не об этом, – отрезал друг, – я не заподозрил бы, что ты ее бросил, но сама-то она была девушка не совсем обычная. Может, она приняла какое-то решение тогда… вдруг исчезла… Странно все это, ведь она тебя любила, это было видно невооруженным глазом.
– Ты думаешь?
– А что тут думать? Она была влюблена в тебя без памяти, поэтому я не понял, куда она делась вот так, ни с того ни с сего. Она никак не давала тебе понять, что ждет ребенка?
– Нет, конечно, – вспыхнул я. – Если бы только намекнула… Я ведь только изображал этакого расслабленного мачо… Если бы я хотя бы на минуту заподозрил, что она беременная, я уже ее бы никуда не отпустил.
– Женился бы?
– Ты же знаешь, мы сто раз тогда говорили об этом. Однозначно бы женился.
Официант подошел к нам с ухой, аромат которой был бесподобен, и мы на минуту замолчали. Когда он ушел, я вдруг вскинул голову.
– А почему ты сейчас вдруг спрашиваешь об этом? Аля, беременность… Было или не было…
– А тебе самому непонятно? Тебе не пришло в голову самое простое объяснение, которое можно дать появлению этого мальчика в твоем доме, фотографии Али в его портмоне, ее рисунка у него на тумбочке?
– Ты думаешь, что он ее сын? – еле выдохнул я.
– Если честно, я именно так и думаю, – ответил Борька, – причем если допустить, что он не только Алькин, но и твой сын, то все становится на свои места.
С этими словами он принялся за уху. Я, ошарашенный, последовал его примеру.
Мы молчали, пока не доели все до последней капли. Образовалась та сама пауза, которая была необходима, чтобы обдумать Борькину гипотезу.
– Ты действительно так думаешь? – наконец не выдержал я.
– А почему нет? Сколько лет пацану и когда вы расстались с Алей?
– Сам подумай, – парировал я, – любая девушка, узнав о беременности, в первую очередь извещает об этом своего парня и начинает думать о том, где будет стоять шкаф. Но не сбегает от него, Борь, это не логично. Как вы поженились с твоей Катей? Встречались-встречались, пока она не забеременела. И откуда ты узнал об этом, как не от нее самой?
– Не сравнивай мою Катю с Алей, – скривился Борька, – Катька была совершенно нормальной, среднестатистической девушкой с такими представлениями о жизни, которые присущи большинству женщин ее возраста. Она была и есть нормальная, понимаешь? А назвал бы ты Альку обычной и предсказуемой? Ты сам ответь себе на этот вопрос. Не хочешь, я скажу. Одно то, что она сбежала неизвестно куда, уже говорит за то, что она была слегка «ку-ку». И что ты вообще о ней знал, кроме того, что она рисует и танцует рок-н-ролл? Ну что, мне напоминать тебе, как ты ее искал?
Возразить на это я ничего не мог. Борис был прав. Аля настолько запала мне в душу, что все остальное – приземленное – тогда казалось несущественным. Я не пытался вытягивать из нее правду о себе, потому что думал, что рано или поздно она все равно все расскажет, а пока ей хочется играть в таинственность, пусть себе. Ее это не портило, ей это шло.
– Ты знаешь, мне кажется, логический момент нанять частника настанет раньше, чем я думал, – изрек я, – одно дело – покушение, сюда я втягивать кого бы то ни было пока не хотел бы. Другое дело – получить информацию о мальчике, присутствие которого в моем доме вызывает массу вопросов.
– Ты хоть фамилию своего Алекса знаешь? – резонно спросил Борька.
– Вообще-то, нет.
– Молодец.
Я подумал с минуту и позвонил дочери.
– Алиска, привет, – импровизировал я, – скажи, а как полное имя и фамилия нашего Алекса? Он вообще Александр или Алексей? Ты в курсе, нет?
– А зачем тебе? – Дочь никогда не отвечала на вопрос, не поняв, зачем он ей задан.
– Да мне сейчас позвонили из полиции, знакомый один, – беззастенчиво врал я, – сказал, что возле нашего дома задержали парнишку, якобы он пытался перебраться через ограду, а когда его остановили, заявил, что тут живет, просто забыл ключ. Его привезли в райотдел, документы у него на Александра какого-то… Мне сказали, да я тут же забыл. То ли Кочергин, то ли Кочергов. Короче, если это наш Алекс, я поеду его забирать, а если нет, пусть сидит, оправдывается.
– Не, это точно не наш – как ты изволил выразиться – Алекс. У него фамилия польская – Кински. И Алекс – это его полное имя, его так зовут.
– Все ясно, значит, там какой-то наркоша. Детка, будь осторожнее. Ладно? Ну просто на всякий случай.
– О’кей, па, – согласилась Алиса и отключилась.
Когда я пришел домой, оказалось, что Алиса поджидает меня в прихожей.
– Па, ну и что это была за фигня с якобы задержанным? Зачем тебе фамилия Алекса? И почему ты не спросил меня прямо, а придумывал какую-то беллетристику?
– С чего ты так решила? – невозмутимо спросил я, снимая ботинки. – Почему пришла к такому выводу?
– Па, ну с какой стати у такого умненького дяди будет расти глупенькая дочь? Куда бы это все годилось? Хочешь кофейку? Я так чувствую, ты выпил?
– Да, принял немного, – согласился я, только чтобы потянуть время, – а кофе, пожалуй, сделай. Но я хочу те капсулы, которые мы в последний раз купили. Они еще остались?
– Я уже новый запас сделала, я же вижу, как вы с маман их истребляете. Ну что, будем признаваться или мне тебя пытать?
Мы пошли в кухню пить кофе, я устроился на своем любимом месте, Алиса зарядила кофе-машину, достала чашки и крошечные лимонные сухарики.
– Колись, папаша, – шутливо заявила она, но я видел, что она вполне серьезна. – Ты хочешь оказать на него давление? Ты беспокоишься, как бы у нас с ним чего не вышло? Можно я сразу, с ходу тебя успокою – у нас ничего не было и не предвидится. Он меня в упор не замечает, и никакой романтики между нами нет.
Я хмыкнул, сделав вид, что не очень-то верю: Алискина версия оказалась мне очень выгодна, не приходилось придумывать собственную, совсем уж нереальную. Тем более что с предыдущей моя девочка раскусила меня в минуту. Я посмотрел на свою дочь: боже, да ведь уже совсем взрослый человек. Учится на математическом факультете. Умница, красавица. Ну если и не красавица, то почти… Во всяком случае, она стройная, изящная, у нее точеные черты лица, пышные белокурые кудри. И – что меня очень радовало – несмотря на свой бунтарский характер, она не стремилась преобразить свою внешность, как это
