class="p1">— Присаживай свою симпатичную задницу. У тебя была долгая ночь.
Бар закрыт, и, похоже, работающие остатки ночи остудили Сьерру. И меня. Никто из нас не упоминал Пенни, и я не возражаю против этого.
Сьерра фыркает.
— Ты сделал большую часть работы и был здесь раньше меня, значит, у тебя была более длинная ночь.
Мое внимание приковано к ней, и я борюсь с собой, стоит ли говорить то, что я хочу ей сказать. Вопреки своему здравому смыслу, потому что я чувствую, что это должно быть сказано, я говорю.
— Знаешь, тебе не обязательно здесь работать. Я одолжу тебе денег, помогу, что угодно, чтобы ты встала на ноги. Если тебе нужен аванс на ремонт бара, я могу сделать и это.
Она поморщилась.
— К чему это? — Она молчит несколько мгновений. — Это твой способ сказать мне, что ты не хочешь, чтобы я здесь работала? Твоя длинноногая подружка убедила тебя, что мне здесь не место? — Она бросает тряпку, которой чистила бар, в раковину.
Мне нравится видеть разозленную, настроенную Сьерру. Но не так сильно, когда это бросают в меня.
— Пенни? — Я качаю головой. Как раз тогда, когда я надеялся, что мы сможем обойтись без ее упоминания. — Пенни не имеет к этому никакого отношения. Я имею в виду, что ты можешь найти что-то лучшее для себя… для своего имиджа.
— К черту мой имидж, — прорычала она. — И пошел ты на хрен за то, что позволил своей подружке, Пенни, изменить свое мнение обо мне. Если я для тебя обуза, я уберу свою нуждающуюся в лучшем имидже задницу. Если ты не хочешь, чтобы я была рядом по какой бы то ни было отстойной причине, я уйду. — Она покачала головой и глубоко вдохнула, чтобы сохранить голос ровным. — Я имею в виду, я не понимаю, почему ее так беспокоит моя работа здесь. Я не помешаю ей снова трахнуть тебя. Позови ее. — Она вскидывает руку и проводит ею по середине барной стойки. — Трахни ее прямо здесь, прямо сейчас, если хочешь.
Я никогда не видел Сьерру такой взбешенной, и это чертовски возбуждает.
Мой член подрагивает в джинсах. Не от мысли о том, чтобы трахнуть Пенни там, а от мысли о том, чтобы увидеть, как Сьерра широко раскинулась, позволяя мне делать с ней все, что захочу. Спина Сьерры ударяется о барную стойку, когда я плотно подхожу к ней.
— Ты этого хочешь? — говорю я, теряя терпение. — Чтобы я трахнул ее прямо здесь, прямо сейчас, у тебя на глазах?
Ее глаза расширяются, мои слова поражают ее, и она пожевывает нижнюю губу.
— Не особенно, но все равно. Между нами, ничего нет, верно? — Она толкает меня в плечо, но я твердо стою на своем месте, всего в нескольких дюймах от нее. — Нет, ведь ты будешь трахать каждую левую женщину в этом городе.
На великолепном лице Сьерры промелькнула смесь эмоций — разочарование, желание, голод. Я бы не удивился, если бы мое лицо напоминало то же самое.
Я наклоняюсь, мои губы касаются ее щеки.
— Что случилось с твоим увлечением моей сексуальной жизнью?
Она задыхается, когда я кладу руки по бокам ее талии и прижимаю ее к барной стойке — именно там, где она сказала мне трахнуть Пенни. Ее ноги раздвигаются, создавая идеальное пространство для меня, когда я перемещаюсь между ними. Она вздрагивает, по ее коже пробегают мурашки, когда моя рука ложится на ее бедро.
Ее внимание переключается на мою руку, но я не убираю ее, и она борется за то, чтобы ее голос звучал ровно.
— Я не одержима твоей сексуальной жизнью.
— Нет, одержима.
— Называй меня сумасшедшей за то, что я интересуюсь цыпочкой, которую ты трахнул в своем офисе, что, я уверена, произошло не в первый раз. Черт, да ты наверняка трахал ее в этом баре.
Я молчу. Это правда.
— Вау, — говорит она. Она отпихивает меня, спускается с барной стойки, вздрагивает и проводит рукой по своему телу. — Позволь мне смыть с себя микробы шлюхи — и твои, и ее.
Я сжимаю руки.
— Мне спросить тебя, спала ли ты с каждым, кто сюда заходит?
Она вскидывает руки вверх, и она так близко, что ее рука почти задевает меня.
— Я почти ни к кому не прикасалась в этом богом забытом городе!
— Хорошо.
— В отличие от тебя.
— Детка, ты понятия не имеешь, что я с кем делал, так что брось эти фантазии и перестань считать, что я трахаю каждую женщину, которая мне улыбается. — Я выдохнул. — Знаешь, я немного не понимаю, почему тебя это вообще волнует.
Я придвигаюсь ближе, и она снова упирается в бар. Она не мешает мне повторить свои прежние действия — схватить ее за талию, водрузить на барную стойку и просунуть свое тело между ее тонкими ногами.
Я хватаю ее за шею, притягивая ближе к своему лицу, и мои пальцы ласкают ее кожу.
— Ты хочешь стать одной из этих женщин, Сьерра? Поэтому тебя это так волнует?
Ее дыхание вырывается в крошечные выдохи. Ее глаза опускаются к моим и становятся дикими, впиваясь в меня. Она возбуждена, и, черт возьми, я тоже.
Я опускаю руку вниз по ее шее, берусь за подбородок и откидываю его, давая возможность провести губами по изгибу ее челюсти. Ее кожа мягко прижимается к моим губам. Я пробегаю поцелуями по ее шее, чувствуя, как ее грудь прижимается к моей, и посасываю место под ее ухом. Я впиваюсь пальцами в ее голые бедра и раздвигаю ее ноги шире, замечая, как под короткими шортами мелькают трусики.
Это плохая, блядь, идея.
Это черта, которую я поклялся никогда не переступать с ней.
Я не тот мужчина для нее. Ей нужен профессионал, работающий с девяти до пяти, который носит чертовы мокасины. Не я, не мужчина, которому суждено провести свою жизнь здесь и человек, который не может дать ей ту жизнь, которую все эти годы имели ее родители.
— И это все? — спрашиваю я, мой голос резок, когда я шепчу на ее коже. Я чувствую, как мой член становится тверже с каждым прикосновением. — Поэтому ты так злишься?
Она дрожит.
— Я работаю здесь. Вот почему.
— Чушь. — Я отступаю назад, мои руки крепко сжимают ее бедра. — Я могу читать тебя, как свою любимую книгу, Сьерра. Я вижу тебя — настоящую тебя, и как бы ты ни старалась скрыть от меня каждую мысль, проносящуюся в твоей маленькой хорошенькой головке, я ее вижу. Позволь мне
