– Я серьезно! – не отставал Валерка.
– Комар у тебя мозги совсем съехали набекрень, – я красноречиво показал Комару известный жест. – Во-первых, Кузя ни за что не напялит на себя платье, кроме своих джинсов она ничего не признает. Во-вторых, она ни за что согласится танцевать.
– Но Марго сказала, что все должны…, – не уступал Комар.
– Да плюнет Кузя на Марго с высокой башни и смоется куда-нибудь на время, Кузю, что ли не знаешь.
Комар понуро топтался на месте.
– Может быть, ты все-таки попробуешь? – Валерка с надеждой посмотрел на меня.
Я посмотрел на друга, как на безнадежного больного.
– Поговори с ней, ты умеешь, она тебя послушает, – упрашивал Комар. – Ты друг мне или сосиска?! – распсиховался Валерка.
– Валерка – ты дурак!
– Спасибо, знаю, это мое нормальное состояние.
– Ну, тебя с твоими приколами, – распсиховался я. – Сам уговаривай. Кузя твоя подруга, не моя.
Комар некоторое время молчал, потом выдал ответ, потрясший меня до самых пяток.
– Я стесняюсь! – он умоляюще посмотрел на меня.
– Попробую! – я мрачно посмотрел на влюбленного Ромео, сокрушенно вздохнув.
На следующий день после обеда я зашел в детдомовский гараж, где Кузя, вся чумазая, вместе с дядей Колей, перебирала мотор старого КАВЗика. Мне пришлось полтора часа помогать им. Быть «возьми-подай», потому что по-другому вытянуть Кузю из гаража было невозможно. Только после того, как дядя Коля сказал святое слово «по домам», я облегченно вздохнул. Вся моя одежда пропиталась солярой и маслом. Когда я сказал Кузе, зачем пришел, она смотрела на меня, как на пришибленного.
– Аристарх, совсем с головой не дружишь?
– Я с ней очень дружу, вы сами между собой разберитесь, а меня нечего втягивать в ваши разборки, – психанул я.
– Передай Комару, что я не собираюсь с ним танцевать какие-то вальсы, – ощетинившись, ответила Калугина. – Надо ему, пусть с тобой танцует, – язвительно бросила она.
Моя миссия провалилась. Я обо всем честно доложил Валерке, меня удивила его героическая стойкость. Он словно был готов к такому ответу.
– Время еще есть, – сказал он тихо. – Она будет со мной танцевать, – Комар говорил так, словно речь шла о взятии неприступной крепости.
– Да, – я старался поддержать друга. – Кузя такая непредсказуемая, – у Валерки был при этом такой огорченный вид, будто его лишили последней радости в жизни.
Началась напряженная подготовка к празднику. Каждая пара должна была разучить три танца: вальс, мазурку и полонез. Девчонки на трудах сами себе шили бальные платья. Парни во главе с Железной Марго несколько раз ездили в город, подбирали себе костюмы, рубашки, ботинки. Хореографом была Айседора, моей радости не было границ. Марго легко ее уговорила и та взяла отпуск, и переехала на время жить из города к нам на Клюшку вместе с Николаем Ивановичем. Репетиции проводились раздельно: пацаны еще не выбрали себе девчонок и поэтому репетировали друг с другом, вот тут по полной веселился Валерка. Он постоянно подтрунивал над напарником, себе он выбрал безропотного Чапу: «Нежнее… Крепче… Осторожней, не с бревном танцуешь…ну и чего ты стоишь передо мной такой красивый». Хохот в спортзале не утихал. Детдом погрузился в бесконечные репетиции, подготовка к празднику шла полным ходом. Железная Марго оказалась, как всегда права: дурдома тогда нет, когда все заняты одним общим делом, которое всех объединяет. На репетиции ходил даже Щука.
Ажиотаж был полнейший, такого на Клюшке никогда не было.
В конце ноябре нагрянули снег и морозы. Кроме уроков, самоподготовок, репетиций, появилось еще одно занятие, объединяющее всю Клюшку – хоккей. Мы могли в него играть, как сказала бы Пенелопа, денно и нощно. После ужина всех с трудом загоняли в спортзал после хоккейных баталий на репетиции по танцам. Я долго не мог собраться с духом и попросить Ленку стать моей партнершей на празднике.
Раньше девчонки меня ни каким боком не интересовали, пока не появилась Ленка. Первое время я не обращал на нее никакого внимания, потом, когда она прислала записку, что-то случилось. На уроках я только и делал, что пялил на нее глаза и отводил их лишь тогда, когда наши взгляды пересекались. Я страдал оттого, что хромой, что, как мне казалось, невзрачный. Я стал нервным, раздражительным. Каждый день я подолгу изучал свое лицо в зеркале и, оставался, разочарован, комплексуя по поводу своей внешности, даже спросил у Комара.
– Я красивый?!
– Как моя жизнь, – ответил, давясь от смеха, Валерка.
С тех пор, как в моем сердце появилась Ленка, прежняя жизнь кончилась безвозвратно. Мне казалось, что у меня слишком длинный нос, неровные скулы, глаза слишком маленькие, волосы слишком безрадостно белобрысы, много угрей на лице. Я изменил отношение к одежде, стал ходить по Клюшке в брюках, а не спортивных тянучках, футболки заменили рубашки. Все эти изменения быстро заметили на Клюшке, больше всех прикалывался надо мной Комар, хотя сам был по уши влюблен в свою Кузю. Он беспрестанно при всех называл меня «Влюбленным Ромео», на себя бы посмотрел. Когда Ленка первый раз в клубе позвала меня станцевать с ней «медляк», я настолько оробел, что ноги сделались деревянными, сердце же так по-дурацки громко колотилось в груди, что мне казалось, что все это услышат. Вот так мы стали дружить.
Пенелопа всегда была против меня, и когда я приходил за Ленкой, всегда выслушивал в свой адрес много интересного. Не было исключением и этот раз. Я долго звонил в знакомую дверь, пока ее, наконец, не открыла Пенелопа.
– Мне бы Лену?
– Никаких Лен, топай себе на Клюшку, – озлобленно ответила Пенелопа.
– Не позовете Лену, я буду ночевать на пороге вашего дома, – твердо заявил я.
– Ну и ночуй, если дурак, – и Пенелопа, собравшаяся закрыть дверь, вынужденно остановилась: на пороге появилась Ленка.
– Я, сейчас оденусь и выйду, – спокойным, уверенным тоном произнесла она.
– Никуда ты не пойдешь, – повысила голос Пенелопа.
– Тетя, я через час приду целая и невредимая.
Ленка накинула на себя полушубок, надела сапоги и подошла к двери.
– Елена, не смей выходить, – загородила ей дорогу Пенелопа.
– Я все равно уйду, – с горячностью ответила Ленка.
– Хорошо, иди, – как-то неожиданно обмякла Пенелопа, освобождая дверной проем.
Минуты три она провожала нас безмолвным взглядом. Мы пошли гулять по вечернему поселку. Через минут сорок Ленка призналась, что замерзла.
– Домой? – спросил я. – Тетки не боишься?
– Нет, – ответила Ленка. – Она неплохая, только очень несчастная.
– Почему она такая в школе злая…
– Ты знаешь, кто такая Пенелопа?
Я пожал плечами.
– Это жена Одиссея, она долго ждала его, пока он вернется с походов. Моя тетка не дождалась своего Одиссея, поэтому у нее такой сложный характер.
Мы не заметили, как подошли к Ленкиному дому. Минуты две стояли у калитки, переминаясь с ноги на ногу.
– Отвернись, пожалуйста, я что-то спрошу тебя, – попросил я.
– Для чего отворачиваться, – не поняла Ленка. – Спроси так.
Я посмотрел на Ленку, и душа моя ушла в пятки. Слова вылетели из головы.
– Ну, – подбодрила она.
Я с минуту собирался с духом.
– Cогласишься танцевать со мной на Новый год?
– Да, – коротко ответила Ленка.
– Ну, с меня сейчас танцор, – промямлил я.
– Зря ты так Аристарх, – перебила Ленка. – Ты очень хорошо танцуешь, я видела на репетиции и не надо стесняться того, что ты прихрамываешь, – она подошла и прижала свои губы к моему холодному лицу.
Я засиял, как ночная звезда в одиноком небе. От нахлынувшего счастья меня пробило на смех, я, что-то Ленке говорил – говорил, она слушала и улыбалась, зараженная моими эмоциями. Наконец, мы расстались. Я долго молчаливо провожал ее взглядом, чувствуя, как мое сердце зашлось от радости, взлетело до небес и снова вернулось на свое прежнее место.
Я вдруг понял, что влюбиться, это быть в постоянном волнении. До сегодняшнего вечера я таких аномалий за собой не наблюдал.
Я никак не мог уснуть, ворочался с боку на бок, находясь под впечатлением от встречи с Ленкой. В спальне было душно, я поднялся, открыл форточку, снова прилег. На соседней кровати беспокойно заворочался Тоси-Боси. Комара не было, он пропадал в спальни Кузи, и это надолго.
– Аристарх, можно я к тебе пойду, – заканючил Тоси-Боси. – Мне страшный сон приснился.
Залазь.
Тоси-Боси с радостью юркнул в мою кровать. Его горячее дыхание, что-то растопило во мне: я прижал к себе Тоси-Боси, заботливо укрыл одеялом.
– Аристарх, ты, правда, с Валеркой считаете меня своим братом? Я маленький, мне так хочется, чтобы у меня были старшие братья, – Тоси-Боси крепче прижался ко мне.
– Конечно, – шепотом, выдавил я из себя.
– Здорово, – счастливо прошептал Тоси-Боси.
Сна как не бывало, все перемешалось в моей голове. Радостные воспоминания о проведенном вечере с Ленкой затопили всего меня, теперь еще восторг Тоси-Боси. Господи, как хорошо-то…Я чувствовал, как из груди выскочил комок и покатился по полу спальни.
