и не был украшен именем провинциальной упрямицы. Выдавив из себя вежливый вздох, Вадим залпом выпил вино. Его мысли хаотично вояжировали по лабиринтам воспаленного сознания, все больше убеждая владельца в том, что навязчивая стыдливость библиотекарши смахивает скорее на фобию. Испытывай она сильное чувство, не отстаивала бы так неистово право на неприкосновенность.
Дни мчались, а дальше страстных поцелуев и пуританских объятий дело не двигалось. Чистота отношений, по всей видимости, являлась и принципом, и потребностью романтической натуры. По меркам небольшого городка, такая позиция вполне заслуживала уважения. Но Вадим был воспитанником мегаполиса. А большой город жил законом одной ночи. Молодого банкира вполне устраивало, что любительницы светских тусовок паинек из себя не строят, довольствуясь его приятной компанией и здоровым сексом. Проводя время в обществе менеджеров среднего звена, охотницы за состоятельными кавалерами комедий не разыгрывали. Гарцуя по развлекательным клубам златоглавой в поисках мужчин своей мечты, девицы, не теряя времени даром, совмещали приятное с полезным, с легкостью прыгая в койки смазливых мажоров. Выгоды в случайных связях они не искали, просто не отказывали себе в маленьких радостях и больших удовольствиях. К ограниченному кругу избранных легкокрылые бабочки приближались поступательно, умело расставляя капканы в темных уголках богатых на улов ночных заведений.
Отношения с Настей в годами отработанную схему не вписывались. Похоже, запрудненская дуреха жила ожиданием большой и чистой любви. И, следуя героиням милой ее сердцу классики, усердно берегла честь смолоду. Не допуская нового знакомого «к телу», образованная барышня, скорее всего, проверяла прочность своих и его чувств, а заодно степень надежности и порядочность потенциального жениха. Роль последнего Вадима не устраивала. К вопросу создания семьи он подходил предельно избирательно. Уж если связывать себя узами брака, так с той, чье имя мелькает в верхних строчках таблоидов его ближнего круга. Пока претендентки на роль жены не было и в помине. Пользуясь случаем, не грех было закрутить небольшую интрижку. Выбранная для этой роли библиотекарша оказалась из категории «особый случай». Это лишь добавляло азартного адреналина: чем крепче орешек, тем слаще вкус победы!
Пауза затянулась. Уловив настроение утомленного ее несговорчивостью собеседника, Настя стала собираться. «До города десять верст, – сухо напомнил Вадим, отнимая дубленку, и великодушно заверил: – Слово чести: отдельная спальня тебе гарантирована». Наполнив бокал, он сделал небольшой глоток и, смакуя вино, мимоходом поцеловал девичье запястье. К подобным нежностям глупышка приучена не была: ее щеки мгновенно покрыл густой румянец. «No pasaran?» – иронично озвучил ее состояние поклонник, призвав под свои знамена терпение и изобретательность. Отсутствие скорого результата все больше утверждало в мысли, что ухаживание – весьма каверзное занятие, вдобавок ко всему затратное, прежде всего, по времени. Ранее потребности в нем Вадим не испытывал. Любые из отношений с обворожительными «штучками» столичного полусвета (доступа в святая святых тусовочной богемы он все же не имел) всегда завязывались исключительно по взаимному согласию. На сей раз он, следуя терминологии Вероники, «вляпался по самое некуда». Отступить не позволяло уязвленное самолюбие. Требовалось запастись терпением. Его ловцу удачи было не занимать. Вымучив на холеном лице подобие улыбки, Вадим очистил мандарин и угостил им недотрогу. Навязчивое желание любой ценой добиться победы едва не взяло верх, но трезвый расчет помог удержать ситуацию под контролем. Конечно, откладывать решение затянувшейся проблемы в долгий ящик не следовало, но и торопиться не имело смысла. Один неверный шаг легко мог обернуться досадным поражением, сведя предыдущие усилия к нулю. Настю и без того терзали смутные сомнения. Вот и сейчас она, беспомощно подрагивая от волнения, походила на угодившего в силки зайчонка. «Все будет так, как пожелает моя госпожа, – примиряюще шепнул искуситель. – Поднимайся в гостевые комнаты и как следует отоспись».
Ранним утром девушку разбудил мелодичный перезвон колокольчиков. Часы показывали без четверти шесть. Где-то внизу раздавались бодрые команды Вадима. Одевшись, Настя переплела косу и выглянула в окно. У крыльца артистично гарцевала неугомонная тройка. Пофыркивая на морозе, лошади нетерпеливо били копытами. Наведя в комнате порядок, барышня привела себя в надлежащий вид и спустилась вниз. Попивая кофе, кавалер вел интенсивные переговоры с плутающим по городку водителем. Взглядом указав Насте на самовар, он нервно повторил Толику маршрут к охотничьему домику, путь к которому навигатору был недоступен. Девушка облегченно вздохнула и заварила чай. Желание Вадима прибыть в банк вовремя оказалось, как нельзя кстати – в спешке выяснять отношения не имело смысла. По крайней мере, на этот день разборки были отложены.
На развилке дорог управляющий спешно перебрался из тройки в свой автомобиль и, дежурно чмокнув девушку в висок, пообещал вернуться в ближайшие выходные.
Чтобы не разбудить бабушку, Настя на носочках пробралась в гостиную, где нос к носу столкнулась с Катериной Николаевной. Сунув клубок ниток в карман фартука, та обняла ее и, вернувшись в кресло, сообщила, что шанежки на столе под пуховым платком. Внучка присела у ее ног и, уткнувшись лбом в колени, тихо попросила:
– Бусенька, давай пока ничего не будем обсуждать.
– Как знаешь. Я заварила тебе любимый дедушкин чай.
Настя отложила в сторону вязание и прижалась губами к морщинистым ладоням бабушки. Ее глаза слезились. Прихватив с собой несколько пирожков, девушка бесшумно выскользнула за дверь. «Побереги себя, дитятко, – из окна глядя ей вслед, наказала старушка, сетуя: – Ох, не твой это принц, милая моя Золушка». Перекрестив внучку, она вошла в просторную кладовую, достала из потайного кармана видавшего виды жакета тяжелый резной ключ и отперла массивную дверцу старинного дубового шкафа. Вместо полок в нем оказался вход в потайную комнату. Взявшись за ручку двери, женщина задержалась на пороге, не решаясь войти сразу.
На подъезде к банку в кармане полусонного управляющего заиграл похоронный марш. Толика передернуло – после расставания с Ликой шеф ввел в мобильник эту дурацкую мелодию. Вадим несколько раз отбился, а когда терпение лопнуло, отключил телефон и протянул водителю деньги: «Забросишь меня, сгоняй за новой симкой». Толик не стал сдерживать победный жест. «Строит из себя Шамаханскую царицу», – радостно буркнул он, полагаясь на лояльность босса. Но прогадал. Не желая слушать его комментарии, Вадим сухо выдал: «Уволю». Толик обиженно засопел и свернул на банковскую стоянку.
Глава 7
В воскресенье Настя проснулась в приподнятом настроении, вновь и вновь любуясь картинами деда. Со всех сторон навстречу ей тянули руки-стебли цветочные композиции. День рождения Катерины Николаевны приходился на декабрь. В былые времена порадовать любимую настоящими букетами художник не имел возможности, потому каждый год писал их маслом. Девушка откинулась на подушки, наслаждаясь резными бутонами ландышей, утолявших
