жители. Все смотрели на неё и молчали. Хельга оставила Юмиту посреди крыльца, а сама отошла в сторону. Крыльцо и ступени были вычищены от снега и льда и застелены шкурами, под крышей висели колокольчики и снежинки, сделанные из стекла, от ветра они раскачивались и нежно звенели. Из толпы, стоявшей рядом с крыльцом, вышел седой старик в длинной меховой шубе, подпоясанной широким красным поясом, и поднялся к Юмите, – старейшина, традиционно проводящий церемонии. Он встал чуть позади, и все обратили свои взгляды в сторону ворот.
Солнце поднималось, и поскольку небо было ясным, то снег под первыми золотыми лучами начал гореть. Ворота открылись, и за ними Юмита увидела Норта. На нём была бежевая рубашка, вытканная вручную, широкие коричневые кожаные брюки, три пояса разной ширины и длины, а к ним привязаны ножны с небольшим кинжалом. На плечах – длинная, раза в два длиннее обычной, накидка из шкур – самой первой с плеч спускалась шкура медведя, а ниже к ней крепились шкуры других, более мелких животных. Ноги Норта были босыми.
Когда открылись ворота, он ступил на утоптанный белый снег двора и медленно пошёл вперед. Юмита содрогнулась – всё именно так, как привиделось ей на лайнере. Как только Норт миновал ворота, северяне, стоявшие во дворе, затянули песню. Слов Юмита не могла разобрать, но эти мелодичные звуки добирались до самых далёких уголков её души – там была и печаль, и радость, и надежда на светлое будущее. С каждым шагом Правителя толпа смыкалась, закрывая ему путь назад. Он неизбежно приближался к ступеням, откуда-то доносились удары в большие барабаны. Люди пели то тише, то громче, рассказывая свою историю.
Солнце поднималось выше, и Юмите казалось, что Норт будет идти к ней вечно. Какие-то совершенно новые чувства открывались в душе при звуке этого пения и виде всех этих людей. Что-то очень древнее, как память мира, заставляло её трепетать.
– Когда он поднимется, поклонись ему и обязательно подай руку, – шепнула Юмите Хельга, стоявшая неподалеку. – Всё хорошо, не переживай.
– Да. Всё будет. Хорошо, – Юмита еле сдерживала волнение, она не верила, что это происходит по-настоящему. Этот мужчина, которого она совершенно не знала, станет её мужем.
Норт подошёл к первой ступени и, вытащив кинжал из ножен, оставил его лежать на лестнице. Толпа продолжала петь. Дальше северянин шёл один. Юмита смотрела на его лицо – оно было серьезным, в глазах виднелась тревога. «Вот и всё, осталось три шага, и пути назад не будет, никогда» – думала она.
Последняя ступень. Пение закончилось, солнце золотило крышу дома и головы людей во дворе. Юмита низко поклонилась Норту и протянула ему обе руки, он удивленно взглянул на Хельгу, стоявшую позади – та едва заметно кивнула. Он взял руки Юмиты в свои, и она поднялась из поклона. Их глаза встретились, и в это мгновение сердце у каждого дрогнуло. Пусть они думали о чём-то своём, но этот момент был краеугольным для обоих – шаг в новую, неизвестную жизнь. Они прошли чуть вперёд и остановились перед старейшиной. Юмита знала, что будет дальше – все дни перед свадьбой она слушала рассказы о том, как проходит церемония. Северяне чтили традиции, сохраняя тем самым единство народа и свою историю. Норт шёл по снегу босиком не просто так – это символ холодной, одинокой жизни. Кинжал, оставленный на первой ступеньке, означал, что отныне мужчина обязуется защищать свой дом, но не приносить войну внутрь, то есть будет хранить мир в семье.
Старейшина поклонился Норту и Юмите, они ответили тем же. Хельга встала неподалеку, чтобы помогать.
– Дитя Севера Норт и дитя Юга, Юмита, – начал старик. – Готовы ли вы, здесь и сейчас, перед нашим народом, перед богами Севера пройти церемонию вступления в брак?
– Да, готов, – голос Норта звучал твёрдо и спокойно, хотя на лице явно читалось напряжение.
– Готова, – прошептала Юмита.
– Семья – это единство двух людей, двух душ. Примите этот напиток в знак того, что отныне вы будете есть и пить одну еду, – Хельга подала старику большой металлический кубок с вином, а он в свою очередь поднёс его сначала Норту, чтобы тот отпил, а потом Юмите. Вино было кислым и обжигало горло. Юмита едва поморщилась, но быстро овладела собой. – Примите эту одежду в знак того, что отныне будете жить под одной крышей и спать в одной постели.
После этих слов к Юмите и Норту подошли две старушки из старейшин клана, сняли с них накидки и надели одну большую шкуру. От резкого перепада температур – шкура была холодной – Юмиту бросило в дрожь, она и так слишком много времени провела на улице, а мороз на рассвете, как ей объяснили, самый суровый. Норт продолжал держать её за руку и когда почувствовал дрожь, то сильнее сжал ладонь.
– Держитесь, уже скоро, – шепнул он ей.
– Самое страшное впереди, – ответила Юмита, и вспомнила про самый ужасающий на её взгляд момент церемонии. Именно с ним она никак не могла смириться, считала варварством.
– А теперь докажите перед Севером ваше намерение стать семьей. Скрепите ваши чувства и клятвы кровью в знак того, что отныне вы будете едины не только духом, но и плотью. Чтобы боги Севера подарили вам здоровое потомство, а вместе с тем – и будущее для вашего клана и вашего народа! – старик взял в руки небольшой тонкий нож с резной рукояткой, сделанной из кости волка. Об этом Юмите рассказала ведунья, – символом и покровителем клана Норта считался северный волк. Когда умирал вожак волчьей стаи, его сжигали на костре, но оставляли одну единственную кость, чтобы сделать из неё ритуальный нож.
Хельга подошла ближе, в руках она держала большое металлическое блюдо, заполненное снегом. Норт первым протянул свою руку старику, Хельга подставила блюдо со снегом снизу. Старейшина взял ладонь Норта в свою, и аккуратно провел лезвием ножа по его пальцу, на которое после наденут кольцо. Юмита не отрываясь смотрела на нож – вот из-под лезвия появилась кровавая полоска, кровь собралась в большую каплю, которая медленно упала вниз, на снег. Норт держал ладонь над снегом и смотрел на кровавые капли. Теперь очередь Юмиты. Она с трудом подняла руку, потому что ей стало страшно – будет больно – и положила свою ладонь на сморщенную сухую ладонь старика, глубоко вдохнув. Холодное лезвие ножа коснулось пальца Юмиты, резкая боль пронзила его. Вот и кровавое кольцо – она видела, как ярко-алая капля упала в снег. Старейшина убрал нож и соединил
