Поток ее лихорадочных мыслей прервался очередным приступом кашля, и только сейчас Аурика осознала, что это кашляла она сама. Сон все никак не хотел выпускать свою пленницу, драконица балансировала на границе яви, чувствуя, как чьи-то заботливые руки обнимают ее, не давая скинуть одеяло, поддерживая во время кашля.
С трудом Аурика разлепила веки, тяжелые и горячие. В глаза ей словно насыпали песка, голова гудела, отдаваясь на каждое движение тупой болью. Она попыталась вздохнуть и снова закашлялась, и каждый кашлевой позыв приносил новые муки ее больной голове.
– Говорил же тебе, не колдуй здесь, – голос Льера раздался очень близко, над самым ухом. Аурика не сразу поняла, что ледяной чародей крепко обнимал ее, завернув в теплое одеяло. И они сидели возле огня на той же лежанке, где совсем недавно Аурика отпаивала чаем самого Льера. А он продолжал ворчать, – Говорил, не ходи спать наверх, там холодно, – Льер отчитывал Аурику, словно заботливый старший брат.
Хоть в голове Аурики стоял звон, и мысли разбегались, но от этой ассоциации она поморщилась. Только еще одного старшего брата ей и не хватало. Вообще-то она суженого искала, а не няньку.
– Пусти меня, мне жарко, – она повела плечами, пытаясь выбраться из кокона одеяла, в который ее завернул Льер.
– У тебя жар, потому и жарко, – чародей не торопился выпускать драконицу. – Раздеваться больше не будешь?
– А я что, раздевалась? – от этой мысли щеки Аурики залил стыдливый румянец.
– Пыталась, – Льер усмехнулся.
– Не буду, – Аурика насупилась, и Льер наконец-то разжал объятия. И подал девушке горячую чашку:
– Держи. Теперь я тебя буду лечить.
– Что это? – драконица приняла чашку из его рук и недоверчиво принюхалась.
– Чай с сосновыми шишками, – чародей хитро улыбнулся.
– Горячий? – Аурика осторожно попробовала предложенное питье.
– Ну, разумеется. Чай должен быть горячим, – Льер поднялся с лежанки, оставив драконицу один на один с чашкой.
– Давно ли ты стал так думать?
Льер не ответил.
Аурика оглядела комнату. За окошками чернела ночь, остальные ее спутники мирно спали, соорудив себе лежанки прямо на полу рядом с очагом. Ренфри рядышком с Исси, Олло чуть в стороне от них.
– Ты еще легко отделалась, дочь Черного Пламени, – Льер вернулся тоже с чашкой и присел на постель рядом с Аурикой. – Если бы не твой волшебный уголек, простудой бы не обошлось. Элементалю голодно здесь, в закрытом мире, потому он тебя сразу заприметил, как ты тут появилась. Ты для него все равно, что вкусняшка. А ты так неосторожно свое волшебство напоказ выставляешь.
Драконице хотелось прильнуть обратно к чародею, обнять его, но она показательно отодвинулась дальше, плотнее завернувшись в одеяло. Покосилась на него исподлобья:
– Откуда ты знаешь про мой уголек?
Льер снисходительно усмехнулся:
– Так он через твой поясок светится, его сложно не заметить.
– Его нельзя заметить! – Аурика сверкнула глазами. – Просто так… – добавила уже тише.
– Чего в этом сложного? – то ли Льер и вправду не понимал, в чем было дело, то ли очень натурально притворялся.
– А того! – Аурика повысила голос и опасливо покосилась на спящих товарищей. Олло всхрапнул от ее возгласа, но не проснулся. Она продолжила уже спокойнее, – Того, что этот уголек, как ты выразился, не что иное, как Слеза Пламени. А ее свет нельзя увидеть просто так, через одежду. Ее можно только получить в подарок. Или… – Аурика осеклась, не смея рассказать мужчине о своей тайне.
– Или? – Он попытался ободрить ее, но поскольку Аурика продолжала молчать, проговорил сам, – Я знаю, что такое Слезы Пламени. Сильные артефакты. Всегда мечтал заполучить хотя бы один. У тебя с собой настоящее сокровище.
– Их очень мало осталось, – Аурика пробормотала рассеянно и пригубила горячий чай. – Если ты знаешь про Слезы Пламени, то должен знать, что их свет может видеть только тот, кто познал чувство истинной любви, – говоря это, Аурика чувствовала, что ее щеки пылают не только от температуры, но и от смущения. – Тот, у кого есть истинная пара, понимаешь?
Она осмелилась и подняла на чародея глаза. Он смотрел на нее спокойно, хоть и выглядел слегка удивленным.
– Вот! – Аурика вытащила из-под одеяла правую ладонь, на которой уже который день красовалась отметина истинной пары.
– Что это? – Льер с сомнением покосился на ее руку. – Ты обожглась?
– Ты что же, ничего не чувствуешь? – последняя надежда Аурики таяла на глазах.
– А что я должен чувствовать? – чародей внимательно изучал метку, пытаясь разгадать ее тайный смысл.
– Не знаю, – Аурика спрятала руку обратно под одеяло. – Это метка истинной пары. Здесь, в твоем мире, я встретила свою истинную пару, но только я не поняла, кто это. Я думала, что это ты, – драконица говорила все тише, – но у тебя нет метки…
Льер задумчиво теребил подбородок:
– Занятно, – он выдавил из себя. – Я не знал об этой особенности Слез Пламени. У людей ведь не бывает истинных пар…
– Еще как бывает! – Аурика снова повысила голос, всем телом подавшись к чародею и едва не расплескав содержимое своей чашки.
Льер поспешно поднялся на ноги, отстраняясь от девушки:
– Пей чай, Золотце. Твой отец не простит мне, если я верну ему больную дочь.
Аурика принялась послушно прихлебывать чай. Льер не смог усидеть на месте и теперь вышагивал перед очагом, того и гляди грозя наступить на спящего Ренфри.
Какое-то время драконица угрюмо следила за суетливыми перемещениями чародея. Наконец, она сочла необходимым пояснить:
– Моя мама родилась человеком. Есть среди людей особая древняя кровь – эбин. Такие люди, бывает, рождаются с душой дракона внутри. И они могут стать истинной парой настоящему дракону. У людей этого племени темно-синие глаза, прямо как у тебя, – Аурика сама не поняла, как ей хватило духу произнести это.
Льер остановился и недоуменно посмотрел на нее. А девушка продолжала:
– Правда, твои меняют цвет. То они темно-синие, то прозрачно-голубые. Мои вот тоже меняют, только мои зеленые. Бывают темно-зеленые, бывают бирюзовые… По ним можно мое настроение читать.
– По цвету моих глаз нельзя читать мое настроение, – Льер недоверчиво щурился на Аурику.
– Ну, по моим вообще-то тоже. Я умею это скрывать. Ну, почти, – Аурика очень волновалась и потому тараторила.
– Цвет моих глаз не связан с настроением.
– А с чем он связан?
Льер помедлил, потом вздохнул и нехотя проговорил:
– Когда-то давно у меня были глаза темно-синего цвета. Теперь не знаю, я давно не глядел в зеркало… Но могу предположить, что светло-голубыми глазами на тебя смотрит сущность элементаля, когда он находится внутри меня.
Аурика сверлила Льера умоляющим взглядом:
– Значит, это снежное чудовище отпускает тебя. А когда ты становишься самим собой, то твои глаза темно-синие. И нет инея на бровях.
Льер рассеянно провел рукой по бровям, словно проверяя, действительно ли на них лежал слой инея. Инея не было. Проговорил недоуменно:
– И в последнее время он отпускает меня все чаще и все на дольше, – мужчина озадаченно нахмурился и взглянул на Аурику так, словно впервые ее увидел. – Это из-за тебя? Или из-за твоего артефакта? Но где же тогда моя метка? – он посмотрел на свою правую ладонь.
– У мужчин отметина появляется на левой руке, – Аурика машинально поправила его, – но там ее тоже нет.
Льер перевел взгляд на левую руку. Так он и стоял, смотря на свою ладонь, а Аурика смотрела на него.
Драконья сущность брала верх над болезнью или же лечебный чай Льера помог, но жар отступал, боль в голове утихала, и теперь Аурика просто хотела спать. Понимая, что разговор зашел в тупик, она проговорила со вздохом:
– Я хочу спать.
Чародей кивнул, с трудом оторвав взгляд от своей ладони:
– Да, конечно. До утра еще далеко. Спи, я подежурю у огня.
– Нет! – девушка выпалила поспешно и только досадливо поджала губы от своей несдержанности. – Ляг рядом со мной. Пожалуйста. Мне будет холодно одной.
