Если ты понимаешь, о чем я.
— Ты предлагаешь мне стать твоей женой? — хмурюсь.
— Верно, — Иман кивает с легкой улыбкой на лице.
Я порываюсь спросить, что будет, если отец ребенка Кирилл. Но подтекст читается ясно. Воспитывать чужого ребенка Иман не будет.
— Я против. — Глаза бегают по залу ресторана, я начинаю нервничать. — Все это слишком быстро. Черт, я же только развелась! Да и непонятно, чей это ребенок.
— Мы не будем спешить или вредить тебе или ребенку, — говорит спокойно и наконец берет мою ледяную руку в свою горячую, гладит пальцами по костяшкам, успокаивает. — Для начала давай разберемся с отцовством. У моего друга есть клиника с первоклассными специалистами. Завтра я позвоню ему и узнаю, как можно определить отцовство до рождения ребенка.
— Я не хочу, чтобы живот мне протыкали иглой, — машинально перехватываю живот обеими руками, защищая.
Иман замечает мое движение и аккуратно кладет свою руку поверх моей на живот. От этого жеста мне становится спокойнее, и я расслабляюсь.
— Не нервничай, Ксюша, — снова спокойная улыбка. — Не хочешь — значит, мы не будем этого делать. Насколько я знаю, есть другой способ, неинвазивный, с помощью крови матери.
— На такое я согласна, — отвечаю тут же.
— Ты доверяешь мне заняться этим? Я бы очень хотел как можно скорее узнать, чей это ребенок, — улыбается широко. — Всегда мечтал о сыне.
— Хорошо, Иман, тогда так и поступим.
Мы остаемся в ресторане. Мужчина расспрашивает меня о моем состоянии, интересуется, нужно ли мне что-то. Сам рассказывает о том, как давно мечтает о сыне и очень бы хотел, чтобы этот ребенок был его и чтобы это был мальчик.
Обратно едем в молчании, мне неловко обсуждать свою беременность при водителе.
Иман провожает меня до квартиры, помогает занести цветы внутрь, хотя мне очень бы хотелось выкинуть к чертям этот букет — он слишком сильно пахнет.
Амаев быстро раскланивается и уезжает, а я тут же уношу цветы на балкон, потому что запах невыносим.
Принимаю душ и ложусь спать, по уши накрываясь одеялом. Несколько раз проверяю телефон — а вдруг звонил Кир. Но от него ни слуху ни духу, и я зарываюсь лицом в подушку, которая тут же впитывает мои слезы.
Вот и вся твоя любовь, Кирилл.
Глава 32
Кирилл
— Ну, как вы сегодня себя чувствуете? — спрашивает врач.
Она примерно моего возраста, может чуть младше. Красивая, ухоженная шатенка, видно, что следит за собой. Умная, сочувствующая.
Когда меня привезли сюда, я плохо ориентировался в пространстве. Все тело было будто бы чужим, не слушалось.
Я сам виноват, знаю. Виноват во всем от начала и до конца.
После того, как я ушел от Ксюши, ноги меня понесли куда-то. Помню, что бродил по ночным улицам города. Шатался бездумно и бесцельно. Потом пришел в себя в какой-то подпольной рюмочной, где надирались такие же, как и я, — никому не нужные отшельники.
Не отдавая себе отчета, жрал мерзкий коньяк, от которого жгло все нутро. Когда нажираться надоело, поплелся на улицу. Это последнее, что я помню.
Очнулся я в палате. Только вот ощущения были такие, будто я не очнулся, а воскрес.
Надо мной склонилась Алла Игоревна, та самая шатенка, и нежно улыбнулась. Спросила о моем самочувствии и рассказала, как все было: бухой в стельку, я вышел на улицу и тут же угодил под колеса проезжающей мимо машины.
Винить водителя смысла нет — я был пьян и буквально вывалился на проезжую часть, естественно, в неположенном месте. Водитель, таксист в возрасте, не успел среагировать, и меня подбросило в воздух, а приземлился я уже на встречке. Слава богу, пустой.
— Это чудо, что вы отделались лишь ушибами, царапинами и сотрясением, — говорила тогда Алла. — Даже к лучшему, что оказались пьяны, из-за этого тело было расслаблено, и многих непоправимых проблем получилось избежать.
— Вы отпустите меня? — спросил я тогда слабым голосом.
— К сожалению, не могу. У вас сотрясение. Нужно наблюдать вас в условиях стационара.
Вот уже неделя, как я чилю в больничке.
Телефону моему пришли кранты и мгновенная смерть от столкновения с асфальтом. Марина Сергеевна, моя чудесная помощница, привезла мне новый, абсолютно пустой телефон.
Я разблокировал его трясущимися руками, листал иконки и всматривался в пустую галерею. А потом битый час настраивал и восстанавливал данные.
После того, как старые фотографии появились в фотогалерее, я успокоился. Листал наше с Ксюшей счастливое прошлое, изо дня в день воскрешая в памяти свои чувства. Упорно игнорируя события, предшествующие аварии.
— Кирилл, почему к вам никто не приходит? — спросила меня как-то Алла.
— Некому, — повел плечом я.
На третий день моего пребывания тут она принесла мне пакет:
— Возьмите, Кирилл. Тут яблоки, печенье, сок. Суп и котлетки, — и продолжила смущенно: — Уж мне ли не знать, сколь специфична больничная еда.
Я заторможено кивнул и съел все, что она приготовила. И только когда за Аллой закрылась дверь, я осознал, какую сделал ошибку, дав этой женщине шанс. Ведь явно же суп и все прочее она принесла не по доброте душевной.
— Алла… Игоревна, не приносите мне больше ничего, — попросил я ее устало, когда на следующий день она притащила мясо с картошкой.
На лице женщины застыла улыбка, а после стала еще шире, превращаясь в натянутую:
— Мне не сложно, Кирилл.
— У нас ничего не получится, — резко сказал я тогда.
— Думаешь, не понимаю, почему ты тут? — неожиданно спросила она с неведомой мне ранее злостью. — Лежишь один. Никто не навещает, не звонит. Даже воду сам себе покупать ходишь, хотя нога болит. Я же вижу: ты красивый, ухоженный мужик. Почему один? Единственной причиной может быть женщина, которой ты не нужен.
— Ты травматолог или психолог? — усмехнулся беззлобно.
— Я женщина, которой ты понравился.
— Я не стою того чтобы нарезать вокруг меня круги.
— Позволь мне самой решить это.
— Не приноси мне больше ничего, Алла. Поверь, я не заслужил.
Я лишь покачал головой и махнул рукой.
С тех пор Алла перестала носить еду, но стала подолгу задерживаться со мной в палате, проводя слишком дотошные осмотры. Ненавязчиво, но выводила меня на разговор, пытаясь растормошить.
— Кирилл? — вырывает голос меня из воспоминаний. — Как вы себя чувствуете?
— Готов выписаться.
— Спешите избавиться от меня? — усмехается Алла устало.
— Спешу как можно скорее покинуть больницу и вернуться домой.
— … где вас никто не ждет, — заканчивает за меня задумчиво.
Да блять.
— Когда будет готова выписка?
— После обеда, — отвечает она и поднимается, уходит.
Что ж, полагаю, выписку я получу
