о пагубных привычках графини фон Газейштард!?
Артур тогда слукавил и добавив голосу как можно больше твердости, произнес:
— Нет!
— Тогда что? Я, наверное, не поверю тому, если ты скажешь, что соскучился.
Он молчал. Капельки пота выступили на лбу и под мышками образовались уже влажные круги нуждающегося освежиться человека.
А её стало резко раздражать его немногословность и даже опустив зонтик, она стала размахивать им по галечному песку нервными движениями. Ситуация создалась совершенно неловкой. Артур не знал, как настроить разговор.
— А какие у тебя появились пагубные привычки, что за слухи? — наконец-то услышала она его вопросы и это было похоже на проявление хоть какого-то интереса к её жизни.
— Ну раз не слышал, то и не за чем. Что тебе до меня?
— Лиза, — тогда тихо и как-то даже с осторожностью произнес он. — У меня к тебе важное дело. Удели пол часа своего времени. Очень прошу.
— Не хочу. Не хочу с тобой даже разговаривать! Далеко ехал, но зря, я хочу только покоя. Все, все… — и отходя от него, она стала пятиться назад, отмахиваясь как от наваждения.
— Пожалуйста, Лиза — как можно мягче, попросил он.
Она замахала рукой и в этих резких движениях улавливалось что-то искусственно возбуждающее её эмоциональность. Он успел разглядеть блеск в её глазах, ни смотря на то, что они были заплаканы, нервозность движений. — Нет, ты уже никто и ничто! Не береди мое сердце. Уходи! Даже… даже… — и отвернувшись, она медленно, опираясь на зонтик, стала удаляться от него. Спина её уже больше была сгорблена и от всегда гордой, статной осанки ничего не осталось. К его сердцу прилила щемящая жалость! Он остался стоять, расстроившись её отказом и продумывая направление своих дальнейших действий.
Но… видимо, сам Господь был на его стороне. Отойдя немного, она резко обернулась и окинула его внимательным взглядом. Может хотела уловить что-то незнакомое и новое, то ли узнать родное и близкое? И вдруг, надумавшись, резко зашагала к нему навстречу. — Как тебе с молодой женой живется? — неожиданно спросила.
— Она в Америке — ответил он.
— А …протянула она. И ты же уехал, а что же вернулся?
— Вот, потому что важный к тебе разговор, вернулся.
— Тебе еще что-то от меня нужно, я все тебе отдала. Все! — сквозь зубы и с злыми интонациями процедила она.
Войцеховский заложил руки в карманы и бросил ей в ответ первое что пришло в голову. — Вот многое нужно вернуть. И это требуется обсудить.
— Мне адвоката заказать? — спросила.
— Можешь. Но, я думаю. Незачем тебе тратиться. Я совершенно бескорыстные имею к тебе намерения. Там твоя яхта стоит — он качнул в сторону головой. — Ты же гуляешь. Давай на ней прокачу и все тебе поведаю. Решение за тобой.
Она разглядывала его, как школьника, чувствуя что-то нескладное в речи. Но поддающаяся своему любопытству, и сжигающему её желанию выместить на нем всю свою злость и раздражение, решила остаться. Однако, полностью, она сама не понимала какими эмоциями руководствуется. Они были как накатывающаяся волна за волной. Одни наплывали на поверхность других и их уловить было трудно. Но, сильно было главное желание, она хотела делать ему больно, но как это сделать, придумать не могла, желание жгло её и ей требовалось время, чтобы придумать как.
Он протянул ей руку, чтобы она оперлась на неё и они вместе направились бы к яхте, но она отвергла его и тронувшись с места, стала искать глазами, куда же он её приглашает. Потом повинуясь его шагам, скорой походкой пошла рядом, помогая себе длинной палкой зонтика. Он хотел получше разглядеть её, её руки, заглянуть в глаза, но боялся выдать свои планы. Она бы почувствовала. Увидели яхту. Поднялись. Он отвязал кормовые концы и бросил трос вокруг утки на яхте. Графиня как кошка следила за его движениями и чтобы убрать её с дороги он предложил пройти в рубку. Долго маневрируя и с трудом направляя яхту, при навальном ветре, он сориентировался и поставил её носом к выходу из гавани. Хорошего опыта управления яхтой у Войцеховского не было, но еще живя в Кермере у графини в найме был всегда хороший кормчий. Выходя в море на яхте, Артур со стороны смотрел что тот делал, управляя яхтой, и что-то в памяти отпечаталось. Отплыв задним ходом, он заставил судно развернуться носом от причала, и они вошли в открытое море.
Графиня сидела на ступеньках рубки и казалось, что вот-вот её сморит сон и даже Артур стал все чаще посматривать в её сторону, не понимая её состояния. Он ни о чем её не спрашивал, пока яхта не проделала того расстояния, которое было нужно ему. И развернувшись в право, он поплыл параллельно берегу, намереваясь на следующее утро сделать обратный путь, но не выходить в море на такое расстояние, чтобы уже не видеть берега.
— Мы куда? — равнодушно спросила графиня и её тон насторожил его. Спокойствие, с которым она неподвижно сидела и смотрела в даль, походило больше на сидевшего в позе медитации великого муфтия, нежели на живого человека. То и дело бросая в её сторону внимательные взгляды, он думал «Что же теперь ему со всем этим делать?»
— Мы будем дрейфовать вдоль берега, я не могу потерять его из поля зрения. Навигационные карты для меня сродни ребусам и разбираться в них никакого желания.
— Неужели — она чуть не произнесла «мой Артур, как обычно это делала». — Вы что-то не умеете делать, дорогой князь? — но в голосе все так же сквозило усталое равнодушие ко всему.
— Да. Вот не умею я этого. — развел он руками.
Он услышал в ответ не понятное:
— Ну… — и графиня сощурила глаза, а потом вдруг вспомнила про зонтик и решила его открыть. — С яхтой князь вы справились, так что же мы будем обсуждать?
Войцеховский сел на корточки, зажав под мышкой конец весла и расстегнул рубашку, в которой смысла совершенно не было, она прилипла к телу от пота и брызг воды и её концом вытер лицо. Навалилась усталость и взглянув в даль, потом на графиню, у него такая отрешенность появилась в выражении лица,
