликухой? Он теперь по ночам станет напяливать пижаму и ходить по крышам с закрытыми глазами, с его‑то пузом?
Василиса сначала пыталась сдерживаться, но потом тоже развеселилась, а отсмеявшись, сказала:
– Ладно, давай спать, а то я сегодня ужасно устала.
– Да, ты такую защитную сферу отгрохала, что все маги Ветродуев легли к твоим ногам в восхищении.
– Можно было бы ещё десять таких сфер сделать и не утомиться, я от Анфисы устала, знал бы ты, что за дурь она мне в Лукоморье несла, и что на коленях передо мной ползать готова, и землю вокруг моих ног целовать. Тьфу!
– И что она хочет в обмен на такие унижения?
– Сейчас попробую поточнее пересказать; сметать пылинки с ног нашего легендарного героя – это раз, находиться с тобой рядом и иметь счастье лицезреть – два, прикасаться к тебе и вдыхать твой запах – три, а ещё купаться в лучах твоего величия – это четыре.
– Ни фига себе, – только и смог ответить я, – и что мне с этим грузом делать?
– Не знаю, решай сам, если захочешь уйти к Анфисе – я не обижусь, для меня это даже лучше, чем терпеть унижения, когда она прилюдно поедает тебя влюблёнными глазами, и дело даже не в ревности, а в чести клана.
– Не хочу я уходить к Анфисе, да и никогда не хотел, она для меня только друг и боевой соратник, но вот как ей это объяснить?
– Я тоже не знаю, давай спать.
– Ладно, как ты мне сама говорила, утро вечера мудренее.
– Это не я, а русская народная поговорка так говорит.
Ночью мне снился странный сон, будто мы опять бьёмся на горе Семи ветров, стрекозы снова заслонили небо так, что стало темно, как ночью, но Огневики зажгли вверху яркий огонь, осветив поле боя. Василиса стояла и колдовала, сметая полчища летуний, а я махал кладенцом, прикрывая ей спину, разрубая случайно прорвавшихся насекомых. Потянувшись за одной из стрекоз, я неосторожно махнул мечом, и лезвие чиркнуло по земле почти рядом с Василисиными ногами, вроде бы никто и не пострадал, но моя любимая, как подкошенная, упала на землю; присмотревшись, с ужасом увидел, что меч‑кладенец отрубил её тень.
Схватив на руки Василису и плоский отрубленный силуэт, бросился к источнику с живой водой, но отрубленное тёмное марево и не думало срастаться со своей хозяйкой, струя живой воды выливалась, но тень к телу не приклеивалась, мало того, она напиталась живой водой и из плоской превратилась в объёмную, практически точную копию моей милой. Обе Василисы встали из ручья и подошли ко мне: одна слева, а вторая справа, и в голове тут же всё перепуталось: какая из них настоящая, а какая нет, меня сковал такой ужас, что я моментально проснулся. Поняв, что это только сон, успокоился, я всё так же лежал в избушке со своей любимой, только весь мокрый, вытерев подушкой лицо от холодного пота, задумался о том, что же мне такое видение навеяло: сказка Андерсена и кино с Олегом Далем или голливудский фильм с Алеком Болдуином? Вроде бы избитый сюжет, а как приснился вживую, так сразу всё и превратилось в леденящий сердце реальный ужас. Дальше у меня мысль перескочила на то, что угораздило же Алека с фамилией Болдуин, родись он у нас, его бы ещё в детстве засмеяли до смерти, кстати, меня тоже за что‑то дразнили в детском саду, вот только за что – сейчас и не вспомню: давно это происходило – тридцать лет назад.
Хотел повернуться и лечь на спину, как вдруг почувствовал что‑то неладное и замер. Предательские струи холодного пота вновь поползли по телу – сзади меня на краю лавки сидела ещё одна живая и тёплая Василиса, точная копия, только это происходило уже не во сне, а на самом что ни на есть яву! Правда, я её не видел, а только почувствовал, прикоснувшись к ней, но никаких сомнений в подлинности не возникало! Вот так я и застыл, лёжа на правом боку и обнимая одну Василису, лежащую передо мной, а левой прикасаясь к её копии, и какая из них настоящая, а какая только тень, напившаяся из источника с живой водой, сказать не представлялось возможным.
В моей голове творилась совершенная паника: откуда взялась ещё одна Василиса, или я все‑таки отрубил тень на самом деле? Нет, такого не могло случиться, сейчас ночь и тени взяться неоткуда, или у меня пробудились новые магические способности и во сне каким‑то образом сотворился дубликат Василисы, создавал же я при помощи табакерки копии и свои, и Зулейки? А может, я, как лунатик, во сне достал табакерку Бессмертников? Нет, в руках ничего похожего не наблюдалось, ни кащеевских штучек, ни других артефактов. И тут Василиса, та, которая лежала передо мной и в чьи волосы я утыкался носом, проснулась, повернула голову и, приподнявшись на локте, спросила:
– Анфиса, а какого хрена ты здесь делаешь?
Тогда Василиса, которая сидела позади меня, встала и томным контральто Анфисы жалобно произнесла:
– Василисочка, милая, не прогоняй меня. Мне Саша пообещал, что мы сегодня встретимся, вот я и пришла.
– Я сама слышала, что он тебе сказал: завтра встретимся, – ответила Василиса.
– А завтра уже наступило, сорок две минуты назад.
На меня даже поначалу нахлынуло облегчение от разрешения столь жестокой загадки: только одна Василиса настоящая, а вторая – всего лишь Анфиса, а не ожившая отрубленная тень; видать, она прошла через огненный портал, тихонько прокралась в избушку и присела рядом со мной! Но следом за первой радостью меня охватила тревога: ведь это получается, что я виноват в таком поступке, пытаясь сохранить дружеские отношения, спровоцировал женщину на столь безрассудный поступок – прийти ночью к нам в спальню.
– Анфиса, иди домой, я очень устала и хочу спать, – сказала Василиса беззлобно.
– Василисушка, – начала хныкать Анфиса, – пожалуйста, позволь остаться, я стану тихо сидеть с краю, ты же понимаешь, что мне просто необходимо находиться рядом с нашей живой легендой – это чрезвычайно важно для меня.
Василиса вздохнула и пробурчала себе под нос:
– Вот это и называется полный капец личной жизни, – и уже строгим, но спокойным голосом добавила: – Пойдём‑ка мы с тобой, подружка, прогуляемся и поговорим.
Василиса с Анфисой вышли, а я остался один, сон так и не шёл – ворочался с боку на бок и не мог уснуть, а провести пальчиками мне по лицу некому, попробовал сотворить волшебство усыпления сам – безрезультатно. Наверное, тут надо знать какое‑то состояние мозговой активности, ведь для любого волшебства важны мысли, а не манипуляции словами или руками, но ощущения данного заклинания мной не воспринимались – не хватало опыта. Василиса пришла под утро одна и в плохом настроении, я не удержался и спросил:
– Как прошли переговоры?
– Опять тебя интересуют бабские секреты? Спи давай! И если меня кто‑нибудь разбудит раньше времени, то я за себя не отвечаю.
Василиса провела пальчиками мне по лицу, и на меня стал наваливаться сон, вот вроде бы перед этим делал то же самое, а не получалось, или есть такое правило, что самого себя усыпить нельзя? Или всё дело в пальчиках? Или в каком‑то секрете?
Глава 6
Утром, когда я проснулся, Василиса сидела за столом и перебирала какие‑то магические безделушки из берестяных коробочек. Спать хотелось ужасно, но любопытство оказалось сильнее:
