дерево, измученное жаждой и дикими ветрами, но не сдавшееся, цепляющееся за
жизнь всеми силами. Капюшон скрывал лицо, в голосе человека волхв уловил
насмешку:
– Можешь и ты посмотреть мне в лицо, если осмелишься.
Авенир сглотнул. Отшельник излучал покой, но в сердце что-то екнуло. Он
пытался понять, что вызывает такие смешанные чувства.
– И… что будет, если я осмелюсь?
– Ты узнаешь истину о себе. Вряд ли она тебе понравиться, если вообще
сможешь понять, что увидел. Люди создают свою правду и влюбляются в нее, прирастают всей душой. Но их правда – лишь искаженная грань моей истины.
Юноша неуверенно приблизился. «Сбивчивое дыхание и дрожащие руки
наверняка выдают тревогу. А если этот пустынник поработит меня? Но, может
быть, безумец говорит что-то значащее?» – Нир скинул капюшон.
На месте головы вертелся темный сгусток, сквозь потоки черноты
проглядывал человеческий череп, от лба к виску пролегла широкая трещина. В
глазницах светились лиловые огоньки. Они увлекали Авенира, пленяли сознание и
вскоре юноша впал в забытие – исчезла пустыня, чернота и отшельник. Перед ним
седой старик нес огромный заплечный мешок. Тюк возвышался над беднягой на
метр, потертая ткань прорывалась, из нее свисали ветхие кости, обглоданные
головы, съеденные ржавчиной ножи. Глаза у старика белые, как у вареной рыбы, руки и рот связаны кожаными ремнями, утыканными короткими черными иглами.
Старец медленно передвигал ноги, не замечая, как кровь стекает с лица и запястий.
Неимоверная тяжесть давила на плечи и чем больше мужчина напрягался, тем
сильнее вздувались и пульсировали вены, кровь разбрызгивалась мелкими каплями
в воздух, пачкала одежду. Вместе с ней уходила и жизнь. Мужчина споткнулся и, шатаясь, упал. Видение расплылось, исчезало, превращаясь в утреннее марево.
Волхв очнулся. Незнакомец по-прежнему сидел на бревне, накидка закрывала
лицо, трость двигалась, рисуя замысловатые знаки. Юношу мутило, переборов
тошноту, он задумчиво взглянул на небосвод. Светало, на окоеме показались
первые лучи.
– Что значит это видение?
– Оно показывает, кто ты есть изнутри. Очень необычно для юноши. Ступай
туда, куда идешь. Призвание дано свыше, остается лишь принять его. В призвании
находится счастье, даже если придется за него умереть, не дойдя и до середины.
Сольешься с призывом Высшего – Он освободит тебя от острых уз, снимет тяжелое
гнилое ярмо и дарует свободу. Свободу, которой не понимают. Из-за которой гонят
и убивают. Ты из немногих смог принять видение, оно не сожгло тебя – для
немногих смельчаков же это было мучение, сравнимое с огнями Азмодайской
земли.
Отшельник усмехнулся:
– Да, ведь гордость коптит сильнее всего. Но ты увидел свою боль. Хватит ли
сил принять свободу от нее?
Юноша почувствовал, как кровь приливает к щекам. Его сжигал стыд и, в то
же время, желание получить обещанное незнакомцем.
– Я не понимаю. Как я могу ощутить призвание? Как узнать цель своего
путешествия? При чем тут старик?
– Захотеть. Искренне, сильно пожелай исполнить то, к чему призван. Не из-за
пустоты душевной – но оттого, что не можешь жить иначе. Царство, которое ты
ищешь, вернет любовь и покажет настоящую дружбу. Мы еще увидимся, старый
молодой волхв…
Скиталец восклонился. Солнце поглощало его, как поглощает месячный
поросенок сладкую опару.
Юноша увидел, что на горизонте забрезжили знакомые силуэты. По
песчаникам бодро гарцевал Корво на ахалкетинце, рядом, таща пожитки, резво
семенил муравит. Раздался знакомый грубоватый голос:
– Вот заспался, как не замерз-то? Давай, сигай на животину, по дороге
доспишь. Нужно успеть в харчевню до следующей бури.
Волхв на бегу запрыгнул на муравита, выудил из седельной сумы
затвердевший хлеб. Мысли о встрече назойливо лезли в голову, но юноше хотелось
есть и скакать, воздух стремительно нагревался и Авенир решил сполна
насладиться мимолетной свежестью. Такого хорошего настроения парень не
испытывал никогда. Он чувствовал, что знает, чего хочет и куда идет – остальное
было неважно.
***
Диптрен проводил у кристалла все больше времени. Спину тянет, задница в
пролежнях, а голова гудит от работы. Другой бы на его месте сдался, но юноша
непоколебимо верил, что сможет отыскать нужную формулу. Он изрядно похудел, под глазами обосновались внушительные синие мешки. Умственное напряжение
создавало в воздухе разряды, с треском мечущие бледные искры. Энергия
модуляторов помогала, но парень понимал – надо найти решение задачи до того, как его тело распадется на атомы от истощения, или программа в голове даст сбой.
Вот и сейчас он просчитывал возможные траектории спутника. Сложные
модули расчетов и коррективов дали полезные результаты, благодаря которым
«Экостарс» делал все новые и новые открытия. Острова успешно скреплялись и
заселялись. Мир, казалось, позабыл о недавней катастрофе. Повсюду стиралась
память о старой технологической жизни. Разработанные жучки-цементоеды
съедали старые многоэтажки – вместо них строили уютные дома из дерева и
кирпича, с техники переходили на выведенный животный транспорт. Благодаря
зеркалу-экрану Диптрен даже за сотни километров мог наблюдать, как тут и там
снуют люди в темно-синих робах – штатные единицы синдиката.
«Похожи на мифических чародеев» – усмехнулся юноша. По крайней мере, так
они могли бы выглядеть. Разросшийся «Экостарс» взял на себя много
ответственности – это потребовало много новых работников с множеством
различных функций. Часть из них следили за порядком, некоторые обрабатывали
непокоренные общей идее мозги – правда, использовать модуляторы для этих
целей приходилось все реже.
Но, если люди быстро позабыли о недавних катаклизмах, не значит, что их не
было. Синеволосый парень понимал – перед ним (и перед многими) поставлена
важная задача. Те земли, которые удалось собрать воедино (а также часть мирового
океана) ограждены защитной биоэнергенной стеной. За ней же мир непредсказуем, полон опасностей и приключений. Иногда ему хотелось создать исследовательскую
группу и махнуть за Предел – так звалась эта выращенная горная гряда. Он лелеял
мечту после осуществления проекта «Двулунье» обосноваться на острове с
Натиллой, полностью посвятив себя путешествиям в «запределье» и разработкой
мифических парков. С ними пришлось временно завязать, сосредоточив все
внимание на спутнике.
Юноша решил передохнуть. Он вышел из кабинета, поднял руки, изо всех сил
потянулся. В спине захрустело, кровь прилила к голове, в глазах замерцали
огоньки. Дождавшись, когда головокружение спадет, бегом бросился на опушку
рощицы, невдалеке от жилища. Он выбежал из дома, ноги пружинили – уставали с
непривычки – но покорялись хозяину. Солнце прошло зенит, дневной жар
понемногу спадал. Обогнув холм, оставив позади озерцо, юноша выбежал на
пятачок, залитый светом. Лицо раскраснелось. Легкие, словно кузнечные мехи, вкачивали воздух – в нём смешивались ароматы лесных трав, ягод и тонкие нотки
моря, находившегося в пяти километрах отсюда. Благодаря своему стилус-модулю
и развитым, – спасибо Натилле, – способностям, юноша мог создать на острове
любую среду.
– Любимый мой ученый, – раздался мелодичный низкий голос, – пора бы
подкрепиться. Ты сегодня очень продуктивно поработал.
Диптрен подошел, обхватил девушку за талию и со смехом повалил на траву.
Шла вторая неделя медового месяца и они, не раздумывая, решили провести
каникулы на острове, который для них за это время стал родным домом.
Натилла притворно отбивалась от юноши. Нацеловавшись вволю, молодые
принялись за еду.
– Как проходят исследования? – заботливо спросила девушка, протянув
бутерброд с кальмаром и сметанным соусом.
Юноша зевнул:
– Успешно для всех, кроме меня. Результаты полезны во многих отделах
«Эки», а вот моему спутнику от этого не намного легче.
– Гринвин с Хеминсом помогут любыми ресурсами. Ты должен понимать, что
они не будут давить.
– Да, знаю. Мне не они – подкорка давит.
Юноша показал на голову:
– Слишком много данных, даже модулями не вмещаются. Такое чувство, что
информации никогда не станет достаточно.
– Ты сможешь, это точно. Чутье не подводит. Может, попытаться посмотреть с
другого края, сфокусироваться на внешней оболочке?
– Вероятность мала… Хотя, почему бы и нет? Делу это не помешает.
– Обратись к архивам синдиката. В ранних разработках может быть что-нибудь
полезное. Ты помнишь, из истории компании – эпифакт Рукиб не инициировали?
Чувствую, он может быть полезен.
Диптрен потянулся к бутерброду. Взял, прилег на клетчатый плед. Громадный, исчерченный бороздами куб был выставлен в качестве экспоната в музее истории
