В считанные минуты все это сборище было разогнано. Чёрный ящер протянул звериную руку оторопевшей Кэйти Кингман.
— Я и сама могу встать, — с опаской сказала она. — Что вы… В смысле… кто вы такой?!
Ацель надел перчатки:
— Так лучше?
— Вы же…
— Да-а, — протянул пришелец. — Мы уже успели с вами познакомиться.
— Ацель!
— Так вы запомнили моё имя? Я польщен, — улыбнулся он.
— Ну конечно! — Сохраняя дистанцию и передвигаясь на цыпочках, как бы обходя самые мокрые и холодные плиты на тротуаре, мисс Кингман неуклюже собирала разбросанные туфли. — Да как такое забудешь? — прижимала она вещи к груди.
— Мисс Кингман, правда в том… что я не человек.
— Я… Я вижу! И я очень благодарна вам за спасение, но…
— Я никого не убивал. Меня подставили, — приврал он. — И раз уж судьба свела нас здесь и сейчас… — Ацель обольстительно взял руку девушки и склонился над ней.
— Д-да? — залилась краской романтичная Кэйти.
— Соизволите ли вы мне помочь?
Мисс Кингман не могла отказать. В сердцах она признавалась себе, что ещё в первую встречу сочла этого чудака привлекательным. И даже его грубость не оттолкнула ее. Теперь же она полностью опрадывала это ассоциальное поведение тем, что Ацель — пришелец.
С вступлением на должность нового премьер-министра население Британии разделилось на два лагеря — те, кто «за» и те, кто «против» контактов с другими цивилизациями. Мисс Кингман принадлежала первой категории.
— Хорошо, я вам верю, — закивала она.
Чтобы укрепить доверие, Ацель был готов поцеловать белоснежную руку. Метаясь между брезгливостью и страхом того, что рыбка сорвется с крючка, он пошёл на компромисс.
— Секундочку… — Пришелец порылся в карманах и достал антибактериальные салфетки. Бесцеремонно вытащив одну, он стал тщательно протирать тыльную сторону ладони мисс Кингман, не замечая на себе негодущий взор шоколадных глаз.
— Чего? — нахмурилась девушка. — Вы больной?!
— Но не могу же я целовать ваши грязные руки?! — ответил тот возмущением на возмущение.
Мисс Кингман подняла тяжелую сумку, размахнулась как следует и беспощадно заехала ею по наглой физиономии, едва не разбив очки.
— Хамло!
— На самом деле, — потирал Ацель вскочивший синяк на щеке, — человеческие микробы смертельно опасны для меня, — обреченно вздохнул он в надежде реабилитироваться.
Но мисс Кингман раскусила его театральное шоу:
— Ага, конечно!
— Да что со всеми вами не так?! Я тут вообще-то пытаюсь убийство расследовать! — обиженно сложил руки пришелец.
— И я помогу вам в этом! — воскликнула Кэйти. — Но только вам сперва придётся извиниться и прекратить хамить. И я имею в виду не только себя. Возможно, у нас с вами разный тип мышления, но незнание не освобождает от ответственности! Пока вы так по-хамски ведете себя, ни один человек не прислушается к вам. А если люди не будут вам доверять — о каком расследовании идёт речь?
Черно-синее небо приобрело грозовой оттенок. Солнце было уже на подходе. Эдвард проснулся и приоткрыл один глаз. Чёрный ящер сидел на самой верхушке мансарда, скрестив ноги, и горстями отправлял себе в рот хлопья попкорна.
— Который час? — спросил Эдвард и с приятным удивлением заприметил на своих плечах пальто. Он был укрыл им, как одеялом, — по самую шею.
— Почти пять утра! — ответил Ацель, бесстыдно копаясь в чужом смартфоне.
— Эй! Кто тебе разрешал брать мой телефон?
Ящер без промедлений запустил смартфон в Эдварда, и тот с трудом удержал его в руках.
— Почему нельзя было нормально передать? — пробурчал он себе под нос, сворачивая пальто. — И что ты делаешь? Откуда у тебя попкорн?
— Купил в круглосуточном магазине!
— У тебя остались деньги? Я думал, ты последнюю наличку отдал тому таксисту.
Ацель любезно отвлек проголодавшегося студента едой: — Будешь? У меня ещё и рыбные котлеты есть! — Он похлопал по пластиковому контейнеру. — Рыба — это же не мясо, так?
Пришелец помог другу вскарабкаться на плоскость крыши и передал ему в руки завтрак.
— Ты опять с кем-то подрался? — Эдвард обратил внимание на огромный синяк, которым наградила Ацеля горничная. — Да уж! Дипломат из тебя никудышный!
Эдвард отворил плотную крышку контейнера. Это была домашняя еда: две круглые котлеты в золотистой панировке, ровная стопка картофельных палочек, сыр, душистые ломтики свежих помидоров и лохматый стебелёк укропа в качестве украшения.
— Кто это приготовил? — поинтересовался он тактично, зная об уровне кулинарного «мастерства» Ацеля.
— Мисс Кингман! — честно отозвался тот.
— Та горничная?!
— Да, она пригласила меня к себе. Думаю, я ей нравлюсь.
Щеки Эдварда вспыхнули, и он отвернулся:
— Вот сам и ешь своё «бенто»!
— Не хочу.
— Но ведь мисс Кингман… приготовила это для тебя!
— Да не переживай, — улыбнулся Ацель, — твоя стрепня мне все равно больше по нраву.
— Я… я не об этом! Ладно, проехали… И как так получилось, что ты сдружился с мисс Кингман? — поинтересовался Эдвард, прежде чем откусить котлету. — Мне показалась она тебя недолюбливает. К тому же… она сдала тебя. — Юноша наморщил лоб.
— У неё не было выбора, — пожал плечами Ацель. — Если бы мисс Кингман умолчала тот факт, что я испортил стену, ей пришлось бы худо. Рано или поздно, следователи обыскали бы наш номер, провели экспертизу и установили, что острие пропитано каким-то веществом. Опасения мисс Кингман вполне объяснимы.
— Что ещё ты узнал?
— Я пообщался с Бернардом Вьердом — другом мистера Брайтона, и он сообщил мне, что инспектор не сошелся мнениями со следователями. Те считают, что мистер Брайтон был убит, наверное, из-за ревности какого-нибудь любовника. Убийца подкрался сзади и сделал смертельный укол в шею. Мистера Брайтона тут же хватила судорога, и он упал на живот, выронив телефон — его нашли рядом с телом. В момент убийства мужчина просматривал списки контактов, наверное, выстраивая в голове примирительный диалог. Девушка, в свою очередь, покончила с жизнью. Предположительно, о произошедшем она узнала из уст убийцы. Это объясняет короткий промежуток времени между обеими смертями.
— Думаешь, убийца ей угрожал?
— Не исключено, — согласился Ацель. — Для некоторых обнародование их тайн — страшнее смерти. — И углубился в дальнейшие подробности: — Мистер Вьерд подтверждает, что Оливия была девушкой ветреной и вполне себе могла завести роман на стороне.
— Почему полиция решила, что мисс Паддингтон убила себя? Преступник мог специально подстроить все таким образом, чтобы запутать следствие.
— Инспектор тоже так считает. Однако дверь квартиры мисс Кингман была заперта изнутри, никаких признаков взлома, чужих отпечатков на орудии убийства тоже нет.
— А если преступник проник через окно?
— Маловероятно. Камеры не засекли никого подозрительного.
— Значит… призраки! — округлил глаза Эдвард. — Почему нет? Мы уже сталкивались со сверхъестественным!
— Да, но слишком уж все гладко… для бестелесного существа. Хотя я тоже над этим размышлял. Мисс Кингман поведала мне две странности, произошедшие в ночь убийства. Первая заключается в том, что камеры не работали. Дежурный администратор и охрана не видели, чтобы кто-то заходил или выходил из отеля в эти часы, кроме, разумеется наших «Ромео и Джульетты». Вторая странность в том — она самая интересная! — что той ночью мисс Кингман внезапно потеряла память — не могла вспомнить, что делает посреди пустого коридора второго этажа со склянкой концентрированного спирта в руках.
— Не к добру все это… — Еда застревала в горле, и Эдвард быстро терял аппетит. — Дух, который вселяется в людей? Я видел такое в фильмах.
— В таком случае, скоро объявился и Целитель… — безотрадно протянул Ацель.
— Ну и хорошо, разве нет? Он со всем разберется, это же его стезя — бороться с духами.
— Ага… разберется… — вздохнул тот и надуто возложил подбородок на обе руки. Он не хотел снова столкнуться с Целителем; он презирал его и — что уж тут — побаивался! — но конкретных причин на это не имел. Целитель не сделал Ацелю ничего дурного, но и благодетелем ему не стал. Кроме всего прочего, пришелец хотел оградить друга от мрачной истины, а Целитель не был надежным хранителем тайн.
