Ричард легко постучал кулаком по шлему.
– Этого их жала не пробьют. Тем более, на лету. Я уведу их отсюда. А ты… когда они улетят, со всех ног беги в другую сторону. Встретимся в Башне.
Оксана хмыкнула.
– Ты и правда готов рискнуть? – спросила она.
– Да.
– Так, по-глупому, поставить все на удачу?
– Выбора у нас все равно нет.
– Тогда хорошо.
Она щелкнула двумя рычажками.
– НЕТ! – в ужасе закричал Мулат. – Ты сошла с ума!
Он забился, замолотил кулаками в стену.
– Ты! Мальчишка! Останови ее! Она погубит нас всех! О нет…
Ричард посмотрел на девушку.
– Что ты сделала?
– Слила топливо.
– Куда?
Он обернулся.
Маленький заброшенный домик еще продолжал гореть.
– У них ведь баки сзади, так? – спросила Оксана. – Неважно, сейчас проверим.
Грохнул взрыв.
Вездеход подпрыгнул; его развернуло. Заднюю часть разворотило, окна повылетали.
– Нет, – прошептал Мулат.
Он вывалился на землю.
Черный, покрытый копотью, залитый кровью.
Крылья у тварей затрепетали. Запах смерти пронесся над вездеходом.
– Тварь! – закричал Мулат.
Он кинулся бежать.
Скорпекрылы догнали его, сбили с ног.
– Нет, нет, нет!
Тело Мулата дергалось; твари облепили его, жадно срывая живое мясо с костей.
Грохнул новый взрыв.
Пламя добралось до второго бака. Бурлящая волна огня охватила тело бандита, сжигая его вместе со скорпекрылами.
Когда Оксана и Ричард вышли из вездехода, – все уже было кончено.
Лишь один из маленьких хищников остался в живых; крылья его сгорели, и он бессильно корчился на камнях.
Девушка наступила на него носком сапожка, и раздавила, как сигарету.
7
– Что делаешь? – спросил я.
Мэддокс отхлебнул кофе из пластикового стаканчика.
– Смотрю.
Мы стояли у парапета. Внизу расстилалась Зона.
Мэддокс повертел пустой стаканчик в руках.
– А ты что, просто так приперся? Ни кофе не захватил, ни сэндвичей? Какая ж от тебя польза…
Далеко, в вечернем небе, переливались изумрудные всполохи.
– Эти люди, что торгуют безделками…
Мэддокс покачал головой.
– Жуткие вещи творятся, брат. Просто никто не знает. В Китае… в больших городах… по улицам ездят танки службы зачистки. Ловят всех, кто хоть чуть-чуть похож на мутантов. А потом сжигают на площадях.
– Я видел.
– Как мы дошли до этого? – спросил Мэддокс. – Наука же должна помогать людям. А не убивать их.
– Люди сами должны себе помогать. Только не умеют и не хотят.
Мэддокс закурил сигарету.
– Знаешь, порой бывает так страшно… Из-за того, что ты ничего изменить не можешь. Но наука, прогресс – они как время… не остановишь.
– Ерунда, – отмахнулся я. – Наука как вода в кране. Повернул, и течь перестала.
– Ну это ты загнул.
– Разве? Наука требует финансирования. Парни в очках делают только то, за что им заплатят. Значит, их легко контролировать.
– Нет, – Мэддокс затянулся. – Это все вздор. Только посмотри, сколько разных открытий сделано на последние годы.
– Да, – согласился я. – Тех, что приносят деньги. И власть. А все остальное – навсегда останется под запретом.
– Ты это о чем?
– Очень просто. Есть у нас лекарство от рака? Нет. Лекарство от СПИДа? Нет. Так чем же заняты господа ученые? Где же наука, которую не остановить?
– Ну, значит, не могут пока найти.
– Или не хотят? Вылечи больного, – он тебе руку пожмет, и дальше пойдет. Где здесь выгода? Нет. А теперь представь, что твой пациент будет дохнуть, в страшных мучениях, – не год и не два, а очень, очень долго. И каждый день, – каждый! – ему будут нужны лекарства, чтобы стабилизировать состояние. Так ответь, что выгоднее для врачей, – вылечить рак? Или дать пациентам мучиться, заставляя их платить за лечение снова и снова?
– Никогда об этом не думал.
– Вот именно, – согласился я. – Или взять нефть. Есть ведь другие источники энергии. Простые. Дешевые. Безопасные. Например, гелий-3, – с Луны его привезти, на два дня работы. Но всем нужна нефть, – это ведь не просто деньги, но и мощный рычаг в политических играх. А ученые? И дальше будут подпрыгивать, если им приказать.
Мы помолчали.
– Думаю, я знаю, чего хотят твои боссы, – заметил я.
– Вот как?
Я коснулся плеча Мэддокса.
– Чувствую вибрации, – сказал я. – Очень сильные вибрации. Ты проглотил электровзбивалку, да? Нет? Значит, это я читаю твои мысли. Все дело в деранторах. Секте Шестикрылого Ангела. Я прав?
Мэддокс чуть заметно пожал плечами.
– Знал, что ты догадаешься. Говорил Бергсону, нет смысла тебя обманывать. Но ты же знаешь таких, как он.
– Да, я знаю.
Я поднес руку к виску.
– Теперь я читаю твои мысли дальше. Ты хочешь, чтобы я все узнал о секте. Кто у них главный, что они замышляют. Как их остановить и посадить за решетку.
Мэддокс покачал головой.
– Хренов из тебя ясновидец, брат. Бергсон не хочет, чтобы ты уничтожал секту. Да, ты должен узнать, кто там заправляет. Чего они хотят. Как с ними связаться, – и выступить посредником.
– Для чего?
– Для переговоров. Ты разве еще не понял? Секта Шестикрылого Ангела, – наш лучший и надежный союзник в Зоне. Они, как и мы, хотят придавить этих торгашей артефактами. У них есть и связи, и опыт. Люди в каждом уголке этого края. Нельзя упустить такого союзника.
– Ты что, хочешь задружить с террористами?
Мэддокс досадливо отмахнулся.
– Ой, да не будь ты таким чистюлей. Нет никакой разницы между террористом и патриотом; вопрос только в том, на чьей ты сам стороне.
– Разве?
– Правительство США всегда опиралось на террористов. Осама Бен Ладен с самого начала работал на ЦРУ, это давно доказано. И завербовали его, когда Буш-младший был директором Управления.
– Помню то обращение Осамы…
– Да, на носу были вторые президентские выборы. Буш сильно отставал. И тут Бен Ладен разродился той речью, – мол, бойся меня, Америка. Сразу после этого подскочил рейтинг Буша, и он снова стал президентом.
Мэддокс перевел дыхание.
– Нет, братец. Нам нужны эти сектанты. Они помогут нам навести порядок. А потом… с ними тоже мы разберемся.
8
– Безопасно? – прошипел Ренье. – Вы, кажется, сказали, здесь безопасно?
Ковач тихо засмеялся.
Он выглянул из расщелины.
Вертолет кружился над ними.
– Значит, я ошибся…
Полковник вытащил пистолет, и передернул затвор.
– Но знаешь, что я всегда говорю? Если у тебя нет врагов, значит, ты прожил жизнь зря.
– Вот уж глупости, – огрызнулся Ренье.
Он бы никогда не сказал такого полковнику, – да и никому другому.
Жак привык ни с кем не ссориться, и сгибаться под бурей прежде, чем она успеет его сломать.
Но сейчас страх вышиб у него пробки.
– Жак, вы только не обижайтесь! – ответил Ковач. – Я вовсе не хочу сказать, что ваша жизнь прошла зря. В конце концов, у вас хватает врагов. Не этих…
Он показал за скалу.
– Эти пришли за мной. Но деранторы… явно вас тоже ненавидят.
– Вот и плохо.
Ренье вытер потное лицо.
– Врагов выбираю сам. Вот вам, уж если вы хотите, пословица.
– Милейший мой Жак!
Ковач отвечал так, словно они сидели на его вилле, перед камином, за бокалом хорошего коньяка, – а не прятались под скалой, от убийц-сектантов.
– Нельзя выбирать врагов! Можно избрать лишь способ, каким вы их наживете.
– Да ну?
Ренье явно не был впечатлен.
– Конечно, – ответил Ковач. – Если ты идешь по жизни свободно… Высоко подняв голову… Если борешься за то, во что веришь, – конечно, у тебя появится целая куча врагов. Однако…
Драган устроился поудобнее.
– Если забился в угол, и прячешься ото всех – думали, враги не появятся? Если ты всегда прогибаешься, уступаешь дорогу, сидишь в тени, – разве тебя оставят в покое? Нет! Чем тише сидишь на месте, тем большую мишень ты сам на себе рисуешь.
Ренье лишь насупился. Ковач продолжал:
– Люди скажут: ага! Вот он, идеальная жертва! Вот кого можно ужать, сократить, ободрать, как липку, – а он даже не пикнет в ответ! Чем ты тише, чем незаметней, – тем больше вокруг тебя собирается хищников, чтобы тебя растерзать.
Он толкнул Ренье в плечо.
– А теперь ответьте, Жак! Как интересней жить? Вечно прячась? Боясь каждой тени, каждого шороха? Или смело идти вперед? Ведь врагов в любом случае будет столько же.
Ковач перехватил автомат.
У Ренье оружия не было; будь у него пистолет, он бы сразу же застрелился.
Очень не хотелось попасть в руки деранторов.
– А знаете, что они делают с пленными? – спросил Жак.
Доктора передернуло.
– Они введут нам кровь зомби, или лимфу зервольфа. И будут смотреть, как мы превращаемся в живую слизь. А потом…
Ренье сжался.
– Выложат это на YouTube, и весь мир будет на нас глазеть.
– Хорошая штука интернет, – кивнул Ковач. – Если бы он появился раньше… Только подумай, Жак. Прямая трансляция из Дахау. Нет…
