талию и, совсем не ласково, грубо вошел. Я сорвалась на крик. Быстрые и рваные толчки дарили наслаждение, я выгибалась все сильнее, желая ощущать кожей его горячее тело и не прерывать нашу страсть ни на миг.
Уставшая, но очень довольная, я выпуталась из объятий Ретта и глубоко вздохнула.
— Ты все так же хорош, — губы растянулись в улыбке, и запоздалое смущение нагнало меня. Щеки вспыхнули, и я прикрылась уголком простыни.
Ретт собирался мне что-то ответить. Что-то забавное и милое, я думаю, но…
Скрипнула входная дверь и завыл сквозняк. Я точно помнила, что мы с Реттом не смогли открыть ее, так что пришлось забираться через окно. А нежданному гостю удалось справиться с заржавевшими петлями.
Я подскочила и принялась быстро одеваться, Ретт сделал то же самое. Трясущимися руками я натянула чулки, сапоги, кое как залезла в разорванное по шву платье.
Кто бы ни был в прихожей, он явно не живой.
Глухие, очень медленные шаги двинулись к нашей комнате. Ретт беззвучно достиг двери, закрыл ее и тихонько продел засов в петлю.
— Призрак? — шепнула я, чувствуя, как бешено начинает колотиться сердце.
Ретт кивнул, нервно облизнув губы.
— В окно, — кивнул он мне.
— Нет! Мы оставили книгу в той комнате!
— Я заберу ее, а тебе лучше подождать на улице.
Хрип, раздавшийся за дверью, оборвал наши препирания. Я, заскулив, прижала ладонь ко рту. Что-то жуткое витало в воздухе – ни один призрак до этого так сильно меня не пугал.
Ногти проскрежетали по деревянному полотну. Снова хрип. Ручка задергалась – тот, кто был с другой стороны пытался открыть дверь. Он не знал, что может проходить сквозь стены… А может ли?
Призрак хрипел, но ни слова было не разобрать. Он что-то пытался говорить, но не выходило.
Я отворила створку окна и в следующую секунду выпрыгнула в сухие заросли вьюнов.
Чтобы попасть в цепкие руки Ванды.
Девчонка разинула рот, пустые глаза налились кровью. Ее ногти, длинные и острые вспороли рукава моего платья.
Я завизжала, больше не сдерживаясь, со всей силы отпихнула Ванду и бросилась вон со двора.
— Ада! — крик Ретта достиг моих ушей.
Я обернулась и увидела, как Ретт выпрыгивает из того же окна с книгой в руках, отбивается от Ванды и мчится в мою сторону.
— Они голодные! — орал он. — Беги!
Голодные… Голодные призраки. В моей голове теперь билась только эта мысль. Всхлипывая, я неслась вперед, не разбирая дороги, а вокруг сгущались тени.
Вот отворилась дверь одного из домов. По двору, волоча за собой сломанную ногу, рвано и дергано плёлся Льюис.
С другой стороны к дороге шагала Флимм с безумной улыбкой и с тарелкой в руках.
Ретт догнал меня, схватил за руку. Мы перепрыгнули через мелкую лужу и припустили еще быстрее.
— Куда?! — крикнула я сквозь ветер.
Ретт указал на крышу монастыря, видневшуюся вдали.
При монастыре есть небольшая церквушка. В спасительную силу расписных стен и креста я никогда не верила, но сейчас готова поверить во что угодно.
Голодные призраки оказались медлительными. По какой-то причине именно в этот вечер они проголодались… Не повлияло ли на них состояние Жаккарда? Кто знает, может быть, его ярость распространилась и на других?
Призраков в городе и впрямь было немного. Но вот уже не один десяток пар ног шагали за нами. По пути к ним присоединялись всё новые и новые, и толпой они брели в одну только сторону – к живому теплу.
Приветливо распахнутая дверь церквушки зияла чернотой. Ретт подтолкнул меня в спину, я влетела внутрь, и только он успел захлопнуть дверь, как на нее со всей силы обрушились кулаки.
— Они не ходят через стены? — пищащим от ужаса голосом спросила я. Из глаз лились горячие слезы.
— Нет, — выдохнул Ретт. — Только не здесь. Иконы сдерживают их.
Я сползла на пол. Схватилась за скамейку и уронила на нее голову. Нужно было успокоиться, перевести дыхание.
— Почему сейчас, Ретт? Почему они вдруг проголодались?
— Секс, — коротко бросил он.
— Что?
— Наши эмоции, чувства. Секс, Ада. Выброс мощной энергии в пространство спровоцировал голод у призраков.
— И ты об этом знал? Ты знал, что так будет?!
— Нет, но догадывался, — Ретт быстро передвигался по помещению, закрывал жалюзи на окнах. — В любом случае я не смог бы тебе отказать. Ты сводишь меня с ума, и я перестаю думать о чем-либо еще. Прости. Но я бы и сейчас повторил…
— Ретт!
— Молчу, молчу, — усмехнулся он. — Но… Где сейчас Гилборны, вот что мне интересно. Если они не додумаются прибежать в церковь, то призраки выпьют из них жизненные силы в считанные мгновения.
— Так будет даже лучше! — разозлилась я. — Желаю, чтоб они сдохли! Они отняли тебя у меня, а теперь я черт знает где, потому что моя жизнь пошла под откос! Да, в хреновой жизни виновата только я, но если бы не Гилборны…
— Они умрут в тюрьме, — рявкнул Ретт. — И никак иначе!
Я вздрогнула от его грубого голоса и сжалась. Забыла, как сильна бывает жажда мести.
Ретт сел на один из подоконников и слегка приоткрыл жалюзи, чтобы видеть улицу. Я тоже выглянула – серый рассвет поднимался над городом…
Городом, полном мертвецов.
Призраки собрались вокруг церквушки. Постанывая, завывая и кряхтя, они двигали вдоль стен медленно, как сонные. Силы их покидали, теперь ими управлял только голод и ничего больше.
Я пересеклась взглядом с Флимм. Старушка стеклянными глазами смотрела на меня, протягивала к окну тарелку с пирожками и улыбалась.
Льюиса видно не было. Ванда стояла на коленях в грязной луже и завывала. Малыши Марта и Луи кружились в ленивом хороводе, рядом с ними стояла молодая пара – родители.
Я отпрянула от окна, на миг зажмурившись. Зрелище за ним не для слабонервных.
Глава 17
Рассвет разогнал сумерки и проник сквозь жалюзи в зал. Рассыпался туманными искрами в воздухе, подсветил пылинки.
Я сползла по стене на пол и скрестила ноги. Что делать дальше – не представляла.
— Ретт?
— М-м-м?
— Может… — я глянула на икону Святого Февра – покровителя заблудших душ. — Может быть, помолимся?
— Я неверующий.
— Я тоже, но мне кажется, сейчас самое время стать им.
Ретт хмыкнул, но
