отныне единственная наша надежда — народ. (
Громкие аплодисменты.)… Наш долг — употребить все усилия, чтобы избежать кровопролития. Многие из нас отдали долгие годы на службу родине. Теперь мы смело должны идти к народу, а не к царю»{238}.
Впервые в истории русского либерализма съезд принял обращение «К обществу», в котором, обеляя царя и обвиняя во всех грехах только правительство, призывал: «Соединенными усилиями всего народа надо выступить против государственного разорения, которое от приказного строя умножается и ширится по нашей земле». В обращении вновь повторялось требование созыва «народного представительства», а населению рекомендовалось «мирно обсуждать свои нужды и высказывать свои пожелания». Заканчивалось обращение знаменательными словами: «Путь, нами указываемый, путь мирный. Он должен привести страну к новому порядку без великих потрясений, без потоков крови и без тысяч напрасных жертв»{239}.
Причину обращения либералов к народу точно и ясно объяснил В. И. Ленин. «Либеральная буржуазия идет к народу, — писал он. — Это верно. Она вынуждена идти к нему, ибо без него она бессильна бороться с самодержавием. Но она боится революционного народа и идет к нему не как представительница его интересов, не как новый пламенный боевой товарищ, а как торгаш, маклер, бегающий от одной воюющей стороны к другой»{240}.
Кроме обращения «К обществу», съезд принял в первом чтении (еще не получив парламента и не став властью, либералы старались тщательно блюсти все парламентские обычаи) проект конституции (монархия и двухпалатная система) и осудил булыгинскую Думу. Впрочем, довольно скоро земцы отказались от этого осуждения{241}.
Быстро забыли они и обращение «К обществу». Не успели высохнуть на нем чернила, как земцы поспешили вступить в переговоры с царскими министрами об официальном проведений очередного земского съезда. Чувствуя приближение народной бури, царизм пошел на уступки либералам, разрешил съезду собраться официально, но поставил его под контроль правительственного чиновника, дав ему право в случае необходимости закрыть съезд. «Съезд состоялся (12–15 сентября в Москве. — К. Ш.) таким образом, на совершенно иных началах, чем предыдущий: тогда полиция запретила его, грозила разогнать, составила протокол, назначила после съезда сенаторское следствие. Теперь земцы и полиция столковались и согласились заранее», — отмечал В. И. Ленин{242}.
Съезд отразил начавшееся поправение земских либералов. Он единодушно одобрил участие в выборах в законосовещательную думу, смягчение «крайностей» программы «Союза освобождения». Некоторые либералы высказались против включения в воззвание к избирателям пункта о принудительном отчуждении частновладельческих земель и против предложения предоставить Польше автономию. Так начало осуществляться соглашение земской буржуазии с самодержавием.
Хотя часть либералов считала соглашение с царизмом еще преждевременным, многие из них уже удовлетворились сделанными царизмом уступками и были непрочь заключить с самодержавием мир.
Революционная борьба народов России, заставившая сначала «порозоветь», а затем и «покраснеть» либеральную буржуазию, неизбежно начинала теперь толкать ее вправо. Дальнейший подъем революции ускорил консолидацию либеральной буржуазии, переход ее от бесформенных интеллигентских союзов к созданию настоящих политических партий и усилил ее стремление столковаться с царизмом за счет народа.
Глава V
ДЕМОКРАТИЯ ОПОЯСАНА БУРЕЙ
«Долой булыгинскую Думу!
Да здравствует республика!»
Летом 1905 г., когда революция поднялась на новую ступень, у правительства не хватало сил, чтобы навести необходимый, с его точки зрения, порядок. Все было против царизма: русско-японская война приносила одно поражение за другим; чиновники сбились со счета, подытоживая количество забастовок, демонстраций, митингов и других революционных выступлений рабочего класса; губернаторы завалили министерство внутренних дел просьбами о присылке солдат для расправы с восставшими крестьянами, а военные власти требовали казаков для подавления взбунтовавшихся войск; даже либеральное общество вышло из повиновения и перестало быть покорным. Царские министры, изнуренные борьбой «с крамолой», решили вновь применить политику «кнута и пряника».
После заключения Портсмутского мира (23 августа), возвратив солдат, они надеялись получить «кнут». Пе одержав победы над «врагом внешним», можно было попытаться теперь одолеть «врага внутреннего».
Большевистский Центральный Комитет РСДРП, в специальной листовке обращаясь к рабочим и крестьянам по поводу Портсмутского мира, писал: «Мир заключен, но только с Японией. К счастью, не заключен еще мир в другой войне, которую ведет Россия, — в войне русского народа с царским правительством. Эта война теперь только разгорается, и она не кончится, пока русский народ не одержит полной победы над старым порядком — над самодержавием царя и чиновников, за которыми стоят помещики и капиталисты. Предательское нападение царских войск 9 января в Петербурге на безоружных рабочих, которые шли просить царя о помощи, всеобщие стачки и кровавые столкновения народа с войсками во всех больших городах России, бесчисленные стычки и в городах, и в деревнях, и на окраинах, и в центре России, отчаянные битвы в Лодзи и Одессе, да, это идет жестокая война, война народа с его угнетателями и грабителями. Народ почувствовал, наконец, что от нынешнего порядка ему нечего ждать, кроме эксплуатации, голода, издевательства, насилия. Он почувствовал это, он восстает и берется за оружие. Рабочие городов идут во главе этой борьбы, они доведут ее до конца»{243}. «Кнут» и предназначался им. Что же касается «пряника», то его готовили другим.
В летней резиденции царя, в Новом Петергофе, в июле — почти одновременно с Портсмутскими переговорами — пять дней шли заседания. Более 40 царских бюрократов и великих князей под председательством самого Николая II обсуждали проект законосовещательной думы, выработанный под руководством министра внутренних дел А. Г. Булыгина.
6 августа Николай II подписал манифест об учреждении так называемой булыгипской Думы.
В манифесте царь заявлял, что его всегда «озабочивала… мысль о согласовании выборных общественных учреждений (земств и городских дум. — К. Ш.) с правительственными властями и об искоренении разлада между ними, столь пагубно отражающегося на правильном течении государственной жизни»{244}.
Созвать Думу Николай II повелел к началу 1906 г. Право выбирать в нее резко ограничивалось. Им не пользовались лица моложе 25 лет, женщины, военнослужащие, а главное — устанавливался довольно высокий имущественный ценз.
В. И. Ленин отмечал, что законосовещательная Дума должна была быть созвана «на основе такого грубоцензового, сословного и непрямого избирательного права, которое является прямо издевательством над идеей народного представительства»{245}. Из 143 млн., составлявших население России, только 4 млн. получили возможность участвовать в выборах: это были помещики, буржуазия, зажиточные крестьяне.
В специальной листовке большевики писали, что в результате самоотверженной борьбы народа с самодержавием «правительство поняло неминуемую для него опасность и спешит заключить как можно теснее союз с помещиками и капиталистами, им оно бросает кусочек своей власти — дает им
