— Где я? — едва не рычит, показывая белые зубки и грозно сдвигая брови к переносице. — Лучше не подходи!
— Там, где и должна быть, Сола. В моем доме. В моей кровати.
— Я должна сидеть в самолете!
Она изворачивается и пытается пнуть меня, но я ловко перехватываю ее за лодыжку и, сев на край кровати, обездвиживаю.
— Еще одно лишнее телодвижение, и твои ноги постигнет та же участь, — киваю в сторону изголовья кровати и наручников, не отводя взгляда от ее злобно прищуренных глаз. — Я освобожу тебя при одном условии. — Нежно вырисовываю на тонкой щиколотке знак бесконечности, ловя чистый кайф от мягкости ее персиковой кожи. — Ты спокойно выслушаешь меня, а потом ляжешь спать.
— Я не останусь здесь!
— Значит, зайду позже. У меня нет желания терпеть твой стервозный характер. — С усилием поднимаюсь на ноги и решительно направляюсь к двери.
— Нет! — испуганно выпаливает она, тем самым останавливая меня. — Рафаэль, — Сола запинается, и я слегка поворачиваюсь в ее сторону, — прошу, не оставляй меня одну. — От ее фальшивого мяуканья не могу сдержать злорадной улыбки. — Я выслушаю все, что ты скажешь, только сними наручники. — Закусывает губу, маленькая зараза, наивно хлопая смоляными ресницами. Что ж, оставим жесткие меры на потом, сейчас мне интересно посмотреть, на что девочка готова, чтобы задержать меня. — Пожалуйста… рукам больно.
Я неспешно возвращаюсь, скалясь в довольной улыбке и, снова присев на край постели, впиваюсь в свою пленницу хищным взглядом.
Слегка наклоняюсь к ней.
— Как ты сладко поешь, куколка, когда тебе что-то надо.
Касаюсь ладонью плоского живота и ощущаю, как она вздрагивает. Медленно скольжу вверх, наслаждаясь тем, как учащается дыхание, как трепетно вздымается грудь, вызывая желание грубо смять ее в своих руках. Черт, от одной мысли об этом мои внутренности скручивает, а волна похоти бьет прямо в пах. Пальцы сами находят затвердевший сосок и невесомо очерчивают вершинку сквозь ткань платья, отчего Сола начинает дрожать.
— Хочешь проучить? — прорывается сквозь затуманенный похотью рассудок дрожащий шепот. — Наказать? Делай что хочешь, только освободи мне руки. Я лучше сдохну, чем буду лежать, как связанный кусок мяса.
— Что хочу? — Я цепляю пальцами шелковый локон, склоняюсь еще ниже и жадно вдыхаю его запах, блаженно прикрывая глаза. Говорю же, долбаный псих, повернутый на малолетней стервозине. — Сола, тебе лучше не знать, какие желания царствуют в моей темной душе.
— Единственное, что я хочу знать, так это почему я снова оказалась здесь, причем не самым цивилизованным способом! — Сдвигает брови, с силой сжимая челюсти. — Почему ты не дал нам улететь? Почему не даешь мне право на спокойную жизнь? Я ведь тебе не нужна! Зачем тогда играешь со мной?
Каждое слово отравленной стрелой впивается в меня, провоцируя зверя внутри. Чтобы не заткнуть ее рот грубым поцелуем, я закусываю нижнюю губу, искажая лицо в злобном оскале. Ощущаю, как от глубокого дыхания вздымаются мои плечи. Сола замолкает, но ее зеленые глаза сверкают, метая в меня ядовитые молнии. Она не услышит то, чего желает ее наивная душа. Никогда не услышит, и так будет лучше в первую очередь для нее.
Кручу между пальцами гладкий локон, потому что знаю: только это сейчас способно успокоить меня.
— Предупреждаю: не зли меня, девочка, — нарушаю тишину осиплым басом и, не отводя взгляда от напряженного лица, аккуратно пропускаю прядь сквозь пальцы. — Это не я затащил тебя в наш мир. И мне очень жаль, что до твоих кукольных извилин не доходит, куда ты вляпалась. Но буду весьма признателен, если ты заткнешься и прекратишь трахать мне мозг, потому что на неопределенное время тебе придется остаться здесь. Если, конечно, дорожишь своей жизнью. — Она молчит в ответ. — У тебя нет причин так злиться. Поверь, я оказываю тебе большую услугу…
— Как долго? — холодно обрывает мою речь. Смелая зараза.
— Хм, — поджимаю нижнюю губу и качаю головой, не ожидая от девочки такой решимости, — столько, сколько потребуется, topolino. — Вижу, что девчонка еле сдерживает раздражение. — Поверь, я и сам этому не рад. Видишь ли, терпеть твой склочный характер в собственном доме не входило в мои планы, — небрежно бросаю я, скользя пальцами по ее раскрытым губам, что еще больше распаляет девочку, и она отдергивает лицо в сторону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Так и не терпи! Сам притащил меня в свою берлогу! — рычит она, не глядя на меня. — Я тоже не планировала жить в плену заносчивого подонка с замашками маньяка!
Сола тут же прикусывает свои пухлые губки, но поздно, ее слова уже зацепили меня, и я чувствую, как мой рот искривляет циничная ухмылка. Но вместо очередной колкости я лишь шумно вздыхаю и жестко хватаю стерву за подбородок, поворачивая к себе.
— Тебе стоит научиться держать язык за зубами, мое терпение на исходе. Иначе придется по-другому заткнуть твой грязный ротик. — Оттягиваю пальцами нижнюю губу, отчего она шумно выдыхает и резко дергает головой, отстраняясь от моей руки. — Будь вежливой.
— Сними наручники! — шепчет Сола срывающимся голосом и впивается в меня сердитым взглядом. Ее явно бесит реакция собственного тела.
— Пожалуйста, синьор Росси, — спокойно подсказываю, игнорируя требование этой стервы, что злит ее еще больше, заставляя глаза вспыхивать всеми гранями изумрудного. Девчонка непроизвольно приподнимает голову, уставившись на меня с немым вопросом. — Давай, — лениво жестикулирую и расслабляю плечи, — теперь повтори все вместе. Будем прививать тебе хорошие манеры.
Сола несколько секунд сверлит меня злобным взглядом, а после натягивает вынужденную улыбку.
— Синьор Росси, не соизволите ли вы освободить мои руки… пожалуйста, — приторно сладко произносит она именно то, что я хочу услышать, акцентируя особое внимание на последнем слове. Ну не стерва ли?
— Сола, — хрипло срывается с моих губ, когда я склоняюсь к ее лицу, — даже твоя притворная покорность заставляет мой член затвердеть.
Молчит, лишь обдает меня тяжелым дыханием, которое учащается от моей близости, пока я ловкими движениями освобождаю скованные конечности. Едва почувствовав свободу, Сола вскакивает, присаживаясь на край кровати, и растирает онемевшие запястья, на которых уже заметны следы от наручников. Тянусь к пострадавшей руке, чтобы осмотреть, но девчонка испуганно отшатывается, чем приводит меня в бешенство. Я раздраженно подаюсь ближе к ней и, схватив за предплечье, сильнее тяну на себя, только вот Сола активно сопротивляется, лишая меня последних капель выдержки. До хруста сжав челюсть, рывком дергаю ее на себя.
— Не надо меня бояться, я не сделаю ничего такого, что бы тебе ни понравилось.
— Уже сделал, — сдавленно шипит она, пытаясь отстраниться. — Ты хоть понимаешь, что похитил человека? И вообще, ты не имеешь никакого права распоряжаться моей свободой!
— С сегодняшнего дня слово «свобода» для тебя — непозволительная роскошь, — спокойно сообщаю, на что Сола злится еще сильнее и дергает на себя руку, кривя в отвращении лицо.
— Пусти!
Делает вид, что ей неприятны мои прикосновения, прекрасно зная, что я ненавижу ложь. Крепче сжимаю тонкое запястье и рывком усаживаю чертовку к себе на колени. Слишком близко. Сам себя мучаю, но не в силах уже остановиться, теснее прижимаю хрупкое тело, отчего девчонка вскидывает голову и пухлыми губами судорожно хватает воздух.
— Радуйся, что ты в моем доме. — Провожу носом по мягкой шее, втягивая сладкий запах нежной кожи. — Будь на моем месте тот человек, к которому тебя хотел доставить Маттео, ты бы быстро присмирела. — Услышав имя моего сына, Сола вздрагивает. — Но со мной ты чересчур смелая. Может, с тобой стоит быть чуточку жестче? Как думаешь?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Прикусываю бархатистую кожу зубами и не могу сдержать сдавленный стон, который переплетается с ее шумным всхлипом, окончательно вышибая из моей головы связные мысли. Чувствую лишь, как она сильнее упирается руками в мои плечи и яростно старается отстраниться, только вот мне плевать на эти жалкие брыкания. Языком скольжу вверх, к самой скуле, обжигая рецепторы ее терпким вкусом.
