Черныш на миг показался из под моей куртки и это не укрылось от глаз хищника. Страшно взревев, он заколотил себя кулаками в грудь и в этот раз уже бросился — на меня. Красивый прыжок, который обязательно должен был закончиться моей смертью. Секунда. Да что там секунда — всего лишь мгновение, прежде чем его страшные челюсти сомкнуться на мне, а ноздри обожгут пьянящие запахи крови. Меня вновь спасло моё внутреннее желание жить. Одной сотой секунды позже — и мне бы не спастись. Я бревном откатилась в сторону — никогда бы не подумала, что смогу так ловко управляться со своим телом. Тупая морда зубастого огурца врезалась в дерево, что было за мной. Хищник обиженно взвыл. Я уже не видела этого — была на ногах. Рукой проверила, на месте ли мой маленький питомец, не потерялся, не раздавила ли я его? Как оказалось, малышу повезло, как и мне. Просто вечер сплошного везения!
Я не строила иллюзий на свой счет — до двери я не добегу. Если эта тварь так ловко прыгает, то уж уйти от неё у меня точно не получится. Интересно, почему он так среагировал на черныша? Чем ему не угодил этот забавный, похожий на котенка малыш? Не знаю. Меня, значит. Он трогать не хочет, а вот этого беззащитного… а может всё и дело в том, что Черныш — беззащитен? Что не может постоять за себя. Потому его можно есть. Но, странно, этакому зубастику он только на один зуб придется. Я-то добыча куда более привлекательная.
Болото быстро обратилось в большой лес, а через мгновение всё исчезло во вспышке, а вокруг меня обросли топкие и вязкие джунгли. Солнце обозлилось, решив испепелить нестерпимой жарой, а каждый куст, лиана или шип, казалось, обязательно хотели зацепиться за мою одежду. Что же, я смогла перейти на… новый уровень? Уйти от зубастика? Как бы не так — он резво напомнил о себе хрустом ломаемых кустов. Ну. Может быть, это был кто-то другой, но мне резко расхотелось сталкиваться с ним лицом к лицу. Бежать дальше? Но куда бежать? До этого я как-то не задумывалась над этим вопросом.
Навалилась усталость. Только сейчас я вдруг ощутила, как сердце готово выпрыгнуть из груди — колотится испуганным воробьем. В бока, казалось, кололи тысячами маленьких иголочек — ощутимо и болезненно, хотелось скорчиться прямо тут или посидеть на камешке. В какой то миг мне показалось, что я не дышу, что я наоборот — выплевывая из легких воздух. Кровь бухала в висках, а может и не кровь — не знаю, мне было очень плохо и крутило живот. Всё мое сознание кричало о том, что следует бежать — прямо сейчас. Торопись, визжало у меня в мозгу чувство близкой опасности, страх, подступающий прямо к глотке. Спасайся — угрюмо добавлял здравый смысл. А я стояла и стояла — еще минутку, еще один раз свободно вдохну, осмотрюсь вот только. Еще секундочка. Он не догонит, а я больше не смогу. Сколько же я бежала до этого? Наверно, очень долго. Джунгли были не знакомы, джунгли пугали, джунгли притягивали. Глаза слезились и щурились от обилия цвета. Зелень, казалось, решила продемонстрировать весь свой богатый спектр оттенков. И только сейчас я вдруг заметила, что небо над нами — розовое. Солнце нет, но вместо него щерятся полумесяцами две огромные луны. Огромный кратер на одной из них напоминает закрытый глаз. Буйно цветущая зелень исходила цветами, ярко-красными плодами и цветами. Камни, что были у меня под ногами, что-то шептали и, казалось, пытались сдвинуться с места. Шум почему-то излишне тихого водопада еле касался моих ушей, а вода, переливающаяся всеми цветами радуги, с земли текла вверх и исчезала где-то в толще шоколадных облаков. Сказать, что я почувствовала себя неуютно — значит, ничего не сказать.
Очередной хруст веток — уже гораздо ближе, чем в прошлый раз, прервал моё любопытство. Легче не стало, но я буду идти дальше — буду бороться. Я горько усмехнулась. Юма, Юма, надо же. Ждала, когда я стану потолще, а теперь я достанусь какому-то зеленому зубастому огурцу на обед. Не обидно ли? Быть съеденной Повелительницей Тьмы мне, почему-то, показалось более достойным.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Подгоняя меня, под курткой зашевелился черныш, усердно перебирая задними лапами. Маленький коготки царапали мне грудь. Я дернулась, чтобы бежать, но чуть не упала, потеряв равновесие. Пока я предавалась осмотру достопримечательностей, вокруг моих ног успела нежно свиться дикая флора. Стебли цветов оказались на диво гибкими, подвижными и крепкими. Я дернулась еще раз, на этот раз уже сильнее, повыше задирая ноги — вырвать треклятые растения, вновь обрести свободу. Цветам это не понравилось и они поспешили уколоть меня вдруг выросшими цветами. Я попала в ловушку. К моим рукам скользкими змеями подбирались синие и фиолетовые цветы. Приветливо раскрывая бутоны, они словно увещали меня, что ничего страшного не произойдет, всё обязательно будет хорошо.
Нет, не будет, я это знала. В ноздри бил слащаво-приторный аромат, а цветы уже тащили меня — безвольной куклой. Мне стало смешно — вернулась к изначальной роли. Спешите видеть — кукла становится марионеткой в чужом сне! А что, если Лекса проснется и я останусь для него просто куклой? Стала такой во сне, значит и…
Острозубый зеленый башмак выскочил из-за кустов. Немало деревьев, судя по всему, пали жертвой его погони, а сейчас он вновь глядел на меня.
— Ну… ну чего же ты, чучело? Ешь, давай! — мне захотелось плюнуть прямо в морду своего противника. Я расхохоталась — слащавое амбре, коим щедро обдавали меня цветы, пьянило. Зубастый огурец, напротив, не торопился, словно кого-то ждал, а я напрягла слух.
Обидно, подумала я, когда увидела его, очень обидно. Обидно погибать сейчас и вот тут, когда я была на пороге знания того, что же такое жизнь на самом деле. На пороге сознания Лексы, на пороге триумфа. Голубой единорог угрожающе направил на меня рог, сверля фиолетовыми глазами. В них читалось всё и сразу — упрек, обвинение, ярость. Как я смела явиться сюда после того, как они милосердно меня отпустили? Не знаю, мне так и хотелось им ответить. Дурман, ударивший мне в голову, развязал язык и, отрицательно качая головой промямлила что-то в ответ на молчаливый вопрос. Мне хотелось смеяться. И потянуло же меня сюда? Всё было в моих руках, оставалось лишь дождаться момента, когда придет Юма, когда Лекса издаст книгу, когда Аюста будет ходить ко мне свободно — как к себе домой. Но мне вдруг понадобилось вырвать победу из лап поражения. Как же так… Зачем я вообще сунулась сюда?
Затем, молчаливо ответил всё еще трезвый рассудок. Затем, чтобы отыскать, что такое искра жизнь. Как можно жить, не зная что это? И где ещё было искать, кроме как в недрах человека, умеющего всего лишь силой мысли оживлять на бумаге — образы.
Единорог подошел ближе, вздохнул, словно не зная, что со мной делать. Конское ржание перекликалось с рычаньем клыкастого огурца. Тот размашисто жестикулировал лапами-руками, лишь изредка раскрывая свою пасть. Единорог мотал головой из стороны в сторону, пытаясь скинуть все время лезущую в глаза и мешающуюся гриву, прял ушами, копал копытом землю
Я зажмурилась, пытаясь вспомнить что-нибудь хорошее. На ум шли только образы из текстов Лексы. Бескрайних просторов пустыня, обманчиво золотистый песок, гребни барханов, далекий оазис. Девочка с острыми ушами, грязное заплаканное лицо, на которое по вечерам возвращается уверенность и желание защитить. Женщина, умирающая, стонущая, тонущая в собственном бреду, как увязшая в меду муха. Темнокожий громила, Белоликая дева, тысячи, наверно, других чужих — и в то же время успевших стать родными, образов. Когда успели? Читала-то ведь всего лишь отрывки, всего лишь урывками, а поди ж ты…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сильней заколотилось сердце. Искра, жизнь, творчество. А что, ссли Лекса меня всего лишь придумал? Может, не было у меня раньше никакой хозяйки, может…
Единорог принял решение вместе с своим зеленошкурым товарищем. Интересно, подумала я, где же их более мелкий собрат, что был в прошлый раз. Нет, наверно, нисколечки не интересно… Острый рог был направлен мне прямо в грудь. Сейчас мифическая лошадка всего лишь дернется — и меня не станет. Здесь, во сне — или там. В реальности тоже? Впервые я испытала облегчение. Что всё-всё закончится. Что не будет больше проблем, размышлений, ритма, борьбы — ничего не будет. И в тот же миг меня коснулся страх. Не ужас, заставляющий в панике бежать, а именно страх — а как же, когда оно ничего не будет? Поглотит тьма? Но ведь не поглотит же…
