— Только этого нам и не хватало, — пробормотал Луддит, — столько неприятностей, а все из-за техники…
Эйнштейн и Мэтью переглянулись и, не сговариваясь, лихорадочно принялись завершать ремонт пространственно-временного блока. Он единственный мог спасти путешественников в эту минуту.
Мусоровоз сотрясался от взрывов, но не ему сейчас угрожала основная опасность.
Огромный трал, выпущенный из недр пиратского судна, как гигантская анаконда, извивался вокруг крохотного челнока. Казалось, отважной пассажирке не удастся уйти от подвижного механического щупальца.
— Готово! — закричал Эйнштейн, увидев вспыхнувшее табло подключения пространственно-временного блока.
— Включай! — взвизгнул Поль Марьяж, подпрыгнув на месте. — Скорее, пока нас не подорвали, как старую лоханку!..
Сол с укоризной поглядел на своего былого протеже.
— Бежать, бросив в беде девушку? Что вы такое говорите, мой молодой друг?!..
Поля колотило. Ему хотелось вцепиться в реденькие волосики старика, расшвырять всех, — и Сайруса, и Фишку, — лишь бы поскорее запустить в действие блок перемещения судна. Но он понимал, что силы неравны.
Скрежеща зубами, он был вынужден отойти в сторону.
Фишка до крови впился ногтями в переднюю панель пульта управления и с ужасом наблюдал за изображением челнока, мечущегося в перекрестье лучей лазерных установок и пытающегося ускользнуть от пиратского трала.
— Ну же!.. Ну же!!! — твердил он, ненавидя себя за собственное бессилие и невозможность что-либо предпринять, дабы помочь Лине.
Челнок, между тем, приближался.
— Приготовились, — распорядился Сол Эйнштейн и занес пальцы над клавишами компьютера. — Она успеет, — подбодрил он Мэта, поймав умоляющий взгляд. — Теперь наша задача — успеть.
На дисплее вспыхнули концентрические круги, сходящиеся в одной точке.
Мусоровоз качнуло и повело вниз, да так, что каждый испытал нечто вроде приступа воздушной болезни.
Сол напряженно следил за движением челнока на экране обзорного компьютера.
— Она успеет, — повторял он себе под нос, как заклинание, — она должна успеть… обязана!
— Пошел отсчет, — сообщил, будто взмолился, Мэтью.
— Она успеет!.. — вновь вскричал Эйнштейн, но на лице его уже было написано сомнение.
— Десять… девять… восемь… момент принятия решения, — Фишка помедлил, потому что понял, что Рубикон уже перейден и, что бы ни случилось, остановить начатое перемещение не удастся. — Семь… шесть… пять… — продолжал отсчитывать он.
Сайрус и Поль, затаив дыхание, приникли к иллюминатору, за которым происходил неравный поединок между крошечной космической лодочкой и гигантским монстром, всесильным и беспощадным. Челнок швыряло из стороны в сторону, и, казалось, еще мгновение, от него останется одна только космическая пыль.
— Четыре… три… два…
Мощный плазменный разрыв сотряс пространство. Потеряв управление, челнок закувыркался и, описав дугу, понесся вниз.
— … последняя доля… ПЕРЕМЕЩАЕМСЯ! — объявил Мэтью.
Раздался оглушительный вой. Мусоровоз затрясся, и по контуру его пробежали ослепительные искры.
Когда старую посудину развернуло и завертело в открывшейся пространственно-временной воронке, маленький челнок с силой ударился о стыковочный борт корабля и в тот же миг мусоровоз провалился в глухую черную пустоту…
Глава 19
Тревожные удачи
Немного спустя все было кончено.
Путешественники разминали отяжелевшие члены, чувствуя во всем теле неприятную слабость, головокружение и тошноту.
Фишка сидел, скрючившись в пилотском кресле, и взгляд его не выражал ничего. Казалось, даже его огненные вихры, и те утратили жизнерадостный яркий свет.
Эйнштейн бережно опустил ладонь ему на плечо.
— Мужайтесь, друг мой, — произнес Сол, — я старый человек, и на основании собственного опыта могу сказать, что существо жизни состоит в потерях. С этим' ничего не поделаешь. Таки, да…
Сайрус молчал. Даже Поль Марьяж, которого распирало от радости при мысли о долгожданном спасении, сумел изобразить на лице скорбную гримасу.
— Между прочим, — переменил тему Эйнштейн, — техника все-таки подвела нас. Глядите-ка, мы рассчитывали переместиться в 24-ю галактическую систему «дельта», а оказались, ежели компьютер не обманывает, в 32-й. Это один из самых неизученных закоулков Вселенной. — Внезапно он замолчал, вглядываясь в информационные показания на дисплее дубль-компьютера, а затем, подняв глаза на Мэтью, осипшим голосом проговорил: — Там, у стыковочного борта, какой-то предмет… если не ошибаюсь…
Не дослушав, Фишка, как на пружинах, выпрыгнул из кресла и помчался к стыковочному выходу мусоровоза. Остальные бежали следом.
Руки тряслись и никак не желали подчиняться. С превеликим трудом Мэтью открыл панель управления люком и проделал необходимые манипуляции.
Люк звякнул открывающимися запорами и отошел в сторону.
Мэт вскрикнул.
В образовавшемся отверстии он увидел запрокинутую голову и тонкий девический профиль Лины.
— Жива, — сказал Эйнштейн, проворно пощупав пульс на запястье. — Она без сознания, но жива. Помогите вытащить ее отсюда…
Когда девушку уложили на удобное вакуумное ложе и Сол подключил к ее вискам клеммы гай-реаниматорного аппарата, послышался легкий вздох, и Лина открыла глаза.
Первое, что она увидала, было склонившееся над ней взволнованное и счастливое лицо Мэтью.
Лина разлепила в улыбке потрескавшиеся губы.
— Покой, — распорядился Эйнштейн, изображая на физиономии суровую врачебную гримасу, — попрошу всех выйти из отсека и дать возможность нашей прелестной гостье отдохнуть.
— Я настаиваю! — добавил он, глядя на Фишку.
Ничего не оставалось, как покориться.
Каждый, впрочем (включая даже самовлюбленного эгоиста Поля), испытывал особенное, ни с чем не сравнимое ощущение радости, какое приходит в редкие минуты осуществившейся надежды, ощущение надежности и благодарности судьбе, счастливо отвратившей от неудач и горя, вдохнувшей силы и азарт.
Мэтью и Сайрус уснули мгновенно, едва только их тела коснулись гостеприимного ложа.
После пережитого они обрели тихий и глубокий сон.
Поль Марьяж долго ворочался в своем отсеке, размышляя, сколь прихотлива бывает фортуна, подбрасывая людям кому шестерки, кому козырные тузы, и конечно, постоянно пользоваться плодами ее благосклонности можно лишь тогда, когда вовсю блефуешь в большой жизненной Игре.
А играл Поль с детства. Отец его, владелец казино, приводил мальчика на свое «рабочее место» и показывал кое-какие маленькие хитрости. Полю эти нечистоплотные мелочи казались не достойными внимания. Он решил, что когда-нибудь изобретет способ выиграть сразу и все.
И это ему удалось. Он разгадал секрет компьютерных автоматов, замкнул всемирную игровую систему на свой домашний «Интел» и сорвал самый крупный куш в истории игр.
В тот раз ему удалось уйти от полиции. Правда, для этого пришлось пожертвовать всем выигрышем. Но Поль не жалел, компьютерные игры ему надоели. Теперь он играл только с людьми. И выигрывал! Казалось, карты сами шли к нему. Впрочем, здесь было не без невинных обманов.
Кончилось все печально. Милая девушка, добрая и отзывчивая спутница Поля, в один далеко не прекрасный день, когда шла большая игра, вдруг вынула у Поля из рукава меченую колоду и показала соперником. Весь ужас в том, что Поль никакой подставной колоды не клал в рукав.
Скандал, арест. Девушка с деньгами была такова.
В полиции Поля мурыжили долго. Оказывается, дело на него было заведено давно. Ждали только случая, чтобы засадить Поля навечно.
И теперь предложили ему единственный выход: стать тайным агентом СБ СС.
Поль согласился. Получил кличку «Марьяж» и был выпущен на волю.
Обязанности же его, как секретного агента, были достаточно простыми. Под видом учебной стажировки его прикрепили к одному неблагонадежному профессору. Звали того Соломон Симпсон.
Пару месяцев у Марьяжа ушло на то, чтобы догадаться — Соломон работает над пресловутой «машиной времени». Более того, несомненно, сам аппарат уже существовал, и Сол занимался его постоянным усовершенствованием. И тогда Поль Марьяж понял, что пока он чистил мелких любителей карт, настоящая Большая Игра идет совсем в другом месте. И ведет ее невзрачный старичок по имени Соломон.
В силу своей природной изворотливости Поль успевал служить сразу двум хозяевам — СБ СС и себе. Он был уверен, что обведет вокруг пальца не только агентов спецслужбы, не только примитивного полковника Лупино, но и самого старика Симпсона.
«Мы еще поиграем, — подумал Поль, уже засыпая, — мы еще обставим всю Вселенную…»
