на кровать.
– Спросил, как бы между прочим, – ответил я, – и она и Алиса сказали, что в темноте им неохота было по сто раз переодеваться. Типа ждали света. Его все не давали, и они решили, что уж будут так до самого сна.
Нам принесли блинчики, и мы с жадностью принялись за них, на какое-то время дав себе передышку в обсуждении столь щекотливой темы. Блинчики были тончайшие и небольшие по размеру, и когда на тарелке у меня остался всего один кружевной кружочек, я прервал молчание.
– И ты по-прежнему думаешь, что я должен был обратиться в полицию?
– Не знаю, – пожал плечами Борька с набитым ртом, – все зависит от двух вещей. От того, хочешь ли оставить убийцу безнаказанным, и от того, хочешь ли ты быть убитым в конце концов.
– А ты всерьез считаешь, что полиция могла бы меня защитить? – усмехнулся я.
– Нет, я так не считаю, – уверенно ответил Боря, – но если твой убийца не профессионал, то после вмешательства полиции он, по крайней мере, испугается. Может быть, сделает какие-то ошибки и себя разоблачит. Или вообще откажется от этой опасной идеи. Если же ты не хочешь, чтобы это разоблачение состоялось, тогда другое дело, но ты должен давать себе отчет, что в таком случае ситуация становится для тебя очень опасной. То, что не удалось в первый раз, можно попробовать осуществить и во второй. И, кстати, о профессионале… Пистолет не мог пропасть по какой-то другой причине? Может, его взяли задолго до всего этого? Когда ты видел его в последний раз?
Я задумался.
– Чтобы взять пистолет из сейфа, нужно было залезть за ключами в мою сумку, которая всегда при мне. И таким образом мы опять возвращаемся к моим ближайшим родственникам.
– Да уж, – вздохнул Борька, – похоже, у тебя начинается кошмар. Чем я могу тебе помочь?
– У тебя есть какие-то знакомые частные сыщики? Или, может, у твоего брата?
– Есть, – уверенно кивнул Борис, – и очень даже хорошие. Когда у нас проворовался один из наших директоров, мы к ним обращались, в полицию нельзя было заявлять, там это все равно отнесли бы к области гражданско-правовых отношений, никто не стал бы заниматься. Да и сор выносить не хотелось. Так вот, ребята помогли нам собрать такие четкие доказательства, что тот директор, теперь уже бывший, еще и ущерб нам возместил.
– Ну вот, даже в таком случае вы не хотели сор выносить, а ты мне предлагаешь впутать посторонних людей в семейные отношения? Какими бы они ни были…
– Так ведь тут речь о твоей жизни, а там была всего лишь о деньгах. Бабки приходя и уходят, а жизнь-то одна.
– Ну это вопрос спорный, буддисты считают иначе. Но мы не будем вдаваться, просто скажи, ты мог бы держать их для меня наготове? Сыщиков этих? Могут понадобиться, но не знаю точно, когда именно. За срочность или неурочность буду платить по повышенной ставке.
– Угу, – согласился Боря, – я предупрежу.
Кроме того, у меня сложился план, слабенький и хилый, но выносить какой-то другой, более осмысленный и серьезный, у меня пока и времени-то не было.
Дело в том, что я как «старший по дому» имел ключи от всех квартир, и вряд ли кто-нибудь сейчас помнил об этом. Это решение относилось к области хозяйственных, еще из времен всеобщего ремонта, и я думаю, что очень скоро после его принятия о нем все забыли. В том числе и я. Но ключи остались, и теперь я вспомнил об этом. Я хотел наведаться в квартиры так, чтобы об этом никто не узнал.
– Что ты рассчитываешь найти? – спросил Борька. – Если пистолет, то вряд ли. Это каким же нужно быть идиотом, чтобы притащить его в квартиру после неудавшейся попытки покушения?
– Согласен, – кивнул я, – на пистолет я и не рассчитываю. Хочу просто посмотреть. Откуда я знаю, какая всплывет информация и чем она сможет мне помочь?
– То есть ты хочешь провести собственное расследование? – подытожил Борис.
– Ну это слишком громко сказано, – покачал головой я, – не расследование. Просто попытаться что-то понять. Для начала. А там посмотрим.
За что я всегда любил Борьку, так это за то, что он понимал меня, как никто другой в этой жизни.
– Не лишено логики, – сказал он наконец, – в конце концов, хоть что-то понимать – это лучше, чем ничего. Я готов помочь всем, чем понадобится: на стреме постоять, отвлечь кого-то… Я могу в офисе взять себе выходные. С кого ты хочешь начать?
Несмотря на то что Наташин мальчик Алекс поднял свои акции в моих глазах, он все-таки был чужим в нашей семье. Я его почти не знал. Кто он такой, откуда взялся, на какие средства живет? Зачем ему, молодому и весьма симпатичному пареньку, нужна женщина постарше, не обладающая значительными средствами, не блещущая ни особенно яркой красотой, ни острым умом? Все это были вопросы, ответов на которые я не знал. И я сообщил Борьке о своих сомнениях. В моей версии присутствовало больше самоутешения, чем реальных, на чем-то основанных подозрений, но начинать с чего-то все равно надо было. С чужого человека показалось как-то удобнее.
– Ну что, тогда поехали к тебе, – предложил Борис, – не вижу смысла откладывать все это в долгий ящик.
Мы стали обсуждать подробности, и пока делали это, съели по сытной брускетте и выпили по две рюмки виски для куражу и храбрости. Потом приехало такси, и мы отправились к моему дому.
Наташа в такое время всегда на работе, а вот о расписании ее любовника я не имел ни малейшего представления. У нас же не коммуналка, мы живем в отдельных квартирах, звукоизоляция в доме отличная, и никто из нас не знает, кто и когда пришел или ушел. Я отправил Борьку в гости к родителям на чашечку чая, а сам поднялся к себе и с удовольствием отметил, что у меня в квартире никого нет. Повод для посещения Алекса, таким образом, у меня появился. Я позвонил в дверь, мальчик открыл дверь почти сразу, будто стоял в прихожей и специально кого-то ждал.
– Привет, Алекс, слушай, у меня никого нет, не поищешь таблетку от головы? Хотел у мамы спросить, но она сейчас целую историю разведет: что с тобой, да как, да почему болит, не надо ли сходить к врачу… Сам понимаешь.
– Вы знаете, я точно знаю насчет таблеток, вчера Наташа выпила последний спазган, который у нас был, – извиняющимся тоном объяснил мальчик.
– Жаль, – пожал плечами я, – голова болит, просто
