ДОМА
Дома стоят, как люди, — разные.Одни хлопочут перед садом.Другие — брошенные, праздные —молчат — им ничего не надо.
Одни — дымят из труб обугленных,а в дождь готовы перепиться.Другие — как старухи буклями —свисают серой черепицей.
И есть дома с душою запертой,и есть с душонкою прожженной,и есть распахнутые запросто,и есть дома-молодожены.
И есть дома — одни остались имвикторианские боскеты;стоят вдвоем они до старостии держат белые букеты.
А есть еще дома бездомные,с отчаяньем в высоких окнах;пустуют комнаты огромные,как руки старых безработных.
Дома живут, дома стареются,каминным сердцем пламенеют,дома грустят, дома надеются,дома робеют и не смеют.
А то им вместе слиться хочетсяи шумно выйти на дорогу,сходя с ума от одиночества,хотят раскрыться и не могут,
И кисеею закрываются,прикрыв глаза после обеда…А люди на траве валяются,припав щекой к велосипедам.
НА ТРАВЕ
Маргаритки росли в траверукоделием на канве;после дождичка в четвергспал я в Лондоне на траве.
Тучи двигались в синевена восток, может быть, к Неве;так я думал, глазами вверхлежа в Лондоне на траве.
Шпили множились в голове,как Вестминстера дубль W;в Девятнадцатый плыл я век,лежа в Лондоне на траве.
В гости к царствующей вдове,к деревянным столам тавернпуть держал я, глазами вверхлежа в Лондоне на траве.
Но сквозь окна в сплошной листвеприплывал я опять к Москве,к тишине подмосковных рек,лежа в Лондоне на траве.
К золотой, в небесах, главе,к недописанной там главея приплыл, не поднявши век,лежа в Лондоне на траве.
В ЛОНДОНЕ
1
Был Лондон, был и есть.Теперь я в это верю,раз я имею честьгулять по Рассел-скверу.Был Лондон, был и есть.И я в нем тоже «мистер»,и есть и Ист и Вест,Ист-Энд есть и Вестминстер.
А вдалеке, в Москве,у церковки румяной,казалось — Рассел-скверлишь место из романа,лишь лист из БСЭс парламентом, с туманом…Так, Лондон есть? — Yes, сэр,он здесь, и без обмана.
Он здесь — огромный центркомпаний и колоний,он — «Таймс» с колонкой цен,он — Нельсон на колонне,он — город королев,где мирные, как пониединорог и левприставлены к короне.
Он — город часовыхв давнопрошедших позах,подстриженной травы,живых головок Грёза,ораторов в садах,седеющих спортсменови стрелок, что всегдадрожат на «переменно».
Он — всем известный видиз книжки «Принц и нищий»,он — магазин, где твидиз клетчатой шерсти́щи,он — город деловой,он — котелок и зонтик.Он — Лондон. У негонет никаких экзотик.
2
Да, Лондон был и естьпри Тауэре, при Темзе,хотя не перечестьк нему моих претензий,что он, как человек,застрявший в прошлом веке,его Двадцатый векпохож на Fin de Siécle.
И Лондон погруженв себя же, то есть в Лондон,и в ресторане он,как проповедь, преподано том, как надо сесть,как пудинг есть, как по́ридж…Да, Лондон был и есть.Его не переспоришь.
Есть фирмы — …Сын и Ко,камины в каждом доме,и равнодушье ковсему на свете, кроместолицы островной,где правят англичане,к которой остальнойвесь мир — лишь примечанье.
И чинный клерк сей мирпросматривает мельком;мир набран, как пунктир,петитом самым мелким.А Нил? А Кипр? А Крит?И это вроде мир же!Нет, он ему закрытстолбцами сводок биржи.
3
А все же Лондон естьпрекрасный и воскресный;он как театр без мест,но с уличным оркестром.И в кружку горсть монетмне было бросить лестно,притом, что нищих нетв сословьях королевства.
Рабочий класс, ты где?Бастуешь, или терпишь,или про черный деньна сердце порох теплишь?Но ты в раю надежд,в саду старинной песни,в рассрочку твой коттедж,есть пенсия, есть пенсы,есть, наконец, трава,чтоб отдохнуть на славу.Но где твои права?А Лондон — твой по праву.
4
Да, Лондон был и есть,каким в прошедший век был,и захотелось сестьв вагон, идущий в Мегби,по шпалам сквозь туманпробраться незнакомцемв тот Диккенса роман,что так и не закончен.
Не плохо и с толпойспуститься в Антерграунд, —там каменной трубойк тебе стихи нагрянут…Но чтобы сверху внизузнать его серьезно —понадобится жизньподробная, как проза.
Да, приоткрыть бы дверьв уединенный домик,где жизнь уже теперьне диккенсовский томик,да и не те сверчки…Но и узнать не просто,как чувствует толчкиподземные сей остров.
5
Да, Лондон был и есть,и, несомненно, будет.И про него Гефест,конечно, не забудет.Но должен он учестьшарообразность света,что, кроме этих мест,вокруг него — планета;
что общей этот шарокутан атмосферой,что если где пожар,то всюду пахнет серой,и если гром, то весьон сотрясает воздух,а жить нам — только здесь,а не на дальних звездах.
И должен он понять,помалости трезвея,что мир — не экспонатБританского музея.Об этом факте вестьему принесть — я волен.А тем, что Лондон есть, —гуд морнинг, я доволен.
БУДУЩИМ ЛЮДЯМ
