ты ни сказал, я не передумаю работать в баре. Я работаю там, и это окончательно.
Дверь с щелчком закрывается, и он обходит вокруг своего стола, выглядя более властным, когда садится в кресло руководителя. Мой отец — красивый мужчина, который хорошо постарел. Он высокий, с темными волосами, в которых только несколько седых прядей, и он обладает достаточной уверенностью в себе, чтобы можно было предположить, что ему около двадцати лет. На нем черный костюм, черный галстук и Rolex, доставшийся ему от деда.
— Работа там не только неподобающа для дочери мэра, но и опасна, Сьерра.
— А знаешь, что неуместно для мэра города? Изменять своей жене.
Он щелкает пальцем в мою сторону.
— Туше. Это не попытка контролировать тебя. Жизнь Малики темнее, чем солнечный свет, к которому ты привыкла, дорогая.
— Странно. Малики — мое солнечный свет каждый раз, когда у меня дерьмовый день, когда я плачу из-за твоей неосмотрительности и измены. Он делает меня счастливой. Помнишь последнего парня, которого ты одобрял? Он изменил мне в туалете бара. — Я начинаю вышагивать перед ним. — И я даже не встречаюсь с Малики. Я работаю на него. Поэтому, по этой причине и ради нашей дружбы, я буду терпеть пасмурные дни с ним, потому что…
— У тебя есть к нему чувства?
Я сглотнула.
— Дружеские чувства.
Он кивает.
— Будь осторожна.
— Я всегда осторожна.
— Этот ребенок, его жизнь была нелегкой. Его мать была… — Он замолкает.
— Была кем?
— Психически больна, то в психиатрической клинике, то в больнице, и место работы его отца не способствовало этому. У нее была паранойя по поводу неверности, она стала одержима ею и не могла справиться со своей жизнью — по словам вашей матери, которая пыталась стать ее наставником. Она пыталась помочь Келли, но не смогла.
Я скрещиваю руки.
— Дети не обязаны брать пример со своих родителей. Я совсем не похожа на тебя.
Он морщится, понимая, что это не комплимент.
— Я люблю тебя, но я не хочу, чтобы ты была с таким мужчиной, как я, Сьерра. Я знаю, что такое мужчина, которого невозможно удержать — я один из таких мужчин — и нам тяжело. Мы причиняем боль людям. — Он опирается локтями на стол. — Твоя мать подала на развод.
Я останавливаю свой шаг, чтобы посмотреть на него.
— Что?
— Я хотел быть тем, кто скажет это тебе.
— Почему?
— Она боится, что подает плохой пример, и что ты вернешь Девина обратно, потому что она не бросила меня. Я полагаю, мы оттягивали неизбежное. Когда она рассказала мне об измене Девина, я хотел убить его за то, что он причинил тебе боль. Твоя мать напомнила мне, что это ничем не отличается от моих действий. Я причинил боль своей жене, своим детям и предал город, который голосовал за меня. Я должен ответить за это.
Моя голова закружилась.
— Что теперь будет? — Это не может быть реальностью. Он этого не говорил.
— Я буду работать над тем, чтобы искупить свою вину.
— И пока ты это делаешь, позволь мне поработать над тем, кем я хочу быть. — Он приподнял бровь.
— И кем же?
— Счастливой.
Он кивает.
— Я закрою рот, сяду и пойму, что я не идеален.
— Наконец-то.
Его стыдливый взгляд ранит мое сердце, и я обхожу стол, чтобы поцеловать его в щеку. Он безжалостный человек, но я люблю его.
— Скоро увидимся, хорошо? — говорю я ему.
Он кивает.
— Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится. Что угодно. Я ночую в своем кабинете, но мне пора найти место для постоянного переезда. Я разрешаю твоей матери оставить дом.
* * *
Я отпираю дверь квартиры и вхожу, обнаружив, что она пуста. Я не разговаривала с Малики с тех пор, как вчера вечером появилась девушка, которую он трахнул на столе.
Кстати, о прошлой ночи…
Что это было, черт возьми?
Мы целовались.
Малики Бриджес наконец-то поцеловал меня.
Годами я мечтала почувствовать его губы на своих.
И это случилось в ужасное время.
Я была замужем, и тут появилась Пенни.
Я слишком остро отреагировала прошлой ночью?
Возможно.
Малики не мой. Я не имею на него права.
Я не имею права расстраиваться, но я не могу перестать представлять, как Пенни возвращается на второй раунд… третий… кто знает, сколько раз они трахались?
Она не испугалась, увидев меня — явный признак того, что она заявила о своих претензиях и дала понять, что у них была история.
Когда я иду в бар в поисках его, там пусто. Моя следующая остановка — страшный офис — место, куда я не ступала ногой с той ночи. Дверь закрыта. Я стучусь и жду, пока он позовет меня войти. Увидев меня, он отрывается от бумаг на столе, выпрямляется в кресле и выглядит так, будто он начальник, собирающийся отругать сотрудника.
Нет никакой дорожной карты, куда приведет этот разговор. Я — замужняя женщина, разочаровавшаяся в нем из-за другой женщины. Я неправа, и меня мучают мои чувства.
— Привет, — говорит он, понимая, что я немая чудачка, таращащаяся на него.
— Привет, — почти шепчу я, закрывая дверь.
— Слушай, о Пенни, — начинает он.
— Ах, старая добрая Пенни. — Насмешка срывается с моих губ с презрением. Мой взгляд перебегает с него на стол, и я сжимаюсь. — Ладно, я не могу говорить с тобой здесь. — Я поднимаю руку и сглатываю поднимающееся отвращение.
Его взгляд обводит комнату в замешательстве.
— Что? Почему?
— Этот стол. Я не могу даже смотреть на него после всей твоей… секс-забавы с Пенни.
Он откинулся на стуле и сцепил руки за головой.
— То есть после того, как ты шпионила за мной?
— Я не шпионил за тобой.
— Я следил за камерами. Ты не просто подглядывала, а потом убежала — что, добавлю, сделал бы здравомыслящий человек. Ты осталась и наслаждалась шоу. Шоу, которое не ты должна была смотреть.
Я заикаюсь, подыскивая нужные слова.
— Я была… шокирована… в ужасе… застыла на месте. — Я скрещиваю руки. — Не перекладывай это на меня. Ты должен был посоветовать мне не работать вчера вечером, если знал, что она вернется, чтобы еще раз потрахаться за столом.
— Я не знал, что она придет вчера вечером, и не приглашал ее прийти позже. Ты думаешь, что забыть бумажник — это код для секса? Я был так же удивлен и взбешен, как и ты.
— Я не была взбешена.
— Ты была взбешена. Ревность выглядит на тебе сексуально.
— Прости? Я не ревновала ее. — Да, но я фыркнула, чтобы выглядеть более
