— Жутковато, — пробормотала она.
Тихий шепот разлетелся по спецхрану, многократно отражаясь от стен. Вместо того, чтоб почувствовать себя неуютно, Виктория приободрилась. Быстрым шагом миновала коридор. Поднялась по винтообразной лестнице на второй этаж. Чем ближе подходила к палате, где находился Руслан, тем меньше оставалось уверенности. Сердце ледяными тисками начала сжимать грусть, на глаза навернулись слезы.
Наконец Вика остановилась возле седьмой палаты. Рывком отодвинула решетку, вошла. Опытным взглядом отметила, что в палате лишь четыре койки пустовали. Начала подходить к каждой и светить в лица. Первым оказался мужчина, следующая девочка лет пятнадцати. Дальше лежала женщина с половиной головы.
«Идиоты, — подумала Вика. — Совсем сдурели? Утром надо не забыть сказать Евгении Порфирьевне».
Следующим лежал парень. Вика поначалу подумала, что Руслан, но осветила лицо и поняла — ошиблась. Рядом на нарах покоились почему-то двое, парень и девушка.
— Не поняла? — спросила она у потенциальных спящих.
В следующую секунду увидела, что у молодых людей нижние части тела изуродованы и заплетены в такой узел, что гордиев покажется бантиком.
Вику даже слегка затошнило от увиденного.
— Бедные… — пробормотала она.
Сколько видела умерших — посчитать тяжело. Но каждый раз удивлялась, от чего только люди не умирают. Куда могли попасть эти двое, чтоб их тела скрутило под такими невероятными углами?
— Вика? — раздался шепот.
У нее на секунду остановилось сердце.
— Вика?
— Я, — услышала собственный голос.
— Включи свет, пожалуйста.
Виктория медленно повернулась. Руслан лежал у противоположной стенки, на нижней койке. Когда Вика его осветила, он потягивался, будто двадцать четыре часа проспал.
Сотрудница дома мертвых слышала, как ее сердце гулко билось в груди. В висках стучали молоточки. Напарник, тем временем, взглянул на нее и сразу зажмурился.
— Тебе чего делать нечего, как светить мне в лицо фонариком? — пробурчал он.
Вика опустила луч в пол. Подошла, присела рядом.
— Представляешь, мне приснилось, — Руслан положил холодную руку ей на колено. — Что я ехал, не помню, куда, помню, что тебя почему-то рядом не было. Ехал по Горького. Как раз проезжал Лермонтова, когда справа в меня врезались. Я аж проснулся от испуга.
Вика почувствовала, как по щеке стекает слеза и дважды обрадовалась, что Руслан ее не видит. Она погладила его по голове, провела по щеке и остановила пальцы на сонной артерии.
— Милый, — вторая слеза прочертила дорожку. — Это не сон… — Вика почувствовала, что с минуты на минуту разревется. — Ты попал в аварию, мы в спецхране…
Слезы поглотили слова, но Руслану продолжать и не требовалось.
* * *
В полной темноте молодые люди спустились в подвал, где нашли парня немного похожего на Руслана. При помощи стола-каталки подняли в палату. После Вика включила все автоматические выключатели.
При свете напарник выглядел плохо. Кожа белее обычного, будто всю жизнь прожил под землей, движения немного замедлены. На теле обнаружилось несколько крупных гематом в районе ребер. В волосах, под запекшейся кровью, Вика обнаружила трещину.
— Елки-палки! — подавила она отвращение.
— Все очень плохо?
— Хуже не будет, — Вика попыталась придать бодрости голосу. — Хуже некуда, ведь ты и так умер.
— Это мы еще посмотрим. — План у Руслана созрел моментально. — Я домой. Ты додежуривай, а когда приедешь, подумаем, как быть. У меня есть пара мыслей, как мы поступим, но их стоит обмозговать.
— Хорошо, — согласилась Вика.
Чувства зашкалили за все мыслимые пределы. С одной стороны Руслан жив, вот он рядом, разговаривает. С другой стороны он ведь умер! С третьей, не очень похоже, что умер, нет типичных признаков спящего. Точнее есть, но далеко не все.
— Милая, — Руслан обнял подругу. — Все будет хорошо, не переживай.
— Угу, — буркнула Вика, в голове творился немыслимый сумбур.
— Дай денег на дорогу и ключи, — попросил Руслан. — Знаешь… я в первый раз заинтересовался, куда сдаются вещи потенциального спящего?
— Может родственникам? — Вика достала из сумочки кошелек и ключи от квартиры.
— Это теперь и родители знают?! — напарник застыл. — За что им? — глубоко вдохнул, провел ладонями по лицу. — Они же умрут с горя…
— Руслан?
— Надо им позвонить, сказать…
— Руслан, — оборвала сотрудница спецхрана. — Не надо им звонить. Если не умерли с горя, то после твоего звонка точно умрут. Не вздумай. А еще… Ты можешь дышать?
Он посмотрел на подругу, сделал глубокий вдох.
— Могу. Странно, но могу.
— Не забывай это делать, — Вика отдала ему ключи и часть денег. — Человек странно смотрится, когда не дышит. А в наше время еще и невероятно подозрительно. Сейчас пробки, так что народу в автобусах будет навалом. Все будут друг на друга пялиться, словно раки. А на такое не обратить внимание тяжело.
— Я понял, — оборвал Руслан. — Может тогда такси?
— Такси от спецхрана?
— Можно не от спецхрана.
— У таксистов профессиональная память очень хорошая, — предупредила Вика. — Лучше не делай этого.
— Да, ты права, — согласился напарник. — Поеду на автобусе.
* * *
Одежда выглядела довольно сносно, однако каждый брошенный взгляд Руслан воспринимал как подозрительный. А одна девушка смотрела так пристально, что начал чувствовать неладное. Когда автобус затормозил на нужной остановке, он выскочил из дверей и, будто за ним гналась стая волков, побежал домой.
Девушка даже не заметила, что смотрит на молодого человека. Грязная одежда, длинные свалявшиеся волосы — не ее типаж. Просто она задумалась над тем, как отомстить коллеге.
Прохожие, как показалось Руслану, обращали на него слишком пристальное внимание. Почти каждый бросал в его сторону косой взгляд. Компания подростков возле дома попросила сигарету.
— Нету… не курю, — пробормотал Руслан и забежал в подъезд.
Через минуту, когда стоял у лифта, до ушей долетел истерический смех. Казалось, что весь мир знает о нем. Девушка в автобусе, подростки у подъезда… Они точно узнали.
Трясущимися руками Руслан открыл квартиру. Со скоростью молнии влетел внутрь, запер дверь на все замки и подпер стулом. Несколько секунд постоял, а затем опустился на колени, спрятал лицо в ладонях и заплакал. От безысходности, от жалости к самому себе. Несколько дней назад он представлял жизнь полной белых и черных полос, полной радости, иногда горя. Полной трудностей и путей решения. Сколько планов рухнуло в одночасье, сколько недостигнутых целей осталось лишь в мечтах? Чем больше Руслану становилось себя жаль, тем сильнее он плакал.
Наконец, когда жалость к себе достигла апогея, в голову стрелой вонзилась мысль.
«Я плачу, — подумал Руслан. — Я плачу!»
Еще на втором курсе, на «Теории распознавания спящих», рассказывали, что и почему не могут делать спящие: дышать, плакать, потеть. Помимо, естественно, присутствовало огромное количество других признаков, таких как пульс, отвердевание конечностей, безреакционные зрачки. Но Руслану почему-то хорошо запомнились второстепенные.
В душу закралась надежда. Он приложил палец к сонной артерии, но ничего не почувствовал. Сколько не искал хоть слабый отголосок пульсации, не нашел.
Тогда разулся и прошел в комнату. В аптечке, среди различных пузырьков и таблеток, нашел термометр.
Спустя три минуты, электронный градусник запищал. Руслан посмотрел на дисплей — тридцать три ровно. Нижний предел измерения китайской поделки.
Он отложил градусник, сел на диван и закрыл глаза. В мыслях образовался сгусток тревоги и апатии. Требовалось дождаться Вику и вместе что-нибудь придумать. Но хотелось позвонить родителям. Сообщить, что он не спящий и здесь какая-то ошибка.
Руслан, не открывая глаз, вновь попытался нащупать пульс. Вновь безрезультатно.
«Думай трезво, — приказал себе. — Ты можешь плакать. Так?»
Трезво думать не выходило. Мысли уплывали в сторону. В голове безостановочно вертелось: «Ошибка».
Он попросту не понимал, как мог умереть. Как ТАКОЕ могло случиться с ним. С любым другим — пожалуйста. Но с ним?!
Ошибка
Ошибка
Ошибка
Твердило сознание.
Затем повторяло:
Ошибка
Ошибка
Ошибка
Врач мог перепутать. Ему могло быть все равно. Он мог…
За ночь Руслан перебрал сотни вариантов. Не один десяток раз пытался нащупать пульсацию на шее. Беспрестанно проверял рефлексы. Дважды намеревался обратиться к друзьям за помощью, но вовремя останавливался. Позвонил родителям. Недовольный голос пробурчал:
— Алло?
Руслану очень хотелось сказать: «Папа». Но здравый смысл победил, и он положил трубку.
