его тепла не хватает.
Остается только Иман, который неизвестно как себя поведет в ответ на новость о моей беременности. Может, вообще сбежит, едва услышит.
Время проходит быстро, и вот я получаю сообщение о том, что меня ждут внизу.
Обуваюсь, беру сумочку и спускаюсь.
У офиса стоит привычный Майбах, из которого навстречу мне выходит Иман. В руках у него неизменный вычурный огромный букет красных роз. Мужчина одет с иголочки: черный костюм, белая рубашка. Прилизанный, ухоженный.
Он протягивает мне букет, и одновременно меня обдает какофонией ароматов: сладкий запах роз и слишком терпкий парфюм мужчины.
Запахи сливаются и оседают где-то внизу желудка. Неприятное ощущение:
— Добрый вечер, Ксюша. Рад снова видеть тебя, — галантно целует мне руку, и я улыбаюсь.
— Добрый вечер, Иман. Как добрался?
— Отлично. Немного потрясло в воздухе, но я летаю в Эмираты и по всей стране по несколько раз в неделю, так что привык.
Иман придерживает дверь. Я сажусь в салон, укладываю букет посередине между мной и мужчиной.
Салон сразу наполняется запахами, и я чувствую, как подкатывает тошнота. Слава богу, едем мы недолго. Но когда приезжаем в ресторан, я все-таки не сдерживаюсь и, едва нас усаживаюсь за столик, срываюсь и убегаю в туалет.
Несколько минут меня рвет. Я выхожу из кабинки, смотрю на свое отражение, и становится еще хуже. Я бледная, как моль, бескровная.
Пересиливая себя, подкрашиваю губы, рисую румяна на белых щеках, вымученно улыбаюсь своему отражению, расправляю плечи и выхожу в зал.
— Все в порядке? — с тревогой спрашивает Иман.
— Да, — улыбаюсь ему. — Все нормально.
Делаем заказ. Я больше для проформы заказываю салат, к которому не притронусь, и чай, к которому припадаю с жаждой.
— Ты превосходно выглядишь, — Иман действительно облизывает меня взглядом.
— А ты льстец, — усмехаюсь.
Уж я-то знаю, что нахожусь сейчас не в лучшей форме.
— Я? — искренне поражается мужчина. — Я сказал красивой женщине о том, что она прекрасна. Это самое честное, что я делал за последние две недели.
На лице Амаева широкая улыбка. Боже, куда приведет меня эта связь с Иманом? Он явно не простой человек. Да еще и мусульманин. Мы так далеко друг от друга. На разных орбитах мировоззрений и образов жизни.
— Мне приятно это слышать, — улыбаюсь.
— Ладно, я вижу, что ты неважно себя чувствуешь, и мне захотелось сделать тебе приятное, — сдается мужчина. — Ты заболела? Это как-то связано с тем, о чем ты хотела со мной поговорить?
Отпиваю чай и грею руки о чашку:
— Это основная причина нашей встречи.
Иман хмурится. Рассматривает меня с вниманием, откладывает вилку в сторону и перестает кромсать мясо. Замирает. Ожидает, что я продолжу.
— Я беременна, Иман, — выдаю как на духу.
Пауза.
Заминка.
Иман моргает и на секунду задерживает глаза в закрытом положении.
Втягивает через нос воздух.
Я сжимаюсь, потому что мне кажется, что этот мужчина сейчас прихлопнет меня, как мушку.
Он открывает глаза, и я тону в его черноте, как в цистерне со смолой.
— А меня ты позвала, чтобы сообщить, что не хочешь больше встреч и возвращаешься к мужу? — спрашивает с неожиданно холодной усмешкой.
— Я позвала тебя, чтобы сказать, что, возможно, это твой ребенок.
Глава 31
Ксюша
— Мой? — Иман вскидывает брови вверх и смотрит на меня широко распахнутыми глазами.
— Да. Сейчас срок около восьми недель, сам понимаешь, примерно два месяца назад у нас и был секс. — Говорить подобное сложно и даже постыдно, но все факты должны быть озвучены во избежание прецедентов. — Проблема в том, что примерно в это же время у меня был секс и с мужем. Тогда мы еще были женаты.
Я добавляю информацию о произошедшем, потому что не хочу выглядеть распутной девкой, которая скачет по койкам мужиков.
Иман выпрямляет спину и долго думает над чем-то, а после, явно собравшись, спрашивает:
— Как я понимаю, ты решила оставить ребенка? — его голос ровный, спокойный, скорее даже деловой.
— Конечно, — киваю. — Ты должен знать, что этот ребенок значит для меня. За почти десять лет брака с Кириллом у нас так и не появились дети. Вот почему ребенок для меня сродни чуду. Я не знаю, от кого он, но для меня это и не играет роли. Это мой малыш, и я люблю его.
Амаев смотрит на меня скорее снисходительно, немного склонив голову набок.
— Иман, я сообщила тебе об этом, потому что ты так же, как и Кирилл, имеешь право знать, — беру в руки кружку и нервно допиваю остывший час, чтобы промочить горло.
— Так твой бывший муж в курсе беременности? — Иман выгибает бровь.
— Да.
— И как он отреагировал? — спрашивает с интересом.
— Он был шокирован и, очевидно, до сих пор не может прийти в себя.
Прошло уже несколько дней, а от Кира ни слуху не духу. Значит, я могу сделать вывод, что мой муж отказался принимать участие во всей этой ситуации.
— В общем, Иман, я также хотела сказать тебе, что не претендую ни на что, и я пойму, если прямо сейчас ты уйдешь и я больше никогда тебя не увижу.
Мужчина постукивает по столу указательным пальцем, не отрывая взгляда от меня.
— Твой муж — слабак, — выдает неожиданно резкое.
Интуитивно мне хочется защитить Кира. Да, он мог бы уже объявиться, чтобы просто поговорить но мной. Но его тоже можно понять — десять бездетных лет и, черт возьми, мне ли не знать, как он жаждал этого, как был одержим ребенком. И вот я переспала с другим и тут же забеременела.
Какова вероятность того, что это ребенок Кира?
Мой муж. Мой бывший муж не слабак. Он человек, которому сначала вложили в руки мечту, а после отобрали ее.
— Не надо так говорить о нем, — прочищаю горло и поднимаю на Имана тяжелый взгляд.
— Прости, — тут же сдается он и поднимает руки. — Ксюша, если ты беременна от меня, я хочу, чтобы этот ребенок рос рядом со мной.
— Ты хочешь отобрать моего ребенка? — кровь отливает от лица, и моментально начинает кружиться голова.
Иман тут же, видимо увидев выражение моего лица, пересаживается ближе и протягивает стакан с водой.
— Я просто не так выразился, — на его лице мягкая улыбка.
Я жадно пью воду, а Иман тем временем продолжает:
— Никто не собирается отбирать у тебя ребенка, за кого ты меня принимаешь? Я имел в виду другое: я бы хотел стать с тобой ближе. А еще я бы хотел, чтобы наш ребенок рос в полноценной семье.
