монарха носить несколько корон в обмен на признание королём широчайших притязаний аристократии на древние права освобождения от налогов, на отправление местной судебной власти и на полномочия представительных органов аристократии налагать вето на королевские инициативы.[143]
Испанская корона действительно извлекла как фискальные, так и династические выгоды из альянса с провинциальным нобилитетом. Габсбурги успешно бросили вызов могуществу духовенства, тем самым предъявив претензии на всё большую долю церковных десятин и изъятие значительной части церковной собственности. Присвоение короной полномочий и собственности духовенства началось ещё во время гражданской войны в Кастилии и продолжилось в последующие столетия. Способность королевской власти к ослаблению церкви проистекала из двух причин. Во-первых, духовенство теряло земли и права на десятины, поддержав проигравшие стороны в гражданской войне XIV века. Во-вторых, папа римский пожаловал короне полномочия назначать всех испанских епископов и права получать всё большую долю церковных доходов. Тем самым Рим выразил признание сначала отвоеванию Фердинандом и Изабеллой Испании у мавров, затем энергичности их преемников в борьбе с протестантами, евреями и мусульманами при помощи военных действий и методов инквизиции, а в конечном итоге и усилий короны по обращению в христианство язычников на Американском континенте.[144]
В XVII веке испанская церковь стала крупнейшим источником поступлений короны после кастильского крестьянства. Если провести среднюю оценку доходов испанской монархии с 1621 по 1640 годы, то налоги с Кастилии, которые почти исключительно ложились на крестьян и батраков, приносили 38% королевских доходов, ещё 15,6% поступало от испанской церкви, и только 10,7% — от американских драгоценных металлов.[145] Однако получение короной доходов от духовенства имело свою политическую цену. Испанские монархи, во многом подобно английской короне после реформации Генриха VIII, о которой пойдёт речь в главе 5, обнаружили, что, вступая в альянс с аристократами для ослабления духовенства, они теряли потенциальный противовес крупным представителям знати или местным землевладельцам. До того как духовенство и городские купцы были ослаблены альянсом короны и аристократии, это были единственные группы, которые располагали либо административным потенциалом, либо знанием ситуации на местах и политической властью для того, чтобы извлекать все выгоды для короны из церковных земель и десятин. Вместо этого для управления церковной собственностью и её налогообложения короне пришлось обратиться к аристократам. Значительная часть церковных земель была сдана в аренду аристократам на выгодных для них условиях, при этом между аристократами и духовными лицами, которые часто доводились друг другу родственниками, совершались коррупционные сделки.[146]
Свой контроль на местах аристократы на Пиренейском полуострове закрепляли с помощью создания династических альянсов, которые выстраивались поверх чётких иерархий аристократических титулов. Эти цепочки генеалогической преемственности, на вершине которых находились региональные магнаты или представительные органы провинций, устанавливали всё более открытый контроль над землей, крестьянами, городами и духовными должностями по мере того, как они получали уступки от короны и наносили поражения крестьянам.[147] К XVII веку все провинции Испании управлялись аристократическими автаркиями.
Этот своеобразный способ объединения территорий Габсбургов позволял аристократам удерживать наследственный контроль над командными должностями в армии и над собственными вооружёнными приспешниками. Ограниченность финансовых ресурсов короны подразумевала, что у Габсбургов не было возможностей для создания параллельной профессиональной армии, способной преобладать над вооружёнными силами отдельных аристократов, а в дальнейшем включить их в свои ряды или прийти им на смену. Подобно монархам в других частях Европы, у габсбургских правителей действительно имелись те или иные средства для того, чтобы прибегать к услугам наёмников, но в тот момент, когда у короны не было наличности для оплаты услуг наёмных войск или их содержания, они перебегали на сторону противника или расходились. В результате основная часть армий Габсбургов, как, по сути, и всех европейских армий, представляла собой контролируемые аристократами сборища вооруженных людей. Аристократы зачастую вступали в боевые действия, но затем, при несогласии с планами их номинального правителя, отводили своих людей. Таким образом, победа в том или ином сражении (да и в самих войнах, представлявших собой серию битв, между которыми зачастую проходили месяцы и годы, и тянувшихся на протяжении нескольких лет, а то и десятилетий) нередко была связана не столько со стратегическим планом или тактическими навыками командующего, сколько с финансовыми ресурсами правителя и с тем, насколько существенны были его политические возможности и/или рычаги воздействия для убеждения теоретически подвластных ему аристократов, чтобы те вывели своих людей на поле боя, а затем преданно и храбро сражались в соответствии со стратегией и приказами правителя.[148]
Кто завоевал американский континент?
Та система правления и строительства империи, которую Габсбурги использовали в Испании, а затем в других частях Европы, применялась и к возможностям завоевания новых территорий, ставшим очевидными вместе с первыми сообщениями об экспедициях Колумба на новом континенте. Отсутствие у Испании централизованных армии и флота, а также хронический фискальный кризис испанской монархии не стали помехой: обойти эти препятствия удалось благодаря тому, что оплачивать экспедиции в Америку было позволено негосударственным акторам — главным образом аристократам, а также городскому купечеству.
Необходимо признать, что первыми завоевателями и переселенцами в испанских и большинстве других европейских колоний в обеих Америках, Азии и Африке были частные предприниматели. Известная из школьных учебников история о том, как королева Изабелла заложила свои бриллианты, чтобы заплатить за путешествие Колумба в 1492 году, затемняет подлинный источник средств, направлявшихся на экспедиции в Америке и её завоевание.
«Ресурсы для завоевания и переселения поступали главным образом от частных лиц… Незначительные издержки первого путешествия Колумба частично оплатили монархия и её чиновники, однако для поддержки его куда более масштабной второй экспедиции 1493 года купцы и аристократы уже валили толпой, они же обеспечивали средства для всех последующих предприятий. Партнёрства купцов, аристократов и военных конкурировали за королевские разрешения на экспедиции и организацию новых поселений, гарантировавшие монархии долю в их прибылях. При подготовке первых экспедиций капитал для снаряжения кораблей и их припасов, а также для вооружения колонистов привлекался в самой Испании. Однако к 1506 году некоторые колонисты благодаря золоту Эспаньолы[149] накопили достаточные состояния, чтобы предпринять завоевание Кубы, Ямайки и Пуэрто-Рико. Ряд состоявшихся после 1516 года экспедиций, кульминацией которых стало завоевание Кортесом Мексики, опирались на ресурсы Кубы, а богатствами Мексики было оплачено расширение экспедиций в северном и южном направлениях, а отчасти и завоевание Перу. Поэтому чистые вложения испанских ресурсов в Новый свет сами по себе имели значимое место лишь
