— Где ты, черт тебя дери?!
Набираю его.
— Аллë… — женский вальяжный голос. От неожиданности я теряю дар речи. — Ну, чего молчишь? — мне кажется, голос нетрезвым и развязным. — «Золотко»… да?
— А Вы кто?
— А ты?
— Передайте телефон моему мужу, — рычу я.
— Мужу?! — уничижительно. — С каких это пор у Черкасова появилась жена? Что-то ты напутала, «Золотко».
Скидываю вызов.
В голове гудит. Меня взрывает неожиданно яркой ненавистью к Родиону. Женщина?!
Передергивает от отвращения. Сколько слащавых слов любви я слышала от него.
Блевать тянет от каждого!
Мерзкий! Как я попала в эти обстоятельства, как?!
С воплем запускаю телефон в настенные часы. Грохот.
Всë! Я больше не могу. Не могу идти этим путëм.
А куда я сейчас беременная?! С наследником Черкасовых в животе. С несовершеннолетним братом.
В охотничьи угодья Дагиева?
Как я буду?!
От отчаяния вою в подушку.
— Злата? — заглядывает сонный Тихон. — Ты чего?
Неожиданно накатывает острый приступ тошноты. Распахнув глаза, закрываю ладонью рот и лечу в ванную. Меня выворачивает, до боли в животе.
— Злата!
— Иди… Иди спать! — бормочу я, трясясь и едва держась на ногах.
Выпихиваю его из ванной. Запираюсь. Срываю с себя вещи. Сажусь под душ, чтобы смыть руки мужа с себя.
Истерика отпускает. Накатывает безразличие.
— Злата! — стучит Тиша. — Открой.
У меня нет сил объяснять ему.
— Иди спать, Тиш…
Пожалуйста. Дай мне побыть одной.
Закрываю глаза.
Глава 27. Вылечить
Отъезжаю пару километром от дома и меня срывает! Со скрипом колëс торможу тачку.
— Сука! — луплю несколько раз по рулю.
Кислорода не хватает опять. Это не физика, врачи говорят, что я в норме. Но… Не хватает.
Вылетаю из тачки, глотая морозный воздух. Закрываю глаза. Задерживаю дыхание.
Я вывезу это. Ещё пару месяцев и всë, я буду знать — в игре ли я, живой ли я. Или — не у дел.
Ты — мужик, вывезешь, у тебя вариантов нет. А она?…
Она же сейчас ему позвонит. А трубку возьмет та сука.
Не звони ему! Позвони мне, Золотинка. Просто набери меня! Я приеду, к хренам все горы посворачиваю! Заберу тебя…
Выдергиваю из кармана звонящий телефон. Надеясь, где-то глубоко внутри, что это Злата. Но это бред…
— Да? — не глядя подношу к уху.
— Демид. Это Тихон. Я поздно? — по голосу слышу, как волнуется.
— Нормально. Что случилось?
Я уже чувствую что случилось! И внутри у меня так больно полыхает, словно не ей изменил муж, а мне — любимая жена!
— Злата там плачет… Я не знаю кому позвонить ещё. Нину Андриановну не хочу будить. Альберт Маркович улетел вчера. А Наталья…
— Дай мне ее! Дай мне Злату!
— Не открывает она мне, — голос такой, что вот-вот разревется. — В ванной закрылась. Она так никогда не делала!
Мать твою…
Ну ты же не дура у меня, а? Из-за этого придурка глупости делать!
— Через десять минут буду, — сажусь в тачку. — Ты молодец, что позвонил.
Выкручиваю руль, втапливая в пол педаль газа.
Сердце долбит в ребра.
Долетаю очень быстро. Бросаю тачку у ворот. Бегом поднимаюсь на второй этаж. На ходу сжимаю плечо стоящего в дверях Тихона.
— Иди, Тихий! Дальше я сам.
С сомнением смотрит мне в глаза.
— Давай. Иногда так надо, чтобы рядом чужой, а не близкий оказался.
Она авторитет для него, не надо ему сестру в минуты слабости видеть.
Кивает. Закрывает дверь.
Стучу в ванную комнату.
— Злата! Это Демид, открой мне.
Тишина. Слышу звук льющейся воды.
Дергаю ручку. Заперто.
Меня пугает это. Беременные часто делают неадекватные вещи!
— Злата… — рычу я. — Если ты не выйдешь, я зайду и вытащу тебя оттуда.
Закрывает воду.
Опираюсь плечом на косяк, уговаривая себя не делать резких движений.
Через минуту открывает дверь.
— Что Вам надо от меня? — ледяным голосом, полным презрения.
Мокрая, заплаканная…
Как жалкий, голодный котёнок, вымокший под дождем. Такая же худая и изможденная. Волосы хоть немного скрывали эту худобу, а теперь облепили так, что трогать страшно, какая хрупкая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ну жесть же!
— Как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно я себя чувствую, — мертво.
Ну что с тобой делать, глупая?
Мне хочется её вылечить. Собой — не вариант. Поэтому я ее буду лечить ложью. Больше нечем. Оправдывать эту скотину в ее глазах. Это просто нереально сложно!
Я зажимаю все, чем бомбит меня изнутри — ревность, чувства свои безответные, желания свои. Словно рубильником отключаю эмоции. Потом меня это размажет! Но это потом всё…
— Я знаю, что произошло. Ты всё неправильно поняла, Злата.
— Не так, значит, не так, — отворачивается.
Я не знаю точно — о чем был тот разговор по телефону. Но стараюсь «попасть» в него и не облажаться.
— Родион оставил телефон у меня. Трубку взяла… — ломаю себя, чтобы произнести это. — Моя женщина. Сказала тебе бред. Я… прошу прощения.
— Почему об этом говорите мне Вы? — взрывается она, разворачиваясь и вглядываясь с претензией в мои глаза.
— Родион приедет чуть позже. И все объяснит тоже. Сейчас он занят.
Какое враньё, Господи… Ни одна нормальная женщина не поверила бы. Но влюбленная и беременная — запросто.
Куда ей деваться-то? Она даже не представляет весь масштаб трагедии.
— Я могу побыть одна?
Нет… Мне страшно ее оставлять.
Отрицательно качаю головой.
— Просто… уходите! — срывается на крик. — Почему Вы приходите, когда захотите?! Это моя комната! Убирайтесь! Никого не хочу видеть!
— Успокойся, Злата. Тебе нельзя нервничать.
— Откуда Вам это знать?!
Опускаю взгляд в пол.
— Я хочу развод… — жалобно срывается ее голос.
Не верит мне! Не дура.
Развод ты хочешь? Ну да. А ребенка твоего кто воспитывать будет? Отец его тебе не отдаст. Ты в такой паутине, что не выпутать. Надо ей рассказать об этом чертовом брачном договоре.
— Это исключено. Развода не будет, — начинаю я.
И… не решаюсь продолжить.
Если сломаю?
Она вся словно в лихорадке. Она ест вообще?
— Ты ела сегодня?
Упрямо смотрит мне в глаза.
— Ты ела?! — злюсь я.
Какого черта ты не ешь, девочка, а?! Нет у тебя такого права сейчас.
— Вон отсюда, — шепотом, с ненавистью.
Ее всю передергивает, руки сжимаются в кулаки.
Набираю в наш ресторан смс, чтобы привезли ей чертовы фрукты и лазанью. Лично в нее, мля, запихаю!
Отворачивается, отходит от меня.
«Вон отсюда?».
Почему я должен хавать то, что предназначено брату? Едва сдерживаю оскал!
Мне за что, Злата? Почему ты на меня это выплескиваешь? Не я тебя обидел!
Подхожу ближе.
— Злата… со мной не стоит так разговаривать. Я тебе не Родион.
Сломать, смести, сгрести в объятия и не отпустить. Пусть проорется. И… расслабится! И не отдать больше. Но следы крови на полу от ее босых ног быстро отрезвляют.
— Извините… — шепчет она.
Причем тут?…
Качаю головой.
Мы как на разных языках говорим!
— Я не нуждаюсь в извинениях. Успокойся. Поужинай. Береги себя. Родион… — «Мразь такая!» — проглатываю я. — …Скоро будет.
Всё. Ты хотел ее вылечить. Лечи. Не надо ничего личного, Черкасов.
Ты что не видишь, что это только усугубляет?
— У тебя ничего плохого не случилось, слышишь?
Кивает, слепо глядя в стену. Но это только, чтобы отстал! Я понимаю это. Не могу найти в себе решимости для того, чтобы уйти. Мой взгляд, скользя по кровавым разводам натыкается на морду Барсика, забившегося в угол между кроватью и тумбочкой.
Поднимаю его.
Не вовремя я тебя принес, да? Не до тебя хозяйке.
Ну что ж…
— Унести его?
— Что?.. — обнимая себя за плечи, разворачивается Злата.
Удивленно распахивает глаза, заметив в моих руках котёнка. Открывает рот в попытке что-то сказать и смыкает губы, так ничего и не произнеся. Не моргая смотрит на мой подарок.
