– А что здесь плохого? Если бы это было плохо, ты бы, наверно, не стал вылизывать эту пробирку досуха, верно?
Я не нашелся, что ответить. Гера подошла к краю тротуара, остановилась и подняла руку.
– Ты чего? – спросил я.
– Дальше я поеду на машине.
– Я тебя так утомил?
– Нет, что ты. Совсем наоборот. Просто мне пора.
– Может, дойдем до парка Горького?
– В другой раз, – улыбнулась она. – Запиши мой мобильный.
Как только я набрал ее номер на клавиатуре, рядом остановилось желтое такси. Я протянул ей руку. Она взяла меня ладонью за большой палец.
– Ты славный, – сказала она. – И симпатичный. Только не носи больше этот пиджак. И не мажь волосы гелем.
Изогнувшись, она поцеловала меня в щеку, очаровательно боднула головой в шею и сказала:
– Чмоки.
– Чмоки, – повторил я, – рад знакомству.
Когда такси отъехало, я почувствовал на шее что-то влажное, провел по этому месту рукой и увидел на своей ладони чуть-чуть красной жидкости. Не больше, чем бывает, если прихлопнуть комара.
Мне захотелось догнать такси и треснуть изо всех сил кулаком по заднему стеклу. Или даже не кулаком, а ногой. Так, чтобы вылетело стекло. Но машина была уже слишком далеко.
Халдеи
Следующие несколько дней я не видел никого из вампиров. Звонить Гере я не хотел. Я боялся даже того, что позвонит она – после ее укуса я чувствовал себя не просто голым королем, а голым самозванцем, у которого на спине вытатуировано неприличное слово. Особенно стыдно мне было за свои попытки пустить ей пыль в глаза.
Я представлял себе, что она увидит, каким образом был получен снимок скучающего демона с перстнем, и меня корежило. А стоило мне подумать о том, что одновременно с этим она узнает, как я использовал ее фотографию, и меня начинало трясти.
«Чмоки, – бормотал я, – чмоки всему». Мое страдание было настолько интенсивным, что завершилось вполне полноценным катарсисом, который, как это часто бывает, осветил не только сам источник боли, но и его окрестности. Я записал в учебной тетради:
«Кидание понтов, бессмысленных и беспощадных – обычная российская болезнь, которая передается и вампирам. Это вызвано не пошлостью нашего национального характера, а сочетанием европейской утонченности и азиатского бесправия, в котором самая суть нашей жизни. Кидая понты, русский житель вовсе не хочет показать, что он лучше тех, перед кем выплясывает. Наоборот. Он кричит – „смотрите, я такой же как вы, я тоже достоин счастья, я не хочу, чтобы вы презирали меня за то, что жизнь была со мной так жестока!“ Понять это по-настоящему может лишь сострадание».
Про сострадание, конечно, я написал из риторической инерции. Во мне оно просыпалось редко – тем не менее, как и все вампиры, я считал, что достоин его в полной мере. Увы, нам, как и людям, в высшей степени свойствен этот недостаток – мы плохо видим себя со стороны.
Я проводил время, слоняясь по ресторанам и клубам. Пару раз я покупал незнакомым девчонкам выпивку и вступал с ними в многозначительные беседы, но каждый раз терял интерес к происходящему, когда следовало переходить к практическим действиям. Возможно, я не был пока готов применить учение Локи на практике. Или, еще вероятнее, все дело было в том, что ни одна из них не походила в достаточной степени на Геру… Придя к таким выводам, я задумался – получалось, если бы мне встретилась девушка, достаточно похожая на Геру, я бы все-таки применил технологию Локи? Словом, на личном фронте все было так запутано, что впору было обращаться к психотерапевту.
Как часто бывает, личная неустроенность компенсировалась избыточными денежными тратами. За эти дни я купил уйму шмоток в «Архетипик Бутик», и даже получил скидку на набор из семи совершенно не нужных мне шелковых галстуков «Nedelka top executive», угадав марку настенной «тачки № 02» – желтой «Ламборджини Диаблеро».
Все это время у меня сгущалось предчувствие, что впереди меня ждет новое испытание, куда серьезней предыдущих. Когда предчувствие достигло достаточной густоты и плотности, произошла материализация. Она приняла форму Митры. Он пришел утром, без звонка. К этому времени я уже почти не был на него зол.
– Я от тебя такого не ждал, – сказал я. – Зачем ты все рассказываешь Гере?
– А что я ей рассказал? – опешил он.
– Про препарат «Рудель Зоо». Что я его вылизал досуха.
– Я такого не говорил, – сказал Митра. – Мы беседовали про разные редкие препараты, и я упомянул, что этот тебе достался по наследству. Насчет того, что ты его досуха вылизал, она сама догадалась. Гера необыкновенно тонко чувствует собеседника.
– Не надо было ей вообще ничего говорить на эту тему. Неужели не понятно?
– Теперь понятно. Извини, не подумал.
– Чем обязан визиту?
– Мы едем к Энлилю Маратовичу. Сегодня плотный день, и ночь тоже. Днем тебя представят богине. А ночью будет капустник.
– Что это такое?
– Ритуальный вечер дружбы вампиров и халдеев. Если коротко о сути, хитрые и бесчеловечные существа устраивают вечеринку, где убеждают друг друга в том, что они простодушные добряки, которым не чуждо ничто человеческое…
– Кто там будет?
– Из тех, кого ты знаешь – твои учителя. Ну и твоя соратница по учебе. Ты, похоже, по ней уже скучаешь?
– Гера там тоже будет? – спросил я нервно.
– При чем тут Гера?
– А о ком ты тогда говоришь?
– Локи принесет свою резиновую женщину… Ой, какой взгляд, я сейчас сгорю, хе-хе… Он не тебе ее принесет, дурачина, это такая традиция. Типа юмор. Одевайся.
Оставив Митру в гостиной, я пошел в спальню и открыл шкаф. После прогулки с Герой все мои купленные с манекенов комбонаряды вызывали во мне отвращение. Теперь они казались тематической подборкой из музея дарвинизма: свадебные перья попугаев, отвергнутых естественным отбором. Я оделся во все черное – таких рубашек у меня не было, и я надел под пиджак хлопчатобумажную футболку. «Это даже хорошо, – думал я, – что Геры не будет. А то решит, что сильно влияет на мои вкусы…»
– Выглядишь как настоящий вампир, – одобрительно сказал Митра.
Он тоже был одет в черное, но куда шикарнее, чем я. Под его смокингом был черный пластрон и крохотная бабочка из алого муара. Он благоухал модным одеколоном «New World Odor» от Gap. Все вместе делало его похожим на отучившегося в Йеле цыганского барона.
Внизу ждала та самая машина, которая увезла нас с Герой из жилища Энлиля Маратовича – черный лимузин неизвестной мне марки. За рулем сидел знакомый шофер. Когда мы залезли внутрь, он вежливо улыбнулся мне в зеркальце. Машина тронулась; Митра нажал на кнопку, и из стенки впереди поднялась стеклянная перегородка, отделившая нас от шофера.
– Кто такие халдеи? – спросил я.
– Это члены организации, которая сопрягает мир вампиров с миром людей. Ее официальное название – «Халдейское общество».
– Зачем они нужны?
– Людей надо держать в узде. Этим и занимаются халдеи. Уже много тысяч лет. Это наш управляющий персонал.
– Как они управляют людьми?
– Через структуры власти, в которые входят. Халдеи контролируют все социальные лифты. Без ее ведома человек может подняться только до определенной карьерной ступеньки.
– Понятно, – сказал я, – масонский заговор? Мировое правительство?
– Типа того, – улыбнулся Митра. – Человеческая конспирология – весьма полезная для нас вещь. Люди знают – есть какое-то тайное общество, которое всем управляет. А о том, что это за общество, с давних пор спорят все газеты. И, как ты понимаешь, будут спорить и дальше.
– А почему халдеи подчиняются вампирам?
– Все держится на традиции. На том, что дела обстояли так всегда.
– И все? – изумился я.
– А как это может быть по-другому? Власть любого короля держится только на том, что вчера он тоже был королем. Когда он просыпается утром в своей кровати, у него в руках нет никаких рычагов или нитей. Любой из слуг, которые входят в спальню, может свернуть ему шею.
– Ты хочешь сказать, что люди могут… Свернуть шеи вампирам?
– Теоретически да, – ответил Митра. – А практически – вряд ли. Без нас исчезнут все фундаментальные смыслы. Человечество останется без скелета.
– Смыслы, скелеты… Это все разговоры, – сказал я. – Людей этим сегодня не удержать. Какие-нибудь реальные средства контроля у нас есть?
– Во-первых, традиция – это очень реальное средство контроля, поверь мне. Во-вторых, мы держим халдеев на поводке, контролируя их красную жидкость. Мы знаем все их мысли, а это производит на людей неизгладимое впечатление. От нас ничего нельзя скрыть. У людей есть понятие – инсайдерская информация. Мы делаем ее, так сказать, аутсайдерской. Это основной товар, который мы обмениваем на человеческие услуги.
– А почему люди ничего про это не знают?
– Как не знают? Знают, и очень давно. Например, советником английских королей много веков был так называемый «лорд-пробователь» – сам понимаешь кто. Про него даже в учебнике истории написано. Естественно, написали какую-то смешную чушь, что он якобы пищу пробовал – проверить, не отравленная ли. Ничего так работка для лорда. Мог бы еще говно вывозить… Полностью перекрыть утечку информации невозможно, но мы можем добиться того, что она будет невероятно искажена. Нам помогает склонность людей считать нас гораздо более сверхъестественными существами, чем мы есть на самом деле. У них кружится голова от близости к бездне. Юмор в том, что по сравнению с той бездной, в которую сегодня ухнули люди, наша не так уж глубока…
