Смотреть вверх было удивительно интересно.
Мелкие, включенные в дерево кристаллики необычно мерцали. Мало того, мое затухающее пси-зрение проявляло между ними тонкую сеть связей, ритмично мерцающую. Будто мы находились в гигантской, ранее незаметной паутине.
Диего бежал, прыгал, перемещался выше.
С каждой минутой его шаги становились все тяжелее и неувереннее, а дыхание громче и надсаднее. В полуформе плохо работала его регенерация, не такая идеальная как у полновесных оборотней. Звуки сражения сзади почти стихли, а над головой вдруг раскрылось темное пространство в странных серых облачках. Мы оказались снаружи корабля, на том, что до искривляющего преображения было палубой.
— Надо спать, — прорычал Диего, — спр-рятаться и спать. Потом говор-рить.
Остановился, посмотрел наверх, в жуткое пустое Ничто неизвестного места, куда попал корабль. Ухватил когтистой рукой за что-то деревянное, криво свисающее на цепях из стены и оказавшееся бортом шлюпки. Перевалился внутрь вместе со мной. И… захрапел, обхватив меня обеими лапами с нежностью ребенка, тискающего во сне любимую игрушку.
Не поняла.
А где скандал?
Я столько времени скрывалась и мучилась, чтобы однажды на грани жизни и смерти открыться хвостатому, и получить сонное «сначала спим, потом говорим»?
Некоторое время я барахталась на горячем, довольно посапывающем тигре, пытаясь выбраться из его объятий, сжимающих не хуже капкана. И когда это почти удалось, Диего недовольно забурчал, перехватил меня поудобнее и развернулся, приминая еще и ногой.
При этом он ухитрялся не давить весом, скорее смущал полной наготой и странным местом для сна.
Я пару раз возмущенно пискнула, всерьез раздумывая, а не позвать ли на помощь. Но если на мои крики прибегут «гости» корабля, то как бы еще хуже не вышло. После боя у каюты Вальтеза пришлые, скорее всего, разделятся на противодействующие группировки, отчаянные и агрессивные.
А если появятся дриады, с их восторженным отношением к лордам, то и вовсе меня засмеют.
Я посмотрела вверх на пасмурное чужое небо, подумала… и сама прижалась к мерно вздымающейся груди оборотня, прячась от окружающих опасностей.
Впереди была неизвестность, зато после нашего с Диего вмешательства представители разных Холмов уже не смогут договориться, напасть на Вальтеза и лишить нас единственного сидхэ, настроенного разговаривать на равных и делиться информацией.
Меня несколько удивила несдержанность обычно хладнокровных лордов и их готовность вступить в открытую конфронтацию. Жаль, что после прыжка «кузнечика» я не могла их внимательно рассмотреть на предмет чужого эмоционального воздействия.
На этом месте моя мыслительная деятельность несколько приувяла, так как я никак не могла придумать, что скажу Диего насчет «прыжка», когда он проснется.
«Милый, тебе показалось, ты не так все понял».
«Ах, меня ударило в бою балкой и я ничего не помню».
Или…
«А зачем ты носился по коридору в ледяном кубе?».
Последний вариант мне даже понравился. Лучшая защита — это нападение. Еще можно добавить: «Ты был неистов и крут, мой могучий рыцарь!». И восторженно похлопать ресницами.
Моему измученному разуму такая идея вдруг показалась удивительно хитроумной.
У оборотней есть известное слабое место — самодовольство. Они любые комплименты воспринимают с искренним восторгом и полным доверием.
Навешу побольше лапши на уши, и глядишь, тигр позабудет, какой вопрос задавал.
С этой бесценной мыслью я и уснула. Сама не заметила как.
Уплыла в мягкую дрему, устав бояться и переживать. Туда, где нет забот, жесткого лодочного борта у спины, бесконтрольного корабля и слишком много знающего Диего.
_
Пробудилась я… судя по туманному, но все же светлеющему серому небу и собственному довольно бодрому состоянию, примерно через шесть-семь часов. Подняла голову и встретилась с синими омутами напряженно изучающих меня глаз.
Тигр медленно подтянул меня выше, потерся носом о щеку. И уткнулся в шею, тихо замурчав. Как ни удивительно, но ничего в моем побитом теле больше не болело. Я чувствовала себя здоровой, хотя и несколько уплывающей в расслабленную приятную негу. Если это был хитрый план Фаворры, то скоро он увенчается полной победой.
В таком состоянии я ему все про себя выдам и даже привру, если попросит.
Надо срочно собираться с мыслями и вспоминать задуманную схему спасения. Кажется, я хотела ему сказать: «Ты был неистов, крут… и так далее…»
Но… сейчас эта фраза показалась мне несколько… преждевременной. Настойчивые ласки тигра вышибали из меня всю заранее приготовленную логику оправданий.
Проклятие, совсем забыла, что там нужно было сказать перед этим.
Зато Диего все помнил.
— Немного расслабимся и я кое о чем тебя расспрошу, — промурчал он, прихватывая губами чувствительную кожу за ухом. — А ты мне все-все расскажешь.
На полицейской практике я пару раз видела как вернувшийся после какой-нибудь стычки Отряд мог тут же завалиться подремать на диванчике. Просто спокойно отрубиться, хотя должны были в этот момент захлебываться от переизбытка адреналина.
Или, отправляясь на захват, вместо того, чтобы полностью сосредоточиться на предстоящем задержании, бойцы вдруг начинали перебрасываться ленивыми грубыми шутками.
Они профессионально легко переключали эмоции. С готовностью в любую минуту полностью сосредоточиться или… отдохнуть.
Я так не могу.
О каком расслаблении идет речь, если предстоит серьезный разговор?
— Будешь пытать?
— Почему? — удивился Диего, не забывая увлеченно закапываться ладонями в порванные ленты на моей попе. Горячие поглаживания мешали сосредоточиться. — Просто небольшая мотивация, чтобы тебе было приятнее признаваться.
— Может быть не будем сочетать одно с другим?
— Мне лично не мешает.
И он с удовольствием лизнул по мочке уха, обводя его по краю. Я слушала глубокое, все более неровное, заинтересованное дыхание и бедром чувствовала, что ему… действительно не мешает.
— Как ты можешь быть таким спокойным?
— А что я могу изменить? Мне досталась девушка, нафаршированная секретами словно обойма — патронами.
— Ничего смертельного для тебя в моих тайнах нет. Они скорее для меня опасны. Так что насчет пуль неудачное сравнение.
Я отодвинулась, упираясь в него руками. На смуглых плечах мои ладони казались ослепительно белыми.
— Неудачное, — покладисто сказал Диего. — Пусть будет — как собака в блохах. Ловишь одну твою тайну и сразу выпрыгивает другая.
Прозвучало двусмысленно, учитывая, что он продолжал поглаживать мой зад и с восхищением при этом рассматривал грудь, норовящую сбежать из крошечного золотистого бюстгальтера.
Вид у него при этом был донельзя довольный.
— Сначала все-таки поговорим, — твердо сообщила я, не желая признаваться себе, насколько мне нравится, когда он так смотрит… — Представь, вдруг после общения я вообще не захочу с тобой расслабляться.
Фаворра моргнул. По его лицу мелькнуло темное облако непонятной эмоции. И я вдруг осознала, что сейчас он от меня полностью закрыт. А еще… ох… он же оттягивает разговор, дает мне возможность собраться с мыслями.
Для допроса это неприемлемо, преступника всегда лучше колоть сразу, пока он не одумался и не сообразил, как выкрутиться. Командир с трудом переступает через профессиональные инстинкты, но… не хочет вынуждать. Не желает допрашивать.
- Я должна признаться сама?
С его лица ушла улыбка.
Диего нажал на мою спину, руки подломились, и я упала ему на грудь. Припечатываясь рывком к твердому горячего телу, от неожиданности выбивая воздух из легких.
— Можешь не признаваться, Ева. Скажешь сейчас «нет» и все. Поднимемся и пойдем смотреть, чем там закончилось противостояние претендентов на корабль. Захватить поодиночке силенок маловато, а полюбовно договориться мы им вчера не дали.
— И ты… — мой голос дрогнул, — не будешь требовать объяснений тому, что видел… эм… в моем исполнении?
