и она как губка впитывала это все в себя. А сам по себе, он любил эти темы. Наука, во всех направлениях, развивалась скоростными темпами. Все научные журналы по медицине и биологии приносились ему прямо в клинику, и он штудировал их в свободное от операций время. Затем, при личных, не к чему не обязывающих беседах, комментируя все печатающиеся новшества, проговаривая их собеседнику, он сам же для себя лучше разлаживал все по полочкам в своем гениальном разуме и даже часто только в этих рассказах, находил для себя какое то рациональное зерно и уходил с отстраненным видом, додумывая все идеи у себя дома в одиночестве или уезжал к отцу, когда ему требовался критический, хладнокровный взгляд со стороны старого, познавшего «перепития» жизненных ситуаций человека, с таким же нестандартным складом ума, как и у него. Ани же ничего не додумывала. Ее практической базы было еще слишком мало, чтобы разбираться в научных идеях и теориях. Единственное, что она узнала и это стало для неё чудом, так то, что в медицине с большим успехом стал применяться ренгеновский аппарат, позволяющий делать снимки костей и дающий правдивую картину врачу при лечении переломов у человека, разрывов внутренних органов. Изобретение витаминов и доказанность огромного вреда такого препарата как героин при постоянном применении для человека и отнесением его к разряду наркотиков и запрещение свободной продажи в аптеках. Ну и, конечно же, что было незабываемым и её интересовало напрямую, это открытие разных резус факторов — присутствие или отсутствие белка (антигена) на поверхности эритроцитов, различных групп крови и применение этого открытия при операциях, лечении тифа. Об этом она первый раз услышала от Игн. «О, дева Мария!» думала она, ну, почему он не успел это запатентовать, его имя вошло бы в историю. Гениальный ум Идена Тернера пошел дальше. Он преклонялся перед этим открытием и два последних года использовал такие знания при всех своих операциях. Но он выявил и такую закономерность, что кроме пользы, кровь донора может нанести и вред реципеенту, ибо в плазме крови донора зачастую содержатся клетки вирусов и генных болезней, которые доставались реципиенту. В конечном итоге, встречались случаи успешного прохождения операции и смерти пациента спустя время от болезнетворного вируса, поселившегося в нем после переливания.
Мало того, Иден Тернер имел настолько широкий кругозор, что с неутомимой энергией, мог ввести её в глубины истории появления того или иного препарата и об этом ей не рассказывали в университете, а это было удивительно интересно. Он знал наизусть фамилии ученых биологов, иммунологов всего мира. Слушая, она никак не могла найти ответ на один единственный вопрос:
— Когда же он это все успевает?
О том, что грибок плесени способен оказывать антисептическое действие — она знала. Особенно в Польше, Австрии и Германии широко в народе применялся этот способ очистки гнойных ран. Часто в крестьянских и рабочих семьях корочки заплесневелого хлеба собирали в мешочки и вывешивали в погребах на балках. При появлении раны, его размягчали слюной, водой и прикладывали к ним, чтобы не загнаивались. Раны быстро затягивались… Но, что это было позаимствовано еще в 15 веке у индейцев Северной Америки — она не знала.
Французский химик и микробилог Луи Пастер — описал губительное действие почвенных бактерий на возбудителя туберкулеза. А опираясь на его исследования, итальянец Бартоломео Гозио в 1896 году получил в ходе экспериментов микофеноловую кислоту, ставшую одним из первых антибактериальных средств. Чуть позже, немецкие врачи Эммерих и Лов открыли пиоценазу, подавляющую жизнедеятельность возбудителей дифтерии, тифа и холеры.
Ее это ввело в удрученное состояние. Пятью годами позже от туберкулеза умер её первый супруг, добрейший человек, каких она только знала в своей жизни и никто, ни разу не упомянул тогда в самых прославленных клиниках Швейцарии и Австрии об этом препарате, а он мог бы спасти ему жизнь! Она с широко открытыми глазами, совершенно забывшись порой в эти часы их бесед, как студентка на лекциях, слушала Идена Тернера затаив дыхание и уносилась мыслями в те мгновения своей жизни, когда судьба бросала её в ситуации гибели пациента или же на операционном столе или же от неизлечимой болезни, а имея возможность и доступ к тем знаниям, коими сейчас обладал Иден Тернер, все могло быть иначе. И совсем не замечала, как у её собеседника перехватывало дыхание и он словно впадал в легкое оцепенение, когда смотрел прямо ей в лицо, в широко открытые её глаза, произнося про себя в мыслях как заклинание выражение одного восточного мудреца: «Зачем тебе искать рай, когда он перед твоими глазами?!» И уезжая к себе в особняк, в очередной раз предвидел бессонную ночь, обозлившись от нереализованных желаний, приходя к заключению, что это все закончиться лишь тогда, когда голова этой женщины будет хоть иногда покоиться на его подушках! Имея такую яркую, тонкую, мягкую красоту лица, изгибов тела, стройность, изящество и грацию, она оправданно могла бы быть горделивой и недосягаемой для людей, находящихся на ступенях низкого ранга. А она имела простоту, доброе сердце, открытость характера, живую любознательность и сердечность. Даже, даже в таких простых ситуациях, как с большим удовольствием и интересом слушая его рассказы, она давала ему ощущения покровителя и учителя очень ценного для неё, абсолютно не имея стремления продемонстрировать силу своего интеллекта. Эта гибкость восприятия всего нового, совершенно не была чертой, так свойственной большинству, если не сказать, что всем, светским дамам. Боявшимся в любой ситуации показать свою несостоятельность, пробелы в образовании, светских манерах!
Однажды Тернер-старший, высказал свое мнение по поводу его слишком частых визитах в доме Анни фон Махель!
— Скоро по всему Бруклину расползутся о вас сплетни! Ты же хоть для видимости выдерживай нужный дресс-код. Вернется её супруг, кругом молва. Кому будет от этого хорошо? Ей ты можешь испортить не только репутацию, но и сломать жизнь, а ей необходимо, для дальнейшей жизни в Америке обзаводиться нужными связями.
Тернер-младший возразил:
— Для этого ей достаточно иметь дружеские отношения только со мной и все остальные связи у неё в кармане! — Но он все прекрасно понимал. И отец был прав.
— Я искренне хочу испортить ей репутацию… — спокойно сказал он и ему в лицо выстрелил недоуменный и гневных взгляд Тернера— старшего. — Эта женщина вскружила тебе голову — это я могу понять и для тебя это только полезно, но… ты уже
