доходы французского монарха. Однако 1580-е годы стали и фискальным пиком для Габсбургов, после чего их доходы с поправкой на инфляцию не росли. К 1720-м годам доходы
Испании составляли лишь 31% от доходов Франции, 85% от доходов Британии и всего на 4% превышали доходы Нидерландов — её бывшей колонии.[137]
Испанские военные успехи прекратились в XVII веке. Как мы уже видели в предыдущей главе, деньги не приносили Габсбургам военные победы. В начале XVII века Испания теряла свои наиболее прибыльные и стратегически важные европейские территории, уступая одновременным усилиям нидерландских мятежников и французского интервенционизма. В этот же период голландцы отобрали у Испании некоторые из её богатейших владений в Карибском бассейне. В 1714 году Испания уступила Австрии Южные Нидерланды (Бельгию), Неаполь, Милан и Сардинию, в 1720 году отдала Священной Римской империи Сицилию, а в 1735 году уступила Австрии Тоскану и Парму. Хотя большая часть этих земель теперь была подвластна австрийским Габсбургам, необходимо помнить, что австрийская и испанская ветви этой династии разделили свои владения на отдельные политические структуры двумя столетиями ранее, а в XVII и XVIII веках они конкурировали и время от времени воевали друг с другом за территорию и влияние в Европе. Что же касается американских колоний Испании, то почти все они были потеряны во время волны движений за независимость с 1808 по 1833 годы.
Франция дважды стремилась к гегемонии внутри Европы — при Людовике XIV, а затем при Наполеоне. Людовик мало чего добился, захватив лишь некоторые приграничные территории, значительная часть которых является частью Французской Республики и сегодня. Наполеон создал самую большую европейскую империю в промежутке между Древним Римом и Гитлером, захватив территории сегодняшних Бельгии, Нидерландов, Португалии и Испании, а также значительные части Италии и Германии. Но за пределами Европы достижения двух этих правителей были совершенно разными. Людовик XIV расширял французские владения в Северной Америке, в Карибском бассейне и Индии — главным образам за счёт нанесения поражений коренным народам, а не захватов уже существующих европейских колоний. Наполеон мало что сделал, чтобы бросить вызов европейцам за пределами Европы (что предвосхищало стратегию Гитлера), захватив лишь небольшие владения на Американском континенте и в Африке.
По сути, успех в Европе мало что давал для колонизации, а колониальные империи вносили небольшой вклад в битвы Испании и Франции за господство над Европой. Невозможно представить себе случаи, более резко контрастирующие с Британией, которая будет рассмотрена в главе 5, и Соединёнными Штатами, о которых пойдёт речь в заключительных главах, хотя Нидерланды занимают промежуточную позицию между Испанией и Францией, с одной стороны, и Британией и США, с другой. В этой главе сначала будет рассмотрена динамика Испанской империи, а в следующих разделах та же задача будет предпринята для Франции при Людовике XIV, а затем в эпоху Наполеона. В заключительной части главы мы выявим общие особенности испанской и французской динамики, которые будут использованы для оценки релевантности типологии империй, разработанной в главе 1.
Испания
Империя, которую построили Габсбурги
Империя Габсбургов зачастую изображается порождением матримониальных сделок и удачи демографического характера: Фердинанд женился на Изабелле, объединив Кастилию и Арагон; их дочь Хуана вышла замуж за Филиппа I, сына Максимилиана Габсбурга и Марии Бургундской, чей брак объединил престолы Австрии и Бургундии, а также Священной Римской империи. Удачно своевременная смерть старшего брата Хуаны позволила ей и её сыну Карлу унаследовать испанский престол наряду с австрийским. Новая демографическая удача подоспела, когда в 1578 году португальский король Себастьян погиб, не оставив прямого наследника, что позволило сыну Карла Филиппу II предъявить требования на португальский престол после того, как дядя Себастьяна кардинал Энрике умер в 1580 году.[138] Затем пресеклась вся мужская линия королей Венгрии и Богемии,[139] что позволило и этому престолу перейти к следующему поколению Габсбургов. Хотя испанская и австрийская короны были разделены (а всё более отдаляющиеся интересы австрийских Габсбургов / правителей Священной Римской империи становились периферийными для будущего испанских Габсбургов и их империи), испанская линия династии удерживала Бургундию и получила поддержку в приобретении территории будущих Нидерландов благодаря рычагам влияния императора Священной Римской империи.
Описания династических интриг заслоняют те принципиальные соглашения, которые убеждали элиты европейских земель, объединённых под эгидой Испании, встать на сторону суверенитета Габсбургов. В каждой из этих территорий Габсбурги в качестве своих главных союзников среди элиты выбирали крупнейших аристократов. Затем корона подставляла военное плечо (или с уважением относилась к уже существующим вооружённым силам доминирующей элиты), которое позволяло этой элите подчинять элиты-конкуренты и эксплуатировать крестьян и города. Эти сделки отражали осмотрительную оценку Габсбургами своего ограниченного военного и организационного потенциала в сравнении с нобилитетом.
Кастильские аристократы предоставили вооружённые силы, необходимые для отвоевания той части Испании, которая принадлежала мусульманам, и в награду получили львиную долю земель, захваченных в ходе растянувшейся на столетия Реконкисты.[140] «Начиная с позднего средневековья сменявшие друг друга короли и королевы Кастилии задабривали знать, чтобы удержать её от мятежа, наделяя её фактическим контролем над внутриэкономическими делами и политикой на местном уровне в Кастилии».[141] Попытки монархии ограничить власть аристократов при помощи корпуса чиновников-буржуа в XIV веке спровоцировали в Кастилии гражданскую войну. Король Педро Жестокий был убит и заменён его сводным братом, который вернул высокие государственные и церковные должности аристократическим семьям, претендовавшим на эти посты. После завершения гражданской войны новый король Энрике II также аннулировал автономные права городов. Таким образом, аристократы восстановили контроль над теми городами, которые в ходе гражданской войны стали на сторону монархии. Последующие попытки короны сдерживать могущество аристократов путём поддержки крестьянских требований в череде восстаний 1460–1472 годов встретили сопротивление, поскольку все эти восстания были сокрушены аристократами.[142]
Король Фердинанд, королева Изабелла и их габсбургские преемники вынесли уроки из этих неудачных усилий. Они не провоцировали новых восстаний знати или крестьян в Кастилии. Приступая к включению других королевств в свою имперскую монархию, эти властители осуществляли данную задачу с сохранением всех привилегий уже сложившейся аристократии. Королевство Арагон, которое состояло из собственно Арагона, Каталонии и Валенсии, а затем и Португалия вошли в состав пиренейской империи не путём завоевания, а наоборот, по согласию между кастильским монархом и аристократиями каждого из этих королевств. Арагонская и португальская знать признавали право кастильского
