С этими словами вождь подал сигнал, и вожаки семи стай взяли в руки списки с именами новичков. Списки составлялись на основании способностей молодых волкодлаков к тем или иным наукам и ремеслам, личных пожеланий и лимите, который ограничивал численность некоторых стай. Так знахарей и учителей не могло быть больше ста одновременно. А значит, набор туда был открыт не всегда. В этом году места были во всех семи стаях. Меньше всего – у лодочников и учителей, они могли взять по два новичка. Еще четверых ждали у себя знахари. Стая охотников традиционно отбирала себе молодняк первой и ровно столько, сколько этого им требовалось. Они сами ограничивали свои аппетиты. Поскольку их лидер Хар был убит, а выборы нового вожака только предстояли, возле дома охотников стоял один из командиров – Эдур. На его бритой голове была выбита татуировка в форме змеи, пожиравшей саму себя.
Вожаки по очереди называли имена. Новичок подходил к лидеру стаи, получал одобряющий хлопок по плечу и удалялся в один из семи домов, где за дверью ждали теплый прием и праздничный обед.
Эльф должен был пойти в лодочники, его дядя позаботился об этом заранее. Но их вожак Рюрик объявил свой список, а Эльф так и остался стоять в толпе под охраной двух охотников. Постепенно прошли зачисления в шесть стай, и по традиции настало время для служителей. Это была самая многочисленная стая в клане, ее члены занимались всевозможной черной работой. Они мели улицы, таскали грузы, копали ямы и считались самой незначительной стаей среди остальных. Туда брали тех, кто, как полагали, не мог лечить, учить, охотиться, овладеть искусным мастерством, управлять лодкой или стадом овец. И первым из списка вожак служителей Зар назвал имя Эльфа. Теперь все встало на места, это и было наказание.
Зар похлопал парня по плечу, и Эльф направился к двери дома с желтой крышей. Но не успел он взяться за ручку, как его остановили охранники.
– Сегодня без торжественной части, – усмехнулся один из них. – Пойдешь с нами обратно в свою камеру.
Эльф только вздохнул и, повинуясь надзирателям, послушно побрел в сторону тюрьмы на глазах у остальных. Они уже достигли границы площади и собирались свернуть направо, как их догнал седеющий мужчина лет сорока на вид, с небольшим животиком, выглядывающим из-под синего кафтана. Охотники, остановившись, уставились на него.
– Я капитан судна Эльдор, а это мой племянник, мне нужно сказать ему пару слов, – спокойно пояснил тот.
– Дядя Эльдор! – обрадовался Эльф.
– Да, знаю я, кто ты. У тебя есть две минуты, – кивнул охотник и отпустил пленника.
– Как ты?
– Так себе, Ном умер, я в тюрьме, еще и в лодочники не попал.
– Твои родители в шоке от того, что вы с Хель вычудили вчера ночью. Они очень переживают за тебя.
– И, наверное, поэтому их сегодня не было на площади? – вздохнул Эльф.
– Еще они очень злятся, – Эльдор достал небольшую бумажку, в которую что-то было завернуто.
– Это еще что? – кивнул охранник.
– Сало, – сказал лодочник и развернул бумажку, в которую действительно было завернуто угощение. – Вы не против? У меня и для вас имеется.
С этими словами он достал еще пару кусков и отдал их охотникам. Те, оглянувшись по сторонам и убедившись, что за ними не наблюдают, попрятали угощение к себе и разрешили забрать Эльфу его кусок.
– Ты держись там, – напутствовал Эльдор. – Я буду молиться за тебя Триединым богам.
И с этими словами он развернулся и зашагал прочь.
Вернувшись в камеру, Эльф с трудом дождался вечера, когда надзиратель принес свечку. После того как тот вышел за дверь, Эльф развернул бумажку, в которую было завернуто сало, и начал греть ее над пламенем. Как он и предполагал, вскоре на ней появились буквы. Дядя написал ему послание молоком. Это был их старый фокус, в детстве Эльф и Эльдор часто писали такие письма друг другу. Вот что там было:
«Дорогой племянник, мне сложно судить тебя за то, что ты хотел сохранить жизнь Нома. Можешь в это не поверить, но среди волкодлаков есть те, кто жалеют о том, что прошли церемонию Посвящения. Я рад, что твоей подруге удалось бежать. Правда, я так и не понял, для чего вы освободили эту девушку из Заброшенного Города. Возможно, у вас имелись на то основания. Вся эта история не на шутку разозлила многих очень высокопоставленных волкодлаков. Думаю, что ты еще не в курсе, но твое наказание не ограничится распределением в клан служителей. Совет старейшин решил заключить тебя в тюрьму на три года с ограничением в праве передвижения за стены поселка еще на десять лет. Поверь, ты легко отделался, были те, кто высказывался за публичную казнь. Впрочем, в итоге сошлись на куда более мягком варианте. Очень надеюсь на то, что эту новость ты примешь стойко и запасешься мужеством. Я постараюсь что-нибудь придумать и вытащить тебя отсюда, но чуть позже. Сейчас из-за бегства этой девушки творится что-то странное, и разумней держаться в тени. Буду держать тебя в курсе событий. С любовью и надеждой на скорую встречу, твой дядя Эльдор. P. S.: Сало очень вкусное, как ты любишь».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эльф еще дважды за эту ночь перечитал письмо от дяди прежде, чем смог наконец лечь на койку. Три года – это много, к этому времени ему будет уже двадцать, и после этого он еще десять лет будет заперт в поселке, подметая улицы. Под эти мрачные мысли Эльф задремал. Сон перенес его из каменных застенков в те времена, когда еще он мог рассекать с дядей на лодке по Снежной реке и Великому озеру.
Глава 3
Издалека Бральдар показался Хель просто огромным по сравнению с тем местом, где она выросла. У волкодлаков не было обычая давать своим поселкам имен, так как они руководствовались принципом один клан – один дом. Поэтому просто говорили «поселок клана Белой Длани» или «поселок клана Горных Волков». Но это место однозначно заслуживало того, чтобы дать ему отдельное имя. Когда-то в школе Хель слышала, что в их клане живет пять или шесть тысяч волкодлаков. По словам Анны, здесь проживало не менее тридцати тысяч людей.
– И это еще не конец, в нашем королевстве имеется еще девять городов. Правда, они сильно меньше даже вашего поселения, но все же тысяч двадцать на всех наберется.
– Даже удивительно, как при таком численном перевесе люди еще не покорили наш клан, – поразилась Хель.
– Ну, на самом деле, большая часть людей не состоят в армии. У нас военному искусству обучают с малых ногтей. Нужно лет десять, чтобы из мальчика вышел войн. Это удел обеспеченных семей. Хотя в городскую стражу набирают и простолюдинов, но они не так хорошо обучены.
Тем временем лодка причалила к пирсу, у которого уже стояло десятка три всевозможных судов. В порту велась активная торговля, люди выкладывали товары на лотки и самодельные прилавки. Тут была жирная рыба, грибы, ткани, глиняная и металлическая посуда и многое другое. У Хель разбегались глаза от обилия товаров. В ее родном поселке пищу и служебную одежду раздавали за работу. Была еще ярмарка четыре раза в год, но даже она была, несомненно, бедней, чем Речной базар в Бральдаре, работавший, как оказалось, ежедневно.
Почти сразу после того, как девушки и волчица сошли на берег, вокруг них образовалась толпа людей. Лодочники узнали принцессу и сразу сообщили о ее прибытии всей округе. Все интересовались тем, куда она пропала. Однако убедившись, что Анна в порядке, люди переключили свое внимание на незнакомку с волком. И это немудрено, ведь бральдарцы не имели дела с этими опасными хищниками, а значит, девушка из волкодлаков. Только они имели власть над этими зверюгами. Люди начали задавать вопросы, плотнее обступая девушек. Анна растерялась, положение с каждой секундой становилось все серьезней. Люди начали возмущаться, но пока на расстоянии, опасаясь зверя. Городская стража подоспела вовремя, распихав локтями толпу и взявшись сопроводить принцессу и ее гостей до королевского дворца. Люди, оставшиеся стоять на пирсе, недоуменно перешептывались между собой: принцесса Анна вначале исчезла, а затем прибыла в столицу на неизвестной лодке в сопровождении волкодлака.
